но я все равно скрутила его руки скотчем и привязала к ножке кровати.
Выйдя из комнаты, я заперла дверь снаружи, чтобы тот не пытался выбраться.
Софью Павловну, находящуюся без сознания, мы тоже связали, после чего я приступила к допросу Веры.
– Где организаторы проекта? – нацелив на женщину оружие, спросила я.
Психолог понимала, что ее шайка проиграла, но хранила молчание.
Я подошла к ней ближе, нацелила курок на ее голову и жестко проговорила:
– Мне терять нечего. Если не хочешь подохнуть, как твои дружки, отвечай!
В моем голосе слышалась ярость – я действительно была разозлена, вдобавок ко всему левая рука начала сильно болеть, и это прибавило мне злости.
Вера вздрогнула, посмотрела в мои глаза, и до нее дошло, что я выполню свою угрозу. Наверняка она решила, что я хладнокровная убийца и со мной лучше не спорить.
– Мы с Вадимом и были организаторами проекта, – наконец произнесла женщина. – А Александр и Софья Павловна нам помогали.
– Александр встречал участников и выдавал себя за волонтера, который прошел «игру», так? – спросила я.
Вера кивнула.
– И ты – не психолог, а Софья Павловна – никакая не медсестра, верно? – продолжала я.
Вера снова утвердительно кивнула. Постепенно я складывала отдельные кусочки головоломки, и возникала цельная картина.
– Вы отбирали на проект только одиноких людей, которые имели собственные квартиры, – проговорила я.
Маша удивленно смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и я пояснила:
– Когда Вера заставила меня пройти психологический тест, она в конце велела подписать одну бумагу. В бланке был длинный текст, и так как Вера была убеждена, что на фоне отравы, которую мне подмешивали в еду, и таблеток у меня развилась дислексия, смысла написанного я не пойму. Но я давно уже не ела ничего из того, что приносили мне на завтрак, обед и ужин, и поэтому концентрация яда в моей крови не увеличивалась. Я прочитала текст – в нем было сказано, что участник проекта смертельно болен, и о своей болезни он умолчал. А в случае своей смерти добровольно завещает собственную жилплощадь организаторам проекта «Стань лучше», потому что проект помог ему понять свои ошибки и побороть зависимость. Я полагаю, именно поэтому и меня, и Лизу, и Алину, и тебя, Маша, доводили до тяжелого состояния. Ведь я права, Вера? Не знаю, как вас там по отчеству…
– Да, – кивнула женщина. – Но… но это не моя идея, это Вадим все придумал! А Александр его поддержал, и я не могла помешать им! Мне пришлось согласиться, меня заставили! Это все муж и его брат, я не виновата!
– Вадим – твой муж? – удивилась я.
Вера кивнула.
– Отлично, – хмыкнула я. – Семейка что надо! А Софья Павловна, она кем приходится? Матерью или теткой?
– Софья Павловна – мать Вадима, – тихо произнесла Вера. – Она сказала Вадиму, что так можно заработать. Ведь за аренду турбазы надо было платить деньги, а откуда их взять? Поэтому, когда кто-то из участников проекта внезапно умирал, квартира доставалась Вадиму и Софье Павловне, они проводили все эти махинации. Гибель участников не вызывала никаких вопросов – ведь в проекте участвовали наркоманы, алкоголики, то есть люди, которые и так уже находились на грани. Все равно бы они умерли, так какая разница, когда это произойдет? Они никому не были нужны, ведь ни родителей, ни семей у них не было! Зачем им вообще жить, если они так бездарно тратили свои жизни на всевозможные зависимости?..
– Но Алина и Маша, они-то чем вам не угодили? – удивилась я.
Вера презрительно хмыкнула – она постепенно отходила от шока. Женщина проговорила:
– Алина Куйбышева – совершенно бестолковая девчонка. Она мало того что страдала игроманией, так еще и не могла справиться со своими проблемами. Если бы ты ее видела, то поняла бы, что она не жилец. У нее фобия, боязнь еды, она сама доводила себя до крайности. А Маша – толстуха, которая настолько безвольна, что тратила свою жизнь на еду! Таким людям не место в нормальном обществе! От них нужно избавляться!
– И вы им помогали побыстрее отправиться на тот свет, – произнесла я. – Машу вы намеренно пичкали вредной едой, чтоб у девушки начались серьезные проблемы со здоровьем, а вот с Алиной вы что делали? Подсовывали ей червяков в пищу? Или что-то похуже?
– Да ничего мы с ней не делали! – вспыхнула Вера. – Раз Алина боится еды, то зачем ее насильно кормить? Мы дали ей шанс пересмотреть свою жизнь, вот и все!
– Она жива? Где она? – резко спросила я.
Психолог усмехнулась.
– Вы ей уже ничем не сможете помочь. Она умирает. Не сегодня, так завтра она отправится на тот свет.
Приехала полиция. Пока сотрудники спецслужб занимались преступниками, я оставила Машу в доме и отправилась на поиски Алины Куйбышевой.
Мне удалось узнать у Веры, что она находится в пятом доме – в одноместном номере.
Когда я отыскала нужный дом и вошла внутрь, девушка спала. Выглядела она ужасно – едва ли не хуже, чем Лиза.
Мне удалось кое-как разбудить ее, и Алина уставилась на меня пустым, ничего не выражающим взглядом.
– Алина, ты меня слышишь? – спросила я.
Кое-как я смогла растормошить несчастную. Она еще сильнее похудела – одежда, и без того маленького размера, болталась на ней, лицо напоминало череп с глубокими впадинами глаз.
– Что они с тобой делали? – спрашивала я, но Алина не отвечала.
Я так и не смогла добиться от нее ни единого слова…
Эпилог
Алину, Лизу и Машу госпитализировали – каждой девушке срочно требовалась медицинская помощь.
Больше всего повезло Маше – у нее выявили только аритмию и проблемы с сердцем, вызванные некачественным питанием. Но жизни девушки ничего не угрожало, чего, к сожалению, нельзя было сказать о Лизе и Алине.
Алину, как выяснилось позже, попросту морили голодом и пичкали успокоительными. Девушка практически ничего не ела в течение нескольких недель – она пребывала в полубессознательном состоянии.
