— Ладно, — сказал Спицын. — У вас есть что сказать? Идите за мной.
Они зашли в какую-то комнату, где было еще пятеро фээсбэшников, совещавшихся над картой школы. Они сидели на крохотных детских стульчиках, но Денису это почему-то не показалось смешным.
— Выйдете все, живо, — распорядился Спицын.
Семь вдохов, семь выдохов, подумал Денис. Самурайская методика. Время действовать.
— Я слушаю, у меня мало времени!
Больше всего Денис боялся сейчас, что Спицын будет глух, что им движет обида и честолюбие. Денис старался говорить не медленно и не быстро, глядя генералу в переносицу, так учили его в Индии. Тогда слова, минуя уши, сразу попадут в сердце…
— Николай Николаевич, цель боевиков — не дети.
— Вот как? — насмешливо оказал Спицын. — А кто? Может, они решили ограбить школьную библиотеку?
— Нет, они действительно пришли убивать. Но это не террористы.
Лицо Спицына окаменело.
В этот момент в комнату заглянули два человека.
— Не мешайте нам! — рявкнул Спицын.
— Николай Николаевич?! — изумленно сказал один из двух, и по голосу Денис узнал его. Это был секретарь Совета безопасности. А второй, вероятно, директор ФСБ. Вот это да!
Дверь закрылась.
— Но дети тут ни при чем, — повторил Денис. — Это — не фанатики, страдающие за веру. Это наемники. Их цель — руководство ФСБ. Секретарь Совбеза, лично вы, подразделение «Альфа», все самые ценные кадры. Это же «Альфа» там перед входом?
— Откуда вы знаете? — поразился Спицын.
— Да у них это только что на лбу не написано. Так вот, террористы захватили школу, точно рассчитав, где расположится антитеррористический штаб.
А перед этим закачали в подвал девятиэтажного дома, соседнего со штабом, три кубометра взрывчатки.
— Откуда вы это знаете?!
— Случайно узнал, так вышло. Мои сотрудники следили за этими людьми, не зная, кто это. Они видели ассенизаторскую машину, шланг от которой был протянут в подвал. Три кубометра — такова емкость дерьмовозки. Террористам отлично известна вся ваша процедура: сколько времени отводится на переговоры, в какой последовательности станут действовать фээсбэшники, когда они решатся на штурм и когда прибудут штурмовики. И тогда… — Денис закашлялся.
— …произойдет взрыв, — бесцветным голосом сказал Спицын. — Но что же делать? Эвакуировать штаб нельзя, среди толпы на улице наверняка есть террористы, они не должны видеть, что мы выходим…
— Да очнитесь же, генерал! — закричал Денис. — Никакие они не террористы!
Спицын молча смотрел на него расширившимися зрачками. Может, он и понял, но — государственный человек — не смел сказать это вслух.
Денис подошел к нему вплотную:
— Это люди генерала Медведя.
— Медведя…
Спицын подошел к окну и посмотрел на школу. Отсюда ее было видно хорошо.
— Если предположить, что вы правы и за всем стоит Медведь, тогда?..
— Необходимо немедленно действовать. Вам не нужны сейчас никакие доказательства! Вы же профессионал, пришло время принимать решение. Решите для себя, кто там в этой школе, и действуйте.
Спицын повернулся, и Денис увидел другого человека. Он даже словно немного помолодел, решившись наконец назвать своего врага по имени.
— Поскольку взрыв должен проводиться дистанционно, нужно лишить террористов такой возможности. Но как?
— У меня было время подумать, — сказал Денис, — пока я сюда ехал. Можно на несколько минут заглушить все радиочастоты, пусть ФСБ останется без связи, чёрт с ней, но тогда будет возможность влезть в подвал и просто отсоединить взрыватель.
Спицын кивнул.
Через десять минут Спицын отобрал двух человек, которым верил абсолютно, и начал операцию. Не предупредив никого, он отключил всю связь и включил глушилку. На площадь перед школой выехала машина «скорой помощи», из которой высунулся человек с громкоговорителем и принялся кричать одни и те же фразы, суть которых сводилась к следующему: граждане террористы, разрешите войти в здание врачу и медсестре, чтобы они осмотрели заложников. Вопли эти повторялись непрерывно, по сути дела не давая «гражданам террористам» возможности ответить.
Когда Денис вместе с двумя саперами, переодевшимися в гражданскую одежду, обходил детский сад, он увидел телевизионную группу СТВ. На крыше машины сидела Алина. Они встретились глазами, и она зажала себе рот руками.
Через четыре минуты группа спустилась в подвал девятиэтажки.
— Надо было собаку взять, — пробормотал один из саперов, как выяснил Денис, капитан, проведший в Чечне четыре года. — Знаешь анекдот? Чечня, минное поле, табличка: «Мин почти нет».
— Шуму много, — возразил второй, он был постарше, подполковник, и, по его собственным словам, не выезжал за пределы Московской области уже год, потому что почти каждый день находилась работа. — Неофициальная информация, не цитируйте меня, — добавил, улыбнувшись, подполковник.
Денис кивнул. Они переходили из помещения в помещение уже около получаса.
— Вам ничего не кажется странным, молодые люди? — спросил подполковник.
Капитан с Денисом посмотрели друг на друга и покачали головами.
— Тогда идем дальше.
Прошло еще семнадцать минут. В кармане Дениса пискнул телефон, который ему сунул Спицын. Денис прислонил его к уху.
— Мы ждем, — сказал Николай Николаевич где-то очень далеко.
— Мы тоже, — сказал Денис.
Прошло еще полчаса. За это время саперы прошли шесть больших подвалов.
— Господи, почему их так много?! — спросил капитан. — Здесь что, катакомбы были?
— Видимо, что-то вроде этого, — пробормотал подполковник. — Потому они и выбрали такое место. Я повторяю свой вопрос. Что здесь странно?
Тут снова позвонил Спицын:
— Наш переговорщик замолчал, но они все равно не отвечают на просьбу пустить доктора.
— Не пускайте ни в коем случае! — испугался Денис.
— Вот и я так думаю. Ладно…
— Итак, я снова спрашиваю, — терпеливо повторил подполковник, — что странно, что не так?
— Очень чистый подвал, — машинально сказал Денис.
— Вот именно. Чистый и… сухой. Они здесь все отремонтировали, сантехника в идеальном состоянии, так у нас не бывает, чтобы ничего не текло. Мы на верном…
— Стоп, — сказал капитан, — я на нее наступил.
«Это конец, — промелькнуло в голове у Дениса,
и он зажмурился. — Раз, два…»
Алина спустилась с машины и пошла послушать, что говорят в толпе. Та состояла из двух частей, меньшая — родители и родственники тех, кто оказался в школе, большая — окрестные жители, праздные зеваки и все остальные, кто неминуемо составляет основную часть публики в таких ситуациях. Как водится, тинейджеров и пенсионеров было значительно больше, чем людей другого возраста. Родителей и родственников можно было определить по телефонам — те, кто был в школе и имел мобильную связь, звонили постоянно, но у многих скоро стали садиться батарейки. Слухи о требованиях террористов были самые противоречивые: от ста миллионов долларов до обмена детей на президента. Как, наконец, выяснила Алина, заложники сами позвонили и сказали, что обнаружили записку в одном из классов на доске: «Здание заминировано. Соберитесь все в спортивном зале и ждите наших переговоров с властями. Не пытайтесь спускаться на первый этаж. Не зовите на помощь, все, кто подойдет к школе ближе чем на семьдесят метров, будут расстреляны».
Люди плакали и утешали друг друга, тут же рядом смеялись и пили кока-колу. Алина встретила нескольких знакомых журналистов, которые так же, как она, потерянно бродили среди людей, забыв о своих профессиональных функциях.
В школьных окнах было темно, из некоторых торчали пулеметные стволы. В толпе циркулировали разговоры о том, что террористов человек двадцать, или тридцать, или сто, что все окна, двери, крыша заминированы и так далее.
Какие-то подростки недалеко от Алины внимательно изучали амуницию спецназовцев, перемещающихся в толпе, а другие тем временем насчитали в окнах школы десять пулеметов.
То тут, то там звучали слова «Буденновск» и «Норд-Ост», и это действовало особенно угнетающе.
Действительно, подумала Алина, ведь нет же ни одного мало-мальски удачного прецедента освобождения заложников. Что-то будет…
— … А мне утром такой сон оборвали, — сказал подполковник, сбрасывая с плеч на землю свое оборудование. Раздалось гулкое эхо.
Денис от ужаса чуть не присел.
— Вы что?!
— Если сразу не рвануло, значит, живем пока, — объяснил подполковник. — А раз живем, значит, работаем.
Денис вытер холодный пот и подумал, что рядом с ним профессионалы, и надо хоть немного расслабиться, невозможно все время быть ответственным за все. Что будет — то и будет, и никак иначе. Все тщета и ловля ветра. И Будда и Кришна тут ни при чем, это из Екклезиаста.
