Ознакомительная версия.
Татьяна поморщилась:
— Это было ошибкой.
— Настолько ошибкой, что даже сейчас вы не сказали и слова о ней… Когда вы поняли, что Варвара — ваша сестра?
— Она сама мне сказала. Мы не делали ничего дурного…
— Ну да… — Евгения захихикала, но смех этот был истерический. — Господи, я живу в дурдоме!
— И частью этого дурдома являетесь, — спокойно заметил Макс. — Вы тоже ненавидели мачеху, но по причине прозаической. Вам не хватало денег. Вы открыли собственное дело, но не преуспели. Кризис. И бизнес мог бы удержаться на плаву, но отец отказал в займе, ему нравилось, что вы зависели от него, а Марина и вовсе посмеялась над вашими потугами. Никто не подумал, что это дело так для вас важно… Вы затаили обиду. Вы притворились покорной, зависимой… Толстая ленивая женщина, которая не может вызывать ревности. Скорее жалость. Зато наблюдать было удобно… Вы вышли на Галину. Как? Просто решили, что Марина неспроста так часто в медицинский центр наведывается? А Галина оказалась чрезмерно разговорчива, такой вот личный недостаток. Пара обмолвок, и вы получили хорошую зацепку, которой и воспользовались. Найти данные об отце Галины было несложно, а там и выяснить кое-какие подробности у соседей. В старом доме наверняка остались те, кто помнил трех веселых девушек. Дальше — больше… Вы вышли на Раису. Вы предложили ей денег за информацию, и информацию получили, а заодно и яд… У доброй матушки оказались неплохие запасы. Хватило и Стасу, который рассчитывал воспользоваться отравой после свадьбы. И вам…
— Недоказуемо, — сквозь зубы процедила Евгения.
И Алина мысленно с ней согласилась: совершенно недоказуемо.
— Ну да, вы единственная удосужились избавиться от свидетелей. Вам не нужна была матушка Раиса… Кстати, на почте вас запомнили. В маленьком городке всего два отделения. И матушку знают неплохо. Потому и милая женщина, которая отправляла посылку в приют, не осталась незамеченной…
— И что? Я лишь пожертвовала кое-какие вещи, а остальное…
— Погибла не только матушка, но и молоденькая девочка… Думаю, родственники согласятся провести эксгумацию. А там уже определить наличие яда в организме — дело техники.
— И этот яд мог попасть в организм сотней способов, — равнодушно ответила Евгения. — Я здесь при чем?
Ее, казалось, совершенно не волновала чужая смерть.
— Ни при чем, вы просто воспользовались случаем. Вы всегда пользовались случаем… Знаете, в чем ваша проблема? Вы все старались за себя. Каждый в меру своих сил и способностей, а в результате получилось черт-те что.
Молчание.
И все одно не понятно, кто же убил Стаса?
— У вас был общий враг, но этого оказалось недостаточно, чтобы объединиться. Нет, вы старательно пакостили не только Марине, но и друг другу… А в итоге? — Макс присел рядом с Алиной. — Варенька подкинула Марине компромат на братца. Евгения записала прелюбопытный телефонный звонок. Марина ведь не была глупой. И если сперва она списала свое состояние на расстроенные нервы, то потом осознала, что не в них дело. О чем она подумала? Вовсе не о том, что избавиться от нее решила старая подруга. Отнюдь. В конце концов, она не считала Галину опасной. Жадной. Глупой — это да, но не опасной. А вот ее доченька — дело другое… Прописала успокоительное. Еще что-то… И как ей было не решить, что именно Татьяна во всем виновата?
— Я бы в жизни так не подставилась, — фыркнула Татьяна. — Это глупо, и тот звонок… Я понимаю, о чем речь. У меня было чем прижать Марину. Мы бы договорились.
— Евгения шантажировала Галину. Варвара закрутила роман со Стасом, решив действовать привычным способом, через постель. Правда, в отличие от Татьяны Стас охотно постель делил, но проникаться высоким чувством не торопился. Она и беременность придумала…
— Зачем? — глухо поинтересовался Егор.
— Затем, что понадеялась, что к матери своего ребенка Стас отнесется иначе, чем к случайной любовнице… На что ты рассчитывала, Варвара? Что он женится на тебе? А потом… Тот же замечательный, но набивший оскомину план? Внезапная смерть, вдовство и наследство? К слову, даже допускаю мысль, что вы и вправду беременны. Ребенок здорово увеличивал ваши шансы на наследство… И делиться бы не пришлось. Конечно, если бы осталось, чем делиться.
— Пусть он уже заткнется наконец, — простонала Варвара, прижав ладони к груди. — Я не убивала… Вы же понимаете, что мне было выгодно, чтобы Стас остался жив… Теперь-то что?
— А ничего, — отозвалась Евгения. — Все ведь обломилось, дорогая… Он тебя послал. А нет женитьбы, и любовник не нужен. Ребенок вот, по закону, он может претендовать на имущество.
— Какая теперь разница, если завещание…
— Гошка вообще фирму почти разорил! — рявкнула Евгения. — Если ты не слышала!
— Он вернет…
— Ага, так и соберется… Знаешь, дорогая, я не так наивна. Посмотри на нашего братца. Сидит. Молчит. Весь такой из себя, а ведь именно из-за него папа!
— Можно подумать, ты так папу любила. — Варвара огрызнулась. — И да, я беременна!
— Ты говорила… — Татьяна слегка побледнела.
— Что это меняет? Тебя ведь не смутило, что мы сестры. А тут беременность… Вот создадим семью… с ребеночком сразу. — Истерический смешок Варвары заставил Алину вздрогнуть.
Все из-за денег?
Следить. Притворяться. Только из-за денег?
— А знаете, что самое интересное. — Макс поднялся. — То, что Стас понял, почти все понял. Вот, узнаете?
Он вытащил первый рисунок в стопке.
— Маринка?
Молодая и красивая. Неуловимо похожая на женщину с картины.
— А это…
Следующий набросок.
— Татьяна. И снова она. — Очередной эскиз, сделанный углем, но сейчас некоторые черты увеличены. — А это Варварушка…
Лица похожи друг на друга, именно благодаря этой гротескности черт. Форма носа. Форма бровей. Скулы высокие.
— Знаете, есть теория, что родственники чувствуют друг друга. Тянутся друг к другу. Этакий биологический механизм распознавания. И к людям своей крови он внушает иррациональную симпатию. Отсюда все истории про братьев и сестер, разлученных в детстве, а после встретившихся и полюбивших друг друга.
— Как романтично, — проворчала Татьяна.
— А это Евгения…
Очередной эскиз и…
— Она непохожа.
— Конечно, она непохожа. Женечка в семье неродная. Уж извините, но я взял на себя труд сделать анализ. Вы все друг другу родственники, но… отец у Евгении другой.
— Что?
— Мексиканский сериал какой-то, — проворчала Евгения.
— Полагаю, ваша мать прознала про роман мужа. И это ее мучило, настолько мучило, что она решилась на измену. Так появилась на свет Евгения. Все решили, что она пошла в маму… К слову, вы ведь знали правду, верно?
— Понятия не имела.
— Стас вот понял. Он был сволочью изрядной, но при этом дело свое знал. И в анатомии разбирался. В антропологии. Заметил, что некоторые черты лица вы не могли унаследовать ни от вашей матери…
На стол лег очередной рисунок.
— Ни от того, кто считался вашим отцом.
И еще один.
— Оставалось сделать анализ. Для этого многого не требовалось. Немного слюны, и вот уже ваше положение не столь устойчиво. Вы не законная дочь, а кукушонок в благополучном семействе. Думаю, он поделился с вами открытием. А вы… вы вдруг осознали, что в борьбе за наследство это поставит ваши позиции под удар. Варвара и Егор — родные дети, Татьяна опять же может доказать, что является дочерью и претендовать на свою долю. А вот вы… Даже если предположить, что первое завещание будет признано недействительным. Вы готовы были смириться со многим. С глупостью, как вам казалось, вашей сестры, закрутившей роман. С попытками брата обокрасть семейство. С незаконнорожденной родственницей, которая тоже желала урвать кусок. Но не с тем, что вы сами окажетесь вне круга претендентов… Одно дело делиться. И другое дело — смотреть, как твое наследство делят другие.
Евгения отвернулась.
— Что он потребовал?
— Чтобы я договорилась с ними. Откупные, никаких судов. Честная дележка.
— Но вы ему не поверили.
Молчание.
— Естественно. Стасу верить — себя не уважать… Он бы рано или поздно вас выдал. Тогда-то и пришла мысль избавиться от шантажиста. Он вам не был нужен. Скорее уж мешал, только привлекать внимание еще к одной смерти… Тогда вам в голову пришла удивительная идея. Проклятая картина. Конечно. Марину нашли рядом с ее портретом. Таинственная смерть — отравление красками… Она сама их съела, верно? Небольшая беседа по душам, капля отравы на холст, на старую-то дозу… И вот уже Марина сама осознает бессмысленность бытия. Осталось лишь подкинуть мысль о самоубийстве. А краски… Полагаю, вы их загодя принесли.
— Интересная фантазия.
— Действительно, — пробормотал Макс, — откуда. Но сама ситуация. Загадочная романтичная смерть… Так и тянет повторить историю. Стас был осторожен. В доме он не обедал и не завтракал. Не пил кофе, впрочем, как и чай. Вообще подумывал убраться и убрался бы, если бы не жадность. Не хотелось выпускать вас из виду. И с картиной расстаться не сумел. Забрал в мастерскую. А вам всего-то надо было, что смешать отраву с красками. Краски, высыхая, испаряются… Медленно, но вам того и надо было… Он любовался своим творением, не понимая, что картина его убивает.
Ознакомительная версия.
