Хаиткулы наконец прилетел из Ашхабада и взял бразды правления в свои руки. Где их искать? Он знал, что все пути отступления для бандитов отрезаны, на шоссе их задержат, в аэропорту сразу опознают. А если они сейчас уже не в Чарджоу, а проскочили ночью до ближайшего аула, а там на попутных добрались до какого-нибудь города, откуда можно улететь в Самарканд, Бухару, Душанбе?.. Ближайший такой пункт — Керки.
Хаиткулы позвонил в керкинскую милицию, еще раз напомнил о розыске двух преступников, попросил внимательно осмотреть аэровокзал. Какие рейсы были в истекшие сутки? Только в Душанбе? Керкинцы обещали через час дать список пассажиров, вылетевших туда.
Если через два-три дня они не будут найдены, то надо объявлять всесоюзный розыск.
А вот список пассажиров из Керки — ни одной фамилии, напоминающей преступников. Это ничего не значит. У обоих могли быть подложные паспорта. Сколько раз они сменили их?.. Керкинскую зону надо усиленно контролировать.
Хаиткулы вылетел в Керки. По прибытии осмотрел город, попросил местных товарищей усилить контроль за переправами и прилегающими к реке аулами. Задержался на посадочной площадке, расспросил сотрудников, регистрирующих билеты и сопровождающих пассажиров в самолете, показал фотографии преступников… Нет, никто таких не видел… Чтобы кто-то страдал от кашля? Нет, таких пассажиров тоже не было.
Хаиткулы попросил дежурного принести ему списки пассажиров всех рейсов, вчерашних и сегодняшних. В комнате, обставленной современной мебелью и увешанной рекламными плакатами, было тепло и уютно, проходившие со списками девушки шушукались: «Что за симпатичный парень пришел к нам?» Но Хаиткулы ничего не замечал вокруг себя, погрузившись в чтение, которое сейчас казалось ему увлекательней, чем любой роман Жоржа Сименона. Время летело быстро, но Хаиткулы знал, что для него каждый час — потерянный, а для преступников — подаренный.
Осталась еще одна пачка билетов (вернее, их копий). Рейс Керки — Чарджоу. Просмотреть их, а потом выйти на свежий воздух и покурить. Нет, терпеть больше нет сил… Хаиткулы вышел, с наслаждением затянулся. Посмотрел, как один самолет приземлился, другой взлетел. Майор вернулся, сел на то же место.
Первые же два билета до Чарджоу заставили его вскочить с места. Один билет был выписан на Сахатдурдыева, второй на Сеидова. Если бы не две эти фамилии рядом, можно было бы и не торопиться. Фамилии, встречающиеся нередко, они уже попадались ему… Но две вместе! Что за чепуха!.. Только что выкурили их из Чарджоу, а они снова туда? Этот самолет, кстати, прибыл в Чарджоу утром. Хаиткулы еще раз расспросил работников аэропорта, наблюдавших за посадкой на этот рейс. Нет, не было похожих на них.
Майор связался с Джуманазаровым. Тот взялся разыскать стюардесс и летчиков с рейса Керки — Чарджоу. Через некоторое время Хаиткулы снова позвонил. Нет, нет, никого из них на самолете не было, досмотр был тщательный. Джуманазаров немного нервничал:
— Похоже, что это их ташкентские уловки. Едва ли они полезут в капкан. По крайней мере усилим наблюдение за их домами. А вы оставайтесь там, возможно, они затаились…
Хаиткулы снова начал осматривать аэровокзал, заглядывая во все помещения, где народ скапливался особенно густо.
— Хаиткулы-ага! — послышалось за его спиной. Звал знакомый голос, но ему не хотелось оборачиваться, чтобы не привлекать к себе внимания… Все-таки посмотрел в ту сторону.
— А, это ты, Салаетдин! — Хаиткулы обнял, потом похлопал по спине симпатичного юношу в лейтенантской форме. — Вот ты какой! Отлично! Уже закончил? Где сейчас? В угрозыске?
— Так точно, товарищ…
— Майор… А для тебя, как прежде, Хаиткулы. Ты здорово подрос! А я, наоборот, меньше стал.
— Вас, Хаиткулы-ага, ничто не испортит. Вы совсем особый человек.
— Не перехвали, а то потом пожалеешь, когда я снова в Ашхабад вернусь и буду в министерстве шишкой!
Хаиткулы, чувствовавший себя в эти дни очень напряженно — нервы были на последнем пределе, — в обществе Салаетдина ощущал себя совсем легко. Они вышли на улицу. Возле «Жигулей» стоял молодой парень. Салаетдин сказал, что его друг может сообщить кое-что интересное.
Парень говорил горячо:
— Мои знакомые чуть не опоздали сегодня — беда какая-то дома… Хорошо, нашлись вчера добрые люди, продали нам билеты.
— Керки — небольшой город, но все равно с билетами бывает туго? — спросил майор.
— Когда очень нужно лететь, то всегда так случается. Все же в Чарджоу несколько рейсов в день отправляется.
— Можно и на автобусе доехать. В день ведь три-четыре рейса бывает.
— Нет, всего два. Есть еще и «Колхиды», которые хлопок возят, но они не годятся для срочной поездки.
— В кассе возврата купили билеты?
— Нет, с рук.
— И вы не боялись, что у вас проверят паспорт?
— Вы знаете, город же маленький, то и дело друг с другом видимся. То на свадьбе, то в транспорте. Все относятся друг к другу по-родственному. Все, в общем-то, хорошие люди.
— Конечно, иначе жить невозможно было бы, если бы плохих было больше…
— Да. Вот и эти, увидев, что мы ищем билеты, сказали: «Берите, мы остаемся, а то хозяев дома оставили в обиде, да и вы свое срочное дело сделаете…»
— Эти, говорите? Сколько же их было?
— Двое.
— Вы, наверное, перехваливаете их. — Хаиткулы с сомнением покачал головой. — Они бы и так сдали свои билеты…Кстати, как эти выглядели?
— Нет, нет, один старик, другой тоже немолодой, непохоже, чтобы их кто-то здесь ждал. Они нас не знали, и мы их в первый раз видели. И так легко они пошли нам навстречу, а мы им оказали услугу.
— Какую? Наверное, из аэропорта на своей машине до города довезли?
— Нет, нет. Я забыл им это предложить, жалею… Я их утром встретил в городе. Они увидели меня, обрадовались: «Бог направил тебя к нам. Мы вчера с тобой распрощались и решили, что поздно к знакомым ехать — они в колхозе „Коммунизм“ живут, — остановились в гостинице, а сейчас встаем — ни паспорта, ни денег… Немного осталось па дорогу. Помоги нам достать билеты до Ашхабада, очень отблагодарим тебя». Я им купил билеты и проводил их.
— Куда? Когда? — Хаиткулы, так спокойно разговаривавший с молодым человеком, вдруг взорвался. Юноша поглядел на него с удивлением.
— Сегодня в десять утра они улетели на Ан-24…
— Вах! Ребята, да это те самые люди, которых мы столько времени разыскиваем. Сегодня другого рейса в Ашхабад нет? — И сам себе ответил: — Другого нет. Придется ждать до утра.
Хаиткулы вернулся в аэровокзал и позвонил полковнику в Ашхабад — «нет никто не был задержан», потом позвонил в Чарджоу к Джуманазарову. Тот растерялся:
— Они, наверное, с ума сошли!
— Или крайняя необходимость их туда толкает. Может быть, не все деньги забрали или что-нибудь другое, черт бы их побрал!.. Разные мысли мне в голову лезут, товарищ подполковник… Трассы самолетов идут у подножия Копетдага. Перелететь через хребет — это сами знаете что… Терять им нечего. Денег у них много было, возможно, на золото поменяли…
Утром не было прямого рейса до Ашхабада, только с остановкой в Чарджоу. Хаиткулы пожалел об этом, потому что терялся целый час. В Ашхабаде его — и не только его — уже давно ждут… Стрелки на часах двигаются еле-еле. Сорок минут, которые Як-40 летел из Керки в Чарджоу, показались вечностью. Хаиткулы сидел в переднем ряду, занятый своими мыслями. В Чарджоу не вышел из самолета, остановка была короткой.
Поднялись снова. Черные тучи закрыли город. Если не смотреть на них, то кажется, что самолет висит в воздухе неподвижно, как подвешенный на ниточке. Дети шумят, бегают по проходу…
Что делают сейчас эти двое в Ашхабаде? Если он их и там упустит, то будет считать себя ни на что не годным. Милиционерам, потерявшим доверие, надо идти пасти овец. Слишком ответственная работа, чтобы доверять ее неспособным…
Громкий крик заставил его вздрогнуть.
— Слушать меня! Один человек должен встать и пригласить в салон командира экипажа. Только один! Второй будет застрелен на месте! Быстро!
В салоне наступила гробовая тишина.
Хаиткулы обернулся назад. У самой двери стоял человек с пистолетом в правой руке и гранатой в левой. Вид у него был страшный: все лицо перевязано бинтами, из которых виднелись нос, щелки глаз и дырка рта, похожая на норку суслика. Кто это? Сумасшедший, вырвавшийся из больницы на свободу?
— Быстро! Считаю до трех! Если не позовете командира, взрываю самолет. Раз… два…
Он не успел сказать «три», как Хаиткулы поднялся с места и, не поворачиваясь к преступнику лицом, постучал в кабину. Дверь открылась, Хаиткулы проскользнул в нее. Через несколько секунд летчик появился в проходе между креслами.
