– Что значит – проскочил? – непонимающе переспросил Мельников. – Я все ждал, когда ты, может, сигнал подашь какой-нибудь, не дождался, взял и вошел через калитку. Собаки ко мне подбежали, обнюхали, я их даже погладил. Они и ушли.
– Охраннички, – зло прошептал Селуянов. – Удавить таких мало.
– Да нет же, – рассмеялся Мельников. – Собаки твои – охрана что надо! Они меня сразу учуяли и даже пытались не пустить. Но только я слово против них знаю. Мой дед меня еще в детстве ему научил. Так что я для всех собак первый друг и брат.
– Ага, – кивнула я, с интересом посматривая Мельникова. – Типа мы с тобой одной крови – ты и я. Так, что ли?
– Ну, что-то вроде того, – серьезно подтвердил Андрюха.
– А может, лучше мы сами в больницу поедем? – спросил Старыгин и умоляюще посмотрел на Вику. – Я вроде бы получше себя чувствую.
– Можем, конечно же, и сами, – задумчиво ответил вместо Вики Мельников. – Но что нам с этим типом делать? А, Танюха? Сюда ведь, по идее, нужно вызвать следственную бригаду и все такое…
– Надо, Андрюшенька, надо, – согласилась я. – Только вот нам сначала нужно решить, что и как мы следователям расскажем. Тут ведь дело такое – частное, сам понимаешь. Многие вещи мной незаконно были предприняты. Да и ты тут, согласись, накосячил.
– Накосячил, – иронично кивнул Мельников. – Придется отвечать по всей строгости. А может, даже и сверх того. Вплоть до высшей меры.
– Вот давай и подумаем, как нам выкрутиться, – предложила я.
Глава 33
Все уселись на диван. «Кофе бы мне сейчас, – подумала я. – Сразу бы все на свои места встало…»
– Селуянов, – повернулась я к хозяину дома, – у тебя кофе есть?
Все удивленно посмотрели на меня.
– А что? – состроила я невинное личико. – Мне под кофе лучше думается. Да и всем вам не мешало бы взбодриться. Ночь только начинается. Вы, Дмитрий Иванович, как себя чувствуете? – наклонилась я к Старыгину.
– Нормально. Жить буду, – с саркастической усмешкой ответил тот.
– Ну и отлично. Значит, пьем кофе и думаем.
Я отправилась на небольшую кухоньку в глубине большого холла первого этажа. Вика пошла следом, предложив мне свою помощь.
Пока мы кипятили кофейник и искали в хозяйских шкафчиках, где Селуянов хранит кофе, я тихо спросила девушку:
– Так ты не знала, что твой отец жив и здоров?
– Нет, – ответила Вика. – Я от вас только и узнала. Как он?
– Нормально, – ответила я, усмехнувшись про себя и вспомнив дорогой костюм Большакова. – Денег вот вам с Левой в наследство целую кучу решил отвалить. В виде компенсации, значит.
– Не нужны мне деньги, – хмуро ответила девушка. – Мне отец нужен.
– Вика, тут вот какое дело, – наклонилась я к ней. – Понимаешь, в полиции про эти деньги никто не знает. И если узнают, то всплывет старая история, и вашего отца могут привлечь к суду. Деньги-то ворованные, и отец ваш хоть и другим боком, но причастен к их похищению. Вор у вора своровал, но это не значит, что второй вор не виновен.
– Папу могут посадить? – Вика испуганно посмотрела на меня.
– Могут, – кивнула я. – Если только… Если только не скрыть факт наличия у него этих денег.
– Но как? Разве так можно?
– Можно, если осторожно. Сейчас прикину, как это сделать получше, и тогда скажу.
Мы с Викой налили всем кофе (кроме Селуянова, конечно же) и вернулись. Андрей о чем-то тихо переговаривался со Старыгиным, а Селуянов сидел под окном и хмуро смотрел на всех исподлобья.
Кофе все пили молча. Потом я встала, прошла от дивана к окну, остановилась и, глядя на Селуянова, сказала:
– Прежде чем я предложу вариант разрешения нашего, – я обвела рукой всех присутствующих, – конфликта, мне бы хотелось услышать, Селуянов, ответ на вопрос, который я уже задавала раньше, но вы так на него и не ответили. Вопрос такой. – Я показала Селуянову его пистолет. – Вы в Петровского стреляли из этого пистолета? Только честно ответьте, потому что именно от того, насколько честно вы мне ответите, зависит ваша судьба.
– Нет, – с вызовом, как мне показалось, ответил Селуянов. – Тот пистолет давно уже тю-тю. И где он – я не скажу.
– И не надо, – облегченно выдохнула я. – Пусть там и лежит.
Все присутствующие уставились на меня в полном недоумении. Я же продолжила, как ни в чем не бывало.
– Вам обоим, – я посмотрела на Старыгина, а потом и на Селуянова, – предлагается забыть про деньги, если вы не хотите остаток жизни провести в тюрьме. Ведь если сложить все ваши грешки, то, может статься, и пожизненная вам светит.
– Мне деньги не нужны, я уже говорил, – быстро ответил Старыгин и покосился на Вику.
– А вам, – повернулась я к Селуянову, – все еще нужны эти ворованные баксы?
– У меня есть выбор? – с горькой усмешкой поинтересовался тот.
– Есть, – твердо заверила я его. – Если вы сейчас отказываетесь от денег в пользу Вики и Левы… – Я подняла руку, заметив, что Вика собирается что-то сказать. – Я договорю, ладно? – посмотрела я девушке прямо в глаза. Та молча кивнула и опустила голову. – Так вот, – продолжила я. – Если вы, Селуянов, отказываетесь от денег и никогда больше не захотите претендовать на них, я, а вернее, мы с моим другом и коллегой сделаем все от нас зависящее, чтобы вы получили по минималке.
С чего я решила проявить доброту и всепрощение? Ну, это просто. Во-первых, пожизненное Селуянову не дадут – прошлые преступления еще доказать нужно, а при наличии хорошего адвоката это будет непросто сделать. Похищение Вики? Ну, тут его слово против нее. Он всегда может придумать что-то вроде любовной интрижки и желания побыть наедине, и как доказать обратное? Так что сейчас моя задача – помочь Большакову с женой и их детям избежать преследования со стороны Селуянова, Впрочем… если в ФСБ займутся раскопками этого дела, я ничего сделать не смогу.
– Это каким же таким образом? – ехидно поинтересовался
