— Леру?… В уголовку? А если адвокат жив и просто скрывается где-то? — вскочил Гоша.
— Ты знаешь мою позицию, — кивнул Старик. — Найду его живым, порадуемся вместе.
— С чего начнем поиски? — уныло спросил Гоша.
— Я лично иду спать на три часа, а тебе неплохо бы показаться в фирме.
— Я никуда не поеду, — категорично заявил Капелюх. — Я ее дождусь.
Конечно, Самойлов не заснул. Он лежал затаившись, мечтая свести глубину вдохов и выдохов до минимума хладнокровной рептилии, которая умеет останавливать на зиму сердце и вмерзать в лед. Он слышал, как около пяти утра Лера открыла дверь. Гоша вышел в коридор.
— Элиза ни при чем, — сказала с порога Лера. — Зря я возилась с сейфом. Где Старик?
Гоша зашипел, и Самойлов представил себе, как он в этот момент прикладывает палец к губам. Сейчас сунется посмотреть, как ему спится.
Гоша заглянул в спальню, выждал полминуты и осторожно прикрыл дверь.
Прохор Аверьянович стал думать, какими бы словами он сам уговаривал девочку бежать? «Старик собирается сдать тебя милиции, и пистолет с отпечатками тоже!» — «Нет, — ответит девочка Лера, — он не может так поступить, он обещал, что даст мне время на поиски брата!» — «Еще как сдаст! Сядешь за решетку, а он, как и обещал, какое-то время поищет брата. Тебе будет от этого легче?»
— Я тебе не верю! — выкрикнула Лера в кабинете, куда ее затащил Гоша для доверительной беседы. — А если даже это правда, я согласна посидеть в камере, пока он не найдет Антона!
— Такой идиотки я в жизни не встречал! — почему-то выдал Гоша вместо подкатившего к горлу восторженного: «Какая ты красивая с темными от злости глазами!»
— Ничего! Посижу. Я в Старике уверена. Он и брата найдет, и убийцу Какиса.
Прохор Аверьянович мысленно нарисовал на белом листе круг. Внутрь круга он поставил человечков, которые два года назад собрались в его квартире. Мукалова, Лера, родители Леры — два раза по Вале, бабушка — любительница древнего фарфора. От Мукаловой потянулись ниточки, на которых гримасничали человечки-огуречки — патологоанатом из родильного отделения, подруга-акушерка, адвокат Попакакис, семья англичан, отказавшаяся взять ребенка с изъяном. Итого — десять человек. Девять из которых в той или иной степени могли иметь отношение к пропаже мальчика.
Он медленно наладил глубокое дыхание, сел. Дождавшись равномерного, без сбоев, сердцебиения, тихо вышел в гостиную. Взял лист бумаги. Нарисовал круг. Человечков. Написал имена. Дальше получилось интересно — от Мукаловой, Кощеева и акушерки потянулись ниточки к фотографии вьетнамки. Только кто-то из этой троицы мог передать сведения о строении ее тела заинтересованным людям. От адвоката ниточки потянулись к Мукаловой и акушерке — он был знаком с обеими. Теперь, как в уравнении, можно кое-что сократить. Сократилась М.М. — Маруся Мукалова. Она — незаинтересованное лицо. Она прячет на своей даче вьетнамку и, естественно, могла запрятать и мальчика, узнав о его похищении. Самойлов еще раз осмотрел схему. Добавилось новое неизвестное — жена грека Корамиса, которая вскоре после отказа от родившегося младенца развелась с мужем. Самойлов задумался. Вспомнил ядовитые замечания Элизы по поводу усов и небритых ног Маруси Мукаловой. А что, если все дело в банальной измене?
— Вот же дурак! — хлопнул он себя по лбу и пошел к окну посмотреть на мир. — Они были близки, я давно это знал и совсем выпустил из вида! А что, если жена Корамиса отказалась от ребенка именно поэтому? Именно — что он не ее сын? Чтобы уравнение решалось красиво, корень его должен быть вот таким, — он ткнул пальцем в бумагу. — Но это слишком просто, слишком математически. В жизни все гораздо запутанней.
— Ты не спишь? — заглянула в гостиную Лера.
— Ты еще здесь? — удивил ее вопросом Самойлов.
Лера вкратце описала сцену побега Антоши и лилипутов из повозки.
— Опять Воронеж… — задумался Старик.
— Там зарегистрировано отделение Христианского Красного Креста, — подсказал появившийся в дверях Гоша. — Прохор Аверьянович, будем что-нибудь делать или Лере собирать вещи?
— Не нагнетай! — сурово посмотрел Самойлов. — А ты одевайся, — кивнул он Лере. — Поедем к Мукаловой. Поговорим.
Через пару минут, когда он натягивал в коридоре пальто, в дверь длинно позвонили. Самойлов посмотрел тяжелым взглядом на Леру. Та шагнула за Гошу. Старик кивнул в строну спальни. Они ушли туда, закрыв за собой дверь. Старик открыл замок.
В дверь ворвалась Маруся Мукалова, обдав его запахами больницы.
— Где она? — спросила Маруся. Схватила Самойлова за свитер на груди и стала тянуть к себе. — Где девочка? Говори сейчас же!
Из дверей спальни выбежала Лера. Маруся едва успела оттолкнуть Самойлова, чтобы подхватить ее, прыгнувшую, под ягодицы. Они не упали только потому, что влепились в дверь — Лера обхватила Марусю руками и ногами.
Опустив Валерию на пол, Маруся потребовала:
— Говори — это правда? Это он сделал, да? Говори, и я сейчас же его прибью! — налитые слезами, ее глаза с остервенением уставились на Самойлова.
— Меня? — удивился он. — За что? Есть тут кем заняться и без меня!
— Муму, — потрясла ее Лера, — ты что, поговорила с Элизой?
— Она сказала, что ты… Что тебя!..
— Она сказала, что я была в Бостоне?
— Давайте пройдем в гостиную, а кто-то поможет мне снять пальто, — громко предложил Самойлов.
Гоша с опущенными глазами вышел из спальни и суетливо стал помогать Старику раздеться. Маруся застыла, жадно осматривая молодого человека. Посмотрела на Леру. Та скорчила гримасу, пожала плечами и заявила:
— Это — моя тема. Я разберусь сама.
— Теперь и я вижу, что мне в этой теме делать нечего, — пробормотала пристыженно Маруся и украдкой посмотрела на Самойлова. — Я знала, что Лерка поехала после адвоката к вам, я думала…
— Без обид, — великодушно сделал он в воздухе рукой. — Очень необычно чувствовать себя подозреваемым в подобном деянии.
Усевшись рядом с Лерой и взяв ее руки в свои, Маруся с болью в голосе спросила:
— Почему ты не приехала ко мне? Почему ты поехала жить к этой крысе? Ты надевала такое белье? Зачем? Ты разбила мне сердце!
— Я дала себе слово не жить с вами, пока не найду брата.
— С нами?…
— С тобой, с родителями. Вы же отказались его искать. Я не могла с вами.
Самойлов ловил каждое их слово.
— Но почему же ты не поехала ко мне из аэропорта? Почему, узнав, что в Бостоне не Антон, ты опять поехала к адвокату?
— Он мне помог, — теперь Лера сжимала руки Маруси, — я обещала рассказать ему о результате поездки.
— Да ведь никак нельзя было этого делать! — вскочила Маруся. — Он ведь специально все подстроил, ты ему вовремя попалась, он тоже искал моего мальчика!
Самойлов встал, демонстративно посмотрел на часы.
— Я, конечно, прошу прощения, но где труп Попакакиса? — спросил он громко. — А, Мария Ивановна? У нас не так много времени осталось.
Маруся застыла на месте. Гоша, приоткрыв рот, смотрел то на нее, то на опешившую Леру.
— Муму, — прошептала Лера. — Ты убила Какиса?…
— Я бы его двадцать раз убила за твое развратное белье! — воскликнула Маруся.
— Теряем время! — напомнил Самойлов.
— Он… Он в морге, — с трудом выдавила из себя Маруся.
— Отличное место для трупа. Вы меня успокоили. В каком именно?
— В морге Института гинекологии и акушерства. Бокс номер 12.
— Прекрасно! Тогда можно расслабиться и подумать, как нам выкрутиться из ситуации с похищением из квартиры мертвого тела. — Довольный Самойлов опять уселся и весело посмотрел на Гошу. — Кое-что проясняется, — улыбнулся он. — Не будьте таким серьезным, напарник. Сейчас Мария Ивановна расскажет нам, почему убили адвоката.
Маруся удивленно посмотрела на Старика:
— Это не я.
— Конечно, не вы. Вы — брюнетка. А на окурке в сливе унитаза была яркая перламутровая помада. Мой сыскной опыт позволяет утверждать, что помадой такого фиолетового оттенка пользуются только блондинки. Ваша подруга и коллега по работе, если не ошибаюсь, Лиза?…
— Лизавета… — прошептала Маруся.
— Подруга Лизавета. Где она?
— В морге, — Маруся села, глядя в пол.
С лица Самойлова начало сползать выражение веселого удовлетворения.
— Это в каком морге? — спросил он. — Не в том ли, где работает патологоанатом Кощеев?
Маруся кивнула.
— А где он сам, можно полюбопытствовать?
— В морге… — почти неслышно прошептала Маруся.
— Мария Ивановна, расскажите мне, что случилось? — доверительно попросил Самойлов.
— В половине третьего ночи мне позвонила Элиза. Сказала, что Лера спит у нее, а она сама глотает таблетки и запивает их водкой. Я не рекомендовала смешивать такие компоненты, но она сказала, что пьет от страха. Боится, что умрет проклятой и станет привидением. Не уберегла внучку от насилия, не предупредила, не дала ей пистолет — защититься. Помогла злодеям украсть ребенка. Очень боялась, что заснет, опять проворонит Леру, и от этого накачивалась транквилизаторами.
