— Ну ладно, я сам это выясню. — Голос Кавагучи прозвучал как-то отстраненно, словно он одновременно что-то писал.
— Собственно говоря, легат, я позвонил вам узнать, нет ли чего-нибудь нового насчет похитителей Джуди. — Тот, кто это сделал, несомненно, подстроил и падение земляного духа на мой ковер, но мне это уже было безразлично.
— Нового? Нет, ничего, — ответил он. — Разве что новые проблемы: на заводе «Локи» в Бербанке произошел акт вандализма. Хулиганы взломали печать Гермеса.
— Но это невозможно. — Теперь я говорил медленно, потому что одновременно делал пометку в блокноте не забыть позвонить Мэтту Арнольду.
— Многое из невозможного становится возможным, — заметил Кавагучи. — Например, добровиртуальная реальность.
— Ага! — воскликнул я. — Спасибо! Совсем забыл, а вы мне напомнили. Как этот Pharomachrus mocino называется по-человечески?
Невероятно, но Кавагучи хихикнул. А я и не знал, что он умеет смеяться.
— Простите, инспектор, мне не надо было зачитывать вашей секретарше доклад прямо из лаборатории. Обычно эту птицу называют кецаль.
— Кецаль?! — Это слово потрясло меня не хуже, чем недавнее землетрясение. — Вы уверены?
— Это подтвердил орнитолог и специалист по орнитомантии ацтеков, — ответил Кавагучи.
— Значит, уверены, — сдался я. — Но это же безумие. Мы с Михаэлем Манштейном… ну, с нашим главным магом обошли вчера всю Девонширскую свалку и не заметили никакой ацтекской магии. Он даже Уицилопочтли искал с помощью суррогата содранной человеческой кожи.
— Я сказал вам, что знаю, — ответил Кавагучи. — Остается вариант, что перо как-то изменилось при переходе из добровиртуальной реальности в наш мир. Я уже говорил, на суде его все равно не примут в качестве доказательства. Есть и другой вариант: перо было действительно взято у кецаля и подброшено Эразму, чтобы навести нас на ложный след.
— М-да, — пробормотал я. — Но оно может быть и настоящим. Если только настоящим может быть что-то, связанное с добровиртуальной реальностью.
— Именно, — согласился Кавагучи. — Лезвие Оккама свидетельствует в пользу такой интерпретации, хотя нельзя игнорировать и другие.
Я и сам частенько кромсаю свои записи лезвием Оккама: ведь это наиболее практичный инструмент подготовки данных для планирования и прочей дребедени. Но если не соблюдать техники безопасности, им можно и порезаться, как обычным лезвием.
— Спасибо за информацию, легат, — сказал я. — Пожалуйста, сделайте мне еще одно одолжение. Позвоните в округ Сан-Колумб, — я продиктовал номер, — Генри Легиону, призраку Центральной Разведки, и повторите ему все, что только что рассказали мне. Он должен это знать, поверьте. Сошлитесь на меня, так вам легче будет с ним связаться.
— Я выполню вашу просьбу. — Легат замялся. — Однако выводы получаются… невеселые.
— Знаю.
С тех пор как я услышал от Чарли Келли об угрозе Третьей Магической, меня постоянно мучили кошмары. Но теперь все это стало таким далеким… Теперь я мог думать только о Джуди. Когда говорят, что целый мир вот-вот провалится в тартарары, это звучит слишком абстрактно. Но когда какие-то проклятые (как я искренне надеялся) ублюдки похищают вашу любимую, все становится чересчур конкретным…
На прощание Кавагучи еще раз пообещал непременно позвонить Генри Легиону. А я сразу же набрал номер Мэтта Арнольда.
— Я только что разговаривал с легатом Кавагучи из департамента полиции Энджел-Сити, — начал я. — Он сказал, что на ваш отдел совершено нападение и проекту «Птица Гаруда» причинен ущерб.
— Совершенно верно, — ответил магистр. — К тому же пострадал один из наших служащих.
— Кавагучи об этом не упоминал, — смутился я. — Что с ним?
— Змеиный укус. — Даже по телефону было слышно, как расстроен Арнольд. — Какой-то ушлый маг умудрился взломать герметично закрытую дверь. Об этом-то хоть констебль вам рассказал?
— Да, но без подробностей, — ответил я. — Вы, наверное, знаете это лучше него.
— Разумеется, — фыркнул Арнольд. — Кое-кому в Хрустальной долине придется провести несколько бессонных ночей, чтобы усовершенствовать магобеспечение.
— Ну, это и без хрустального шара понятно, — отозвался я. — Но как им это удалось? Ведь все постоянно твердят, что герметичные замки — самые надежные в мире. — В трубке повисло напряженное молчание. Значит, Арнольд не хочет это обсуждать. Я поспешил добавить: — Вспомните, меня все интересует в первую очередь с профессиональной точки зрения. Какая бы магия ни сломала столь мощную печать, последствия для окружающей среды могут быть весьма серьезными.
— Ладно, — неохотно сказал магистр. — Согласен. Но этот разговор должен остаться между нами, вы меня поняли?
— Я не репортер эфирных новостей и не газетчик, — с достоинством ответил я.
— Ладно, — повторил он. — Дело в том, что эти ублюдки сломали печать Гермеса с помощью одного из атрибутов самого Гермеса. Весьма остроумное применение закона подобия! Их бы находчивость да в мирных целях…
— Продолжайте, — попросил я.
— С этим и связан укус змеи…
Он опять помолчал. Видимо, в ожидании, что я спрошу, почему. В любое другое время я с удовольствием поиграл бы в интеллектуальные игры. Но не сегодня.
— Простите, наверное, я слишком тупой, — проворчал я (мои несчастья его не касаются.) — Не могли бы вы разъяснить?
Два телефонных бесенка передали фырканье, сохранив яркую презрительную окраску.
— Подумайте о керикейоне Гермеса, — сказал Мэтт Арнольд.
— О чем, о чем?!
У Мэтта вырвалось еще одно междометие. Его счастье, что нас разделяли телефонные бесы.
У АЗОС нет средств, да и секретов тоже, чтобы ставить герметические печати. Откуда же мне знать подробности культа Гермеса? Может, Мэтт это понял, а может, я ему просто надоел.
— По-латыни, — сказал он, — керикейон будет кадуцей, жезл Гермеса.
Так бы сразу и сказал!
— Это такая штуковина с… — я внезапно охрип, — со змеями! Неудивительно, что вы упомянули об укусе змеи!
— Ну вот, — сказал магистр таким тоном, будто решил, что для меня еще не все потеряно. — Они использовали сродство всех гадов и подействовали на змей кадуцея, чтобы ослабить печати и проникнуть на засекреченный объект…
— …подло, как змеи, — подхватил я. — Надеюсь, вы сообщили об этом легату Кавагучи. Стоит одной шайке изобрести трюк, через неделю им будут пользоваться все. — И тут мне пришла в голову еще одна мысль. — Но как они вообще добрались до печатей Гермеса? Ведь у вас такие мордовороты на входе!
— Их усыпили! — Арнольд сказал это так, словно сам себе не верил. — Какой-то особый вид сонного заклинания — судмагэксперты Кавагучи пока не сообщили мне результатов.
Мое сердце учащенно забилось: точь-в-точь как похитители Джуди! Я записал информацию, чтобы не забыть, и поклялся себе позвонить Человеку в Штатском — Джонсону, как только закончу разговор с Арнольдом. Но прежде я должен был задать еще один вопрос:
— Какая именно змея укусила вашего охранника?
— Кайсака, — ответил Арнольд. — Отвратительная тварь. Ее яд вызывает такое внутреннее кровотечение, как будто внутри сидит вампир. К счастью, она родственница нашей гремучей змее, так что заклинание противоядия оказалось достаточно эффективным. Состояние у Джерри критическое, но врачи все же считают, что он выкарабкается.
— Рад это слышать, — сказал я. — Но почему именно кайсака? Почему не обычная гремучка?
— Во-первых, кайсака гораздо более ядовита, а это-то и было нужно ублюдкам. А во-вторых, если заклинатели из Ацтекии, с кайсакой им гораздо легче справиться, чем с нашими змеями.
— А если не из Ацтекии, значит, они сделали это нарочно, чтобы мы подумали, что они из Ацтекии. — Я вспомнил о пере кецаля. До сих пор я в первую очередь подозревал персов. Не стоит ли изменить точку зрения? Хотя, с другой стороны, персы — народ коварный: если они могут скрыть свои интриги, подставив кого-то другого, они не преминут это сделать. А еще я вспомнил, что до сих пор не посетил «Шоколадную ласку».
— Судмагэксперты скоро сообщат нам о результатах, — сказал Арнольд.
— Надеюсь, — пробормотал я. — Спасибо, что уделили мне время.
— Я уже столько его потратил из-за этого печального события… Минутой больше, минутой меньше — какая разница?
На этой оптимистической ноте мы и распрощались. Я тут же набрал номер Джонсона. Не успел он снять трубку, как мой телефонный бесенок заорал мне в ухо, и я предположил, что Джонсон орет на своего бесенка.
— Вам позвонили похитители? Или ваша невеста?
— Мне очень жаль, нет, — Ах, как мне было жаль! Я рассказал Джонсону все, что узнал у Мэтта Арнольда, и спросил: — Вашим экспертам удалось определить, каким именно заклинанием усыпили Джуди?
