засмеялась она.
– Это Никита, он очень устал. Можно к тебе?
– Конечно, проходите.
Марфа захлопотала, поставила чайник, накормила малыша. Потом отвела его в ванную и выкупала в душистой пене. Малыш устал, глаза у него слипались. Марфа постелила ему на большом мягком диване, и он мгновенно уснул.
Марфа и Яна пили чай и беседовали.
– Никита… Он чей? – поинтересовалась Марфа, пододвигая Яне печенье с изюмом.
– Теперь ничей, – ответила Яна. – Это сынишка Насти Тиохиной, которого воспитывала ее сестра Аглая. Ребёнка держали на лесной заимке, но я догадалась, где его искать. Нужно устроить его в хороший детский дом.
– Детский дом, по определению, не может быть для ребёнка хорошим, – грустно сказала Марфа.
– Ну, а что ты предлагаешь?
– Надо что-то придумать.
– А что тут придумаешь?
– Например, взять над ним опеку, – сказала Марфа.
Яна вопросительно посмотрела на нее.
– Ты серьёзно? Такие дела вот так сразу не решают.
– А я всё решила, – ответила Марфа. – Вот так и сразу.
Яна взяла ее за руку.
– Если ты серьёзно, но я буду помогать тебе. Можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, – улыбнулась Марфа. – Ты, Яна, замечательный человек.
– А ты будешь замечательной матерью.
– Я всё умею – и готовить и шить.
– Самое главное – это любить малыша, – вздохнула Яна. – Он такой маленький, а уже столько пережил. Даже представить страшно.
– Всё плохое позади, – улыбнулась Марфа. – Мы будем с ним счастливы.
Яна встала.
– Мне пора. Возьми недельку отпуска. Своди малыша в цирк на новогоднее представление, на ёлку. Представляешь, как он будет счастлив?
Марфа проводила Яну в прихожую и на прощание они крепко обнялись.
Яна вышла от Марфы на улицу. Зазвонил телефон. Это был Ольшанский.
– Янка, привет! – сказал он. – У меня для тебя важная новость.
– Плохая или хорошая? Я к любым готова.
– Тогда слушай. Мотов воровал у тебя миллионы. Кстати, на эти ворованные деньги он и отгрохал себе особняк. Ты думала почему дела в Центре плохо шли? Правильно! Потому что Тимофей переводил себе огромные суммы, а для Центра оставались только крохи. Думаю, особняк у него заберут. И если будет доказано, что он построил его на твои деньги – передадут тебе. Теперь дела пойдут! Ну, ладно, бывай! – попрощался следователь.
Яна постеснялась перекреститься. На нее постоянно сыпалось какое-то наследство в виде недвижимости. Ее начало подташнивать. «Мне, наверное, надо было выбирать профессию риелтора, дела бы всегда шли в гору», – подумала она. Яна поймала такси и поехала к дому Мартина. Пока машина мчалась по заснеженным улицам, Яна подняла воротник своего демисезонного пальтишка и думала.
Центр не развалился, театр стал популярен. В преддверии Нового года малышня валила на спектакли валом. Давали по три представления в день. После Нового года театр собирался ехать в Китай. С гастролями приехали два московских театра, выступали молодёжные группы. Публика на подходе спрашивала лишний билетик. Варвара Третьякова, бывшая гражданская жена Мартина, арендовала в Центре большое помещение для своей кондитерской, и ее продукция имела большой успех. Яна подумала, что Тимофея ей рекомендовал именно Мартин. Как он мог так ошибаться в человеке? Но пока этот вопрос оставался без ответа.
Яна подъехала к дому Мартина, вышла из машины и посмотрела на окна его квартиры. Почти во всех горел свет. Стефания Сергеевна более экономно относилась к электричеству. Значит, он там… Сердце Яны защемило. А Стефания Сергеевна, наверное, хлопочет на уютной кухне. Нет, не стоит туда идти. Это сейчас не лучшее место для выяснения отношений. Но сама не зная почему, она набрала номер Мартина и прижала телефон к уху.
– Алло, – услышала она родной голос. – Яна, это ты? Почему молчишь? Алло!
– Да, это я.
– Ты где?
– Я хотела с тобой поговорить, но, наверное, уже поздно, неудобно.
– Так ты где? Я за тобой заеду?
– У меня еще дела. Я устала, встретимся в другой раз.
– Ты будешь у себя?
– Мне нужно посмотреть кое-какие бумаги у Тимофея, а потом поеду домой.
– Хорошо. Тогда поговорим завтра. Ты позвони, как приедешь домой.
– Да я позвоню.
Яна повернулась и пошла к дороге. Она снова поймала такси и назвала адрес особняка Тимофея.
Дом был тёмен и тих. Яна открыла дверь и зажгла свет. Ее шаги гулко отзывались в пустых комнатах. Это было даже страшновато – одна в старинном особняке. А вдруг тут есть привидения? Яна зябко поёжилась. Нет, не время предаваться страхам, у нее здесь дело, а потом она поедет домой.
Яна поднялась на второй этаж, открыла дверь в кабинет Тимофея и включила свет. Ярко загорелась хрустальная люстра, осветив довольно просторное и не очень уютное помещение. Форточка оказалась открыта и на подоконник намело целый сугроб снега, видно в доме плохо работало отопление. В кабинете было холодно, у Яны изо рта даже шёл парок.
Она осмотрелась. На стене висела картина в дорогой вычурной раме. Видно от сквозняка она покосилась и Яна подошла к ней, чтобы поправить. Сама не зная почему, по какому-то наитию, Яна осторожно заглянула за картину. Стопка документов была прикреплена к обратной стороне картины скотчем. Яна отодрала скотч, взяла документы и спустилась на первый этаж, где стояло уютное кресло.
Она взяла бутылку шампанского в коробке, открыла его и налила себе бокал. Только она опустилась в кресло и взяла в руки первый документ, как услышала незнакомый мужской голос:
– Ну, здравствуй, Яна Цветкова.
– Вы кто? – спросила Яна.
Перед ней стоял парень в модной, спортивной одежде и поигрывал ножиком.
– А ты бумаги разверни, всё и поймёшь.
Яна перебрала документы, просматривая лист за листом, руки у нее предательски дрожали.
– Владислав Тимофеевич Мотов… Сын? – спросила Яна, у которой мгновенно пересохло в горле.
– Я старший сын. Мне недавно исполнилось двадцать.
– Отец ждал, что кто-нибудь из детей приедет к нему на Новый год, собирался нарядить ёлку, – проблеяла Яна, не узнавая своего голоса.
– Отец собирался подарить мне этот дом, – ухмыльнулся парень. – Теперь мне его подаришь ты.
– И ни у кого не возникнет вопросов, почему я дарю тебе такой подарок? – посмотрела ему в глаза Яна.
– А это не важно. Кому какое дело? Главное, что подарила. Может, я любовник хороший, – ухмыльнулся парень и шагнул к Цветковой.
Яна вскочила с кресла и отступила к стене.
– Я смотрю, ты молодой, да ранний. А твой отец вор и подлец.
– А ты дура.
– Я доверяла ему.
– Зря. У него был отличный план. Но он не сработал. Теперь отца нет, но есть я, его наследник.
– Так ты его
