Ознакомительная версия.
Гнусная мать продолжила свой рассказ:
— Когда мы приехали, парапсихологи уже извратили ход работы. Жестокость их приемов мгновенно покорила Тома. Я видела в этом очередной этап своих несчастий, но переживала их с холодным безразличием.
Но когда они арестовали цевенских шаманов, я решила действовать. За два года соотношение сил между мной и остальными исследователями полностью переменилось. Один за другим они влюблялись в меня, несмотря на все их безумие и жестокость. Я учила их французскому. Выслушивала пьяные откровения. Дарила крупицы нежности. В том аду я была для них предметом обожания, уважения и поклонения.
Диана представила себе славянских палачей, и мать показалась ей безумной Горгоной.
— Я убедила их, что они ничего не добьются своими кровавыми методами, что единственный способ добиться могущества — это пройти посвящение самим. Я знала, как убедить Талиха помочь нам…
Диана грубо перебила мать:
— Не верю. Вы убиваете сибирских колдунов, бросаете в застенок Талиха, сжигаете всех его братьев, а ты уверяешь, что, стоило тебе пококетничать с ним в камере, и он согласился выполнять приказы? Твоя история — вранье от первого до последнего слова.
Сибилла поморщилась:
— Ты недооцениваешь мои прелести, дорогая. Но ты права: я ошиблась в расчетах. К тому моменту у Евгения уже созрел другой план.
— Какой план?
— Имей терпение. Будем следовать хронологии событий.
Приверженец хронологического изложения событий Поль Саше снова вступил в разговор:
— В конце апреля мы освободили Талиха и цевенских шаманов. Их было девять человек. Мы собрались здесь, в этом самом зале. Я и сегодня как наяву вижу их исхудавшие лица, шершавую, как кора деревьев, кожу, черные обтрепанные комбинезоны. Все вместе мы составили круг. Можно было начинать сбор.
— Сбор?
— По-цевенски — илук, — вмешалась Сибилла. — Религиозный совет, наподобие Собора епископов в Ватикане, только тут вместо них были шаманы. Самые могущественные шаманы Монголии и Сибири. Мы находились в каменном кольце: цевены назвали нашу встречу «каменным святилищем».
В Джованни проснулся этнолог.
— Как проходило посвящение? — спросил он. Сибилла одарила итальянца презрительным взглядом.
— Узнать секрет — значит шагнуть за черту, а раскрыть его — вернуться обратно. Шаманы обучали нас в лесу. Мы расстались с человеческими привычками, забыли человеческую речь, кормились сырым мясом. Тайга проникла в нас, разорвала на части, уничтожила. Тот опыт стал подлинной смертью, но в конце испытания мы вернулись к жизни, наделенные невероятным могуществом.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Диана.
— Инициация позволила каждому из нас максимально развить свой дар.
Диану снова била дрожь. Холод и жестокая правда отравляли ей кровь. Она знала, что на этой стадии тело остывает на градус за три минуты. Неужели они все замерзнут до смерти? Она спросила:
— Что вы сделали с цевенскими шаманами?
Мавриский поклонился, изобразив фальшивое сожаление:
— Мы их убили. Наша история была историей гнусного бесчестья. Власти и безграничного тщеславия. Мы хотели быть единоличными хранителями этих тайн.
— А Талих? — выкрикнула Диана.
В разговор вмешался Саше:
— У нас не было времени на схватку друг с другом. Ожидался приезд партийных эмиссаров для расследования обстоятельств аварии, и мы знали, что сопровождать их будут воинские части. От нас ускользнула только Сюянь — та колдунья, которая спасла тебя.
— Как вы с Тома вернулись во Францию? — спросила Диана у матери.
— Это было очень просто. На какое-то время мы затаились в Москве, а потом связались с французским посольством и сыграли раскаяние.
— И русские вас отпустили?
— В брежневском СССР были проблемы посерьезнее двух французских парапсихологов, работавших в лаборатории, которая ничего не добилась.
Диана домыслила вслух окончание истории:
— Вы вернулись на родину, где никто ничего о вас не знал: фон Кейн, Йохум, Мавриский, Саше… Пси-способности позволили каждому из вас достичь власти и разбогатеть.
Сибилла усмехнулась. Ее глаза лихорадочно блестели.
— Ты никогда не поймешь, чем мы наделены, что храним внутри себя. Материальная реальность ничего для нас не значит. Единственное, что нас всегда интересовало, — это собственные возможности. Чудесные механизмы, находящиеся на вооружении у нашего мозга, за которыми мы можем наблюдать, используя по собственному усмотрению. Запомни: единственный способ изучить паранормальные способности — это обладать ими. Тебе никогда не дотянуться до таких высот.
— По большому счету мне все равно, — устало ответила Диана. — Но остается последняя загадка.
— Какая?
Она развела руками. От холода она перестала чувствовать кончики пальцев и поняла, что сердце стало биться медленнее и хуже снабжает кровью кожу и конечности.
— Почему вы вернулись сегодня?
— Ради схватки.
— Схватки?
Женщина в красной шапочке сделала несколько шагов вперед. Она как будто не ощущала холода. Затянутой в перчатку рукой она погладила лежавший на металлическом столике хирургический нож и объявила:
— Круг передал нам способности и силу. Взамен мы обязались до конца следовать правилам.
— Каким правилам? Я ничего не понимаю.
— С незапамятных времен цевенские колдуны сходятся здесь и меряются силами. Победитель каждой схватки наследует дар противника. Мы всегда знали, что однажды нам придется биться друг с другом в этой долине. Сигнал прозвучал. Мы пришли, чтобы вступить в схватку.
Диана и Джованни переглянулись. Она вспомнила сказанную им фразу: «Шаманы всех кланов отправлялись в особые, им одним известные места и сражались, приняв обличье животного-тотема…»
Изумление.
Ужас.
Каждый из посвященных был Фаустом.
Все они заключили договор с духами и теперь должны были заплатить за инициацию, подчинившись закону тайги. Закону схватки.
В таком случае все становилось на свои места. Если эти шаманы собирались биться в символическом облике животных, их дуэль была в некотором смысле охотой. Все должно было пройти в строгом соответствии с древним цевенским ритуалом охоты.
Стражам отводилась роль провозвестников схватки и ее проводников.
Вот зачем современные колдуны подобрали для себя таежных детей и терпеливо ждали, когда они впадут в транс и предначертанная дата проявится на их сожженных пальцах. Таков был ритуал. Так гласил закон. Только Страж мог узнать, когда состоится битва, и назвать день возвращения.
Еще один факт полностью укладывался в звериную символику. Евгений Талих давил сердца своих жертв изнутри: так в Центральной Азии убивают скот.
Неожиданно мысли Дианы приняли новый оборот. Она думала об особенностях поведения посвященных. Патрик Ланглуа рассказал ей, что Рольф фон Кейн соблазнял женщин, исполняя оперные арии, и его пение зачаровывало весь женский персонал больницы. А еще Диана вспомнила одно замечание Шарля Геликяна о Поле Саше: «Не доверяй ему, он бабник. Когда преподавал, вечно клал глаз на самую красивую девчонку. Другим оставалось заткнуться и ждать. Настоящий вожак стаи».
В отношении к сексу проявлялась глубинная психология мужчины, и новообращенные шаманы не были исключением. Теперь Диана не сомневалась: все эти одержимые имитировали поведение животных.
И не абы каких животных. Как этолог Диана распознавала в поведении фон Кейна специфические повадки оленевых. Она не могла не думать о брачном крике. Лесные олени, и северные олени, и карибу — единственные представители отряда млекопитающих, способные криком вызывать у самки сексуальное возбуждение. Соблазняя женщин пением, немец вел себя как олень, каким бы невероятным ни казалось подобное сравнение.
Ключ к пониманию личности Саше дал Геликян: вожак стаи. Человека, подчиняющего своей власти красивую ученицу или сотрудницу, можно сравнить с волком. С «альфой» — так зоологи называют доминирующего в стае самца, оплодотворяющего самку и требующего подчинения от сородичей.
Диана вспомнила ловушку, подстроенную ей Филиппом Тома. Тщательно подготовленную, основанную на скрытом гипнотическом воздействии, безграничном терпении и умении молниеносно наносить удар. Подобная техника навела Диану на мысль о другом виде: змея охотится, стоя на хвосте и гипнотизируя жертву неподвижным взглядом.
С момента инициации, с тех пор как они «умерли», чтобы возродиться для дикой жизни под покровительством духа животного-тотема, эти люди-шаманы вели себя как их «хозяин». Они были одержимы своим собственным тотемом.
Олень у фон Кейна.
Волк у Поля Саше.
Ознакомительная версия.
