Что же до Кима Шина, то он вынырнул благоухающий, как роза. Сейчас он со своим телохранителями возвращался в Корею. Им не предъявили никаких обвинений, это было частью сделки по Сону. Более того, госдепартамент написал извинительную ноту за непочтительное обращение с Шином со стороны нью-йоркской полиции. Нравы политиков не переставали изумлять Деккера.
Сингулер молчал некоторое время, вертел в руках пустой стакан.
- Сон постарается тебя убить.
Деккер кивнул.
- На его месте я бы сделал то же самое.
Карен в ужасе всплеснула руками.
- Там будете ты и он, - продолжал Сингулер. - Один на один. Только происходить это будет на его территории. И никто тебе не поможет. Некоторые из нас покрутились с идеей спрятать пистолет в сеульском аэропорту, но надо же при этом ещё и не попасться. На том конце всем парадом командует полковник Ёнсам, глава корейского ЦРУ. Он давний покровитель Сона. Даже странно, что с Соном он сейчас расстаётся без боя.
Сингулер внимательно посмотрел на Деккера.
- В этом деле происходит нечто такое, в чём я не могу разобраться. Какой-то скрытый план. Должна быть причина, почему Ёнсам и его приятели вдруг согласились отдать нам Сона и девочку. Меня это очень беспокоит. Не люблю, когда люди знают что-то, чего я не знаю, хотя должен знать.
Деккер кивнул.
- Ну ладно, нам пора на самолёт. Спасибо за эту мысль о пистолете.
Сингулер придержал его, подняв руку.
- У меня такое ощущение - кто-то хочет, чтобы вы с Соном друг друга убили. Вы тогда многих осчастливите.
Увидев страх на лице Карен, он спохватился.
- Чёрт возьми, у меня слишком длинный язык. Извините, мисс Драммэн. Иногда я забываю, что в мире существуем не только мы, мальчики.
Она с усилием улыбнулась.
- Ничего. Просто я не знаю, что Тоуни и я будем делать, если что-нибудь случится с Манни.
Деккер дождался, когда она закончит.
- Что если я не привезу Сона? Привезу только Тоуни и матрицы. Вдруг Сон окажется не в состоянии путешествовать? Что тогда?
Сингулер перевернул страницу календаря, упёрся взглядом во вчерашние записи.
- Из-за этого мерзавца мы потеряли прекрасного агента. Хорошего молодого человека, женатого, сыну меньше года.
Он поднялся, подошёл к окну, выглянул на Бродвей двадцатью этажами ниже.
- Смотри сам, боец с преступностью. Ты на линии огня, вот и решай, как поступить, чтобы остаться живым. Кстати, у нас с тобой этого разговора не было. Счастливо долететь, мисс Драммэн.
Глава 23
Сеул, декабрь
В полдень того дня, когда его должны были выдать Америке, Пак Сон танцевал чечётку на полированном полу из чёрного гранита в своей гостиной. Тоуни - лицо у неё было испуганное - наблюдала за ним из мягкого кресла. Двигаясь в танце мимо Тоуни, он потрепал по голове обоих бронзовых львов у камина. Танец опять доставлял ему радость. Головная боль, мучившая после того, как Ровена ударила его бутылкой бренди, давно прошла.
Однако же пурпурный синяк посреди лба остался, Сон был из-за него похож на индийца с дурацким знаком касты. Если бы Ровена не погибла под колёсами школьного автобуса, он бы её сам убил, притом убивал бы долго и очень больно. Но она умерла, и Сон не успел спросить её о записных книжках, которые занимали сейчас такое место в его жизни. Впрочем, теперь они стали проблемой полковника Ёнсама. Вот пусть этот дурак с головой-пулей и беспокоится.
А беспокоиться он должен, потому что корейское правительство поручило ему найти книжки. Политическое выживание Бритвы, да и физическая жизнь, зависели от того, сможет ли он перехитрить Деккера и забрать у него записные книжки. Памятуя о недавнем предательстве Ёнсама, Сон даже и не знал, за кого болеть.
А если Деккер только что приземлился в аэропорту Кимпо и едет сюда за ним и Тоуни, это вовсе ещё не означает, что Сон проиграл. Не вернётся он в Америку, ни с Деккером, ни с кем-либо иным. И Тоуни не отдаст, свою изящную кисен. Он выберется из этой ситуации, потому что знает секрет выживания: не существует тысячи способов драться. Существует только один - драться так, чтобы побеждать.
В Нью-Йорке корейское консульство потрясло Сона сообщением о том, что его "товар" конфискован Деккером. Сона сразу вырвало, он заплакал и стал буквально биться головой о стену. Он бы всё отдал за возможность убить Деккера, который портил ему планы рассчитаться с Ёнсамом.
Не было ничего радостного и в новостях о том, что Дюмас застрелил Ёкои и потом себя. Неестественное и неожиданное ворвалось в жизнь Сона и поставило всё вверх дном. Попытка схватиться за облака не удалась...
И, будто всего этого не хватало, Сон узнал также, что Рассел Форт собирается выдать его полиции, надеясь спасти свою шею. Нет, при всём своём гоноре этот мистер Форт настолько глуп, что по сравнению с ним свинья кажется гениальной. К сожалению, знает он о Соне много...
Вынужденный бежать из Нью-Йорка поджав хвост, Сон уехал в Канаду, а оттуда чартерным рейсом полетел обратно в Азию. Он был уже в некотором смысле мёртвым - скорая жертва Бритвы, его дикой ярости. Сон уж никак не мог теперь собрать тридцать миллионов для Ёнсама ко времени, это было всё равно что вычерпывать океан решетом.
Забрал он с собой из Америки только маленькую Тоуни, она оказалась ещё более красивой, чем на фотографиях, и являла собою его единственную победу над Деккером после Сайгона. Естественно, Тоуни он повёз в Сеул, ибо лишь оттуда его могли не выдать по требованию Америки, лишь там оставался шанс на спасение. Он прикидывал, конечно, не поехать ли в другое место, но ни одна безопасная страна не пришла в голову. Где можно спрятаться от американцев, которые уже хватали его за хвост, как гончие лису? На полпути между Филиппинами и Гонконгом он чуть не подрался с Давидом Митлой из-за вопроса лететь дальше на Сеул или изменить всё же курс.
А потом - как счастливый конец в одном из его любимых фильмов - Сон вдруг получил совершенно неожиданную и божественно приятную отсрочку от петли палача. Бритва лично передал по радио на самолёт новости: весь долг Сона ему оплачен. Оплачен. Не в силах овладеть собою, Сон сломался и заплакал. Плакал как ребёнок. Потом, на глазах у второго пилота и штурмана, он вдруг начал танцевать чечётку - более того, побежал в корму самолёта, схватил Тоуни и стал кружить, а телохранители смотрели на него как на сумасшедшего.
Его долг Ёнсаму оплачен.
Как же произошло это чудо? А вот как: агенты КЦРУ в Тель-Авиве отловили англичанина по имени Эдди Уокердайн, который увёз туда деньги и ценности, награбленные в Лондоне. Чтобы получить у него всю информацию, агенты удалили мистеру Уокердайну четыре пальца на левой руке. В результате Уокердайн расстался со своей добычей - больше сорока миллионов долларов...
Англичанин остался навсегда в Тель-Авиве, его похоронили живым в основании песчаной дюны к северу от города. Причин скорбеть о его кончине вроде бы и не было. Он не только обманул своих сообщников, но и поручил профессиональным убийцам прикончить двоих из них - охранника депозитария и негра.
КЦРУ подозревало также, что Уокердайн причастен к смерти мужа Ровены, Майкла, который участвовал в ограблении депозитария и умер в Нью-Йорке при сомнительных обстоятельствах.
Уокердайн контрабандой вывез добычу из Англии на самолёте в Тель-Авив. По иронии судьбы груз включал и драгоценности, принадлежавшие Ровене Дартиг, которая так стремилась уберечь их от мужа. Через час после того, как она сообщила о пропаже украшений Скотланд-Ярду, их описание уже было известно в КЦРУ. Стремясь вернуть свои деньги, Ёнсам приказал разослать это описание по телеграфу своим агентам во всех странах.
Сеул. Ёнсам отстал от него, и Сон уверился, что жизнь потечёт по-прежнему. Он мог спать, не мучаясь мыслями о собственной смерти. И есть, не беспокоясь, что пища пойдёт обратно. Ёнсам ушёл из его жизни - может быть, навсегда. Отныне Сон будет заниматься только подделками и своими кисен.
Но едва он успел показать Тоуни её комнату как мир вновь разбился от телефонного звонка его немезиды и спасителя, Бритвы. Он объявил, что Сон может остаться в Сеуле всего на тридцать дней. Тридцать дней. А затем покинуть Южную Корею навсегда. Решение окончательное и обсуждению не подлежит.
Потрясённый Сон пытался протестовать, но Ёнсам просто бросил трубку. Тридцать дней. Ёнсам сошёл с ума, что ли?
Охваченный отчаянием Сон принялся звонить своим контактам в правительстве, но не смог даже узнать причину неожиданной жестокости Ёнсама. Некоторые отвечали, что понятие не имеют, в чём суть. Другие знали, но не хотели оказаться замешанными. Это дело стало казаться Сону горячей картофелиной: никто не хотел к нему прикоснуться. Он почувствовал также, что ситуация будет ухудшаться.
Меньше чем через час после первого звонка Ёнсам позвонил ещё раз и новости сообщил ещё более ужасные. Он согласился на немедленную выдачу Сона Америке. Деккер, никто иной как Деккер, приедет в Сеул и увезёт его и Тоуни в Нью-Йорк. Сон буквально онемел.
