кружится. Болото, где я по колено в воде… Блуждание по этой топкой местности, опять беспамятство, и в следующий момент я просто лежу на спине и смотрю в серое небо — собирается дождь, я понимаю, что домой не доберусь и что, скорее всего, умру. Первые капли дождя на лице, и мир начинает тускнеть. Я всеми силами пытаюсь держать глаза открытыми, но веки тяжелеют и в голове лишь одна мысль: «Неужели это конец?» Затем просто беспамятство и чувство того, что меня кто-то тащит, волочет по земле.
А потом… деревянный дом с низкими потолками и запах чего-то горелого с привкусом горечи, словно жгли полынь или пижму. Так я оказался снова в его доме. Он изменился — сильно постарел и осунулся, а в глазах был недобрый огонек, и они казались безумными. Мне даже хотелось сбежать, но было поздно, и состояние было не то, чтобы совершать побеги.
Он выхаживал меня несколько дней, поил какими-то жуткими отварами, а когда я встал на ноги, то… Это все напоминало какой-то жуткий и дурной сон, из которого я хотел проснуться. Но его злые глаза давали мне понять, что проснуться мне, скорее всего, не удастся. При этом он часто смеялся, и его смех прерывался кашлем, от чего его тело сильно сотрясалось. Тогда там была еще не совсем заброшенная деревня, и в некоторых домах доживали свой век старики. Рядом находилась еще одна деревня, и два раза в неделю туда приезжала автолавка, где можно было покупать продукты. Откуда у этого человека были деньги на продукты — я не знаю, но они у него были. А порой мне казалось, что он просто обладал силой гипноза, отчего ему просто так отдавали то, что он хотел. В доме всегда были колбаса, консервы и хлеб. Также у него было ружье с запасом патронов, и уже через пару месяцев я научился охотиться на рябчиков, «стоять на тяге», выжидая вальдшнепов, а зимой выходил на зайца и кабана. Да, я прожил у него почти год, до следующего лета. И в течение всего года я перенимал у него знания. Он показал мне старинные книги с обгоревшими листами и записи своих предшественников, которые порой велись на обрывках и клочках бумаги. Также он мне вручил маленькую замызганную переплетенную книжицу — это был «Черный Псалтырь». Записи о свойствах трав — там был просто кладезь информации!
Я был рядом с ним, когда он ослаб от болезни, когда его тело сотрясалось от кашля и у него даже не было сил стереть с губ кровавую слюну, которой он харкал. Он лежал на смертном одре, и я ухаживал за ним вплоть до смертного часа. Я похоронил его и совершил над ним обряд, о котором он просил…
Не буду рассказывать подробно, что я делал потом и как мне эти знания помогли в жизни. Скажу лишь, что с помощью этого я многого добился, даже подрабатывал в Москве этим промыслом — такие люди всегда будут востребованы, и к ним всегда будут идти за помощью. Правда, со временем я понял, что эти знания для меня в тягость, они как карма, которую я нес с собой и иногда получал сильные ответы в виде энергетических бумерангов. Ведь это были в основном знания из черной магии, а моя душа не совсем все это принимала, поэтому со временем я стал от этого отказываться…
Я даже не применил эти знания, чтобы…
Сразу после того, как я вернулся из лесного заточения, я разыскал ее — мою дорогую и любимую Дусечку. Я всегда любил эту девушку, но понимал, что вместе нам не быть. Я простой парень-бастард, без рода и племени и без денег. А она из интеллигентной семьи, мать — учительница, отец — какая-то там шишка при райисполкоме. Они с сестрой учились в Саранске. Я нашел ее, но… Из ее глаз лились слезы, от нее исходила любовь ко мне — я это ощущал, и она была готова, вопреки всему, быть со мной, даже бросить институт и пойти против воли родителей. Но… я помню слова отца-колдуна, который перед смертью сказал мне: «Не пытайся с помощью колдовской силы вернуть свою любовь, и вообще, тебе лучше не быть с ней — такова судьба. Стоит вам оказаться вместе, как вы оба погибнете…» Эти слова застряли в моей голове, и поэтому я испугался. Я просто исчез. А в последний наш вечер обнял ее и сказал: «Дуся, я буду любить тебя всю жизнь!» Она разревелась и ответила почти то же самое: «Я тоже тебя никогда не разлюблю, не покидай меня…» Но на следующий день я исчез из ее жизни, ибо так надо было для нас двоих.
Павел Гаврилович снова прервал свой увлекательный рассказ и даже смахнул с глаз навернувшиеся слезы.
— Давайте вернемся в наше время, — решила я направить его рассказ в нужное русло. — Я так понимаю, вам есть что мне еще рассказать?
— Конечно. — Он глубоко вздохнул, снова отпил чая и продолжил: — В Каймар я вернулся примерно шесть лет назад. Купил вот этот домик, обустроился тут и стал спокойно жить-поживать да добра наживать. Как вдруг… Первой я увидел Шуру Саксину. Я с трудом ее узнал, ибо это была спившаяся, потерявшая человеческий облик старая женщина. А ведь она тогда выжила!.. Не знаю, что на меня нашло, но именно в тот момент по мне прошла волна жара, словно пробуждая некие силы, которые я запрятал внутри себя. На языке сразу завертелись проклятия и заклинания, и… я решил попробовать. Подкинул ей определенный подклад с заговором на мучительную смерть и стал ждать. Да, эта черная магия действительно работает, но только либо я потерял былую силу, либо что-то еще… Шурочка, по слухам, стала себя плохо чувствовать, жаловаться на какие-то видения и странное состояние.
«Ты участвовала в том аутодафе, которое вы, пьяные безмозглые подростки, решили устроить моей матери», — вертелось в моей голове, поэтому я не стал ждать. Мне пришла в голову идея перевоплотиться в образ зловещей монахини и напугать Шуру. Через несколько дней я обзавелся одеянием монахини — в наше время можно найти все, что угодно. Под покровом ночи, облаченный в костюм монахини, с устрашающим гримом на лице, я появился во дворе и без того сходящей с ума Шурочки… Наутро она повесилась. А затем…
Небольшая пауза, и он продолжил:
— Пару лет назад сын Глеба Исайкина решил перевезти своего больного отца сюда, на
