скажу первое задание, дам бумагу с ручкой, а вечером вы напишете отчет о выполнении. В принципе, все то же самое, что и в первых трех заданиях, с той лишь разницей, что отчеты теперь будут рукописными.
– И что, каждый день надо будет делать новое? – удивилась я.
Егор пожал плечами:
– Тут все зависит от вас. На какое-то задание уходит больше времени, на какое-то – меньше. Выполнение некоторых будет даваться легко, других – тяжело. Вы готовы приступать?
– Да, – кивнула я.
– Вот вам ручка и бумага, вам нужно будет много писать. Задание называется «перепросмотр». Вам надо вспоминать всех людей и ситуации, которые были в вашей жизни. Пишете – допустим, «мать», описываете все позитивные и негативные воспоминания, которые у вас связаны с ней. Потом мысленно отпускаете это воспоминание, как будто оно вам не принадлежит. То же самое с ситуацией. Допустим, в школе вас обижали, значит, пишете об этом, вспоминаете свои мысли и чувства по этому поводу и отпускаете ситуацию. То есть вы должны быть уверены, что все это было не с вами. И так – обо всей своей жизни.
– Так это же целый трактат получится! – воскликнула я. – Вы что, издеваетесь, что ли?
– Нет, это – очень важное задание, – серьезно заметил Егор. – По-другому оно называется «стирание личной истории». Только освободившись от воспоминаний, можно начать новую жизнь. Я дам вам пять листов бумаги, полагаю, этого хватит. Вечером, после ужина, я заберу их, если, конечно, вы закончите. Пока вам все понятно?
– Пока да, – вздохнула я, подумав, что Олег был прав, когда сказал, что мне будет чем заняться.
Егор пожелал мне удачи и вышел, заперев за собой дверь.
Я уставилась на девственно-чистые листы бумаги и задумалась над тем, как бы сократить это задание. Предположим, Женя-репетитор не помнит своих родителей и родственников у нее тоже нет. Не подходит – ребенка-сироту отдают в детдом, так мне придется описывать всех людей, с которыми я там взаимодействовала.
Ладно, Женю воспитывала мать-одиночка, сестер и братьев у меня нет. Я написала под первым пунктом слово «родители», уточнила – «мать». Потом стала сочинять воспоминания, связанные у меня с моей родственницей.
Данный процесс даже увлек меня, но потом я почувствовала жуткую усталость. Меня неудержимо клонило в сон, глаза закрывались сами собой, а мысли путались. Похоже, писательский труд – дело не такое легкое, как кажется, оно забирает много энергии и сил.
Я не могла больше сопротивляться дремоте и закрыла глаза. Лучше посплю пятнадцать минут, а потом с новыми силами и свежей головой продолжу этот «перепросмотр». Дольше я все равно днем спать не смогу – никогда этого не делала…
Внезапно меня разбудил звук поворачивающегося ключа. Я вскочила с кровати, уселась и стала с интересом наблюдать за происходящим.
Дверь открылась, и в комнату вошел… не кто иной, как Игорь Сергеевич. Вид у него был странный – глаза широко раскрыты, на лице застыла маска отчаяния.
– Здравствуйте… – удивленно пробормотала я. – Вы… вы откуда здесь?..
– Ты… ты… – голос Куликова срывался. – Это ты во всем виновата! Ты убила мою дочь!
– Что вы такое говорите? – ужаснулась я. – Я никого не убивала!
– Это из-за тебя погибла Кристина! – Он бросился ко мне, выхватывая длинный, остро заточенный нож. – Я убью тебя!
Я хотела уклониться от удара, но не могла даже пошевелиться. Меня парализовал какой-то необъяснимый, животный ужас, тело мне словно не принадлежало.
Игорь Сергеевич замахнулся и с силой вонзил нож в мою шею. Я почувствовала острую боль, во все стороны брызнула кровь. Он всадил нож по самую рукоятку, и…
…я проснулась.
Голова раскалывалась, в шее чувствовалась ноющая боль, как будто меня действительно полоснули ножом. Никогда бы не подумала, что сны бывают настолько реалистичны. Хорошо еще, что я не орала как сумасшедшая, хотя кто знает…
Я повернула голову, огляделась по сторонам. В комнате горел свет, а на столе стояли какие-то тарелки. Похоже, после обеда их не убирают…
Я подошла к столу и не поверила своим глазам. В тарелках лежала еда – картофельное пюре с котлетой, салат из свежей капусты и два бутерброда, из напитков – чай. Пахло все очень вкусно, но я находилась в состоянии шока. Неужели я проспала все время до ужина? Если обед подают в час дня, задание я стала выполнять примерно в два, выходит, что спала я четыре часа! Что со мной такое творится?..
Я села за стол, но не смогла даже смотреть на еду, не то что есть. Меня тошнило от одного только вида блюд, а голова болела так, что невозможно было сидеть. Я поняла, что поужинать не смогу и лучше полежать на кровати. В случае чего, могу попросить ту женщину, которая работает здесь официанткой, чтобы не убирала мой ужин. Может, я еще чуть-чуть посплю и мне станет лучше…
Я легла на кровать и прикрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось, плевать на невыполненное задание. Лучше уж вздремнуть немного, а потом проснуться без этой кошмарной головной боли. Надо только выключить свет, он очень мешает…
Но дотянуться до выключателя я так и не смогла. Тело стало свинцово-тяжелым, и я провалилась в глубокий черный омут без конца и края…
Когда я проснулась во второй раз, то сперва не понимала, где я и что здесь вообще делаю. Куда подевалась моя комната, мой ноутбук, тетя Мила?
Потом до меня дошло, что я нахожусь в пансионате, выполняю какие-то странные задания, и вообще со мной творится какая-то чертовщина. Хорошо, что сейчас мне хотя бы кошмары не снились, вот только почему я сплю как убитая днем? Что вообще происходит?
Я посмотрела на стол – мой нетронутый ужин убрали. Я так и не попросила, чтобы еду оставили, а жаль.
Есть мне хотелось сейчас сильно, и я пожалела, что так не вовремя отключилась. В желудке заурчало, и я очень кстати вспомнила про сэндвичи, которые дала мне в дорогу заботливая тетушка.
Я вытащила свой рюкзак, отыскала бутерброды и с наслаждением впилась зубами в хлеб с
