отслеживания звонков. Или уже использовал? Беленков решил не рисковать и убрать обоих.
Вот почему Жильцов заметался сразу после смерти Арианы. Это гораздо более вероятный сценарий, чем месть за бывшую любовницу. Брошенные возлюбленные, как показал опыт Марины, никогда не имели для него большого значения. Журналист попросту оказался между молотом и наковальней: он не мог пойти в полицию, потому что не доверял ей после смерти Колесина, и не мог самостоятельно справиться с людьми Олега Беленкова. Он-то попытался – и сгорел.
Но перед этим он подставил под удар Алису, пусть даже сам того не желая.
Ян отвлекся, размышляя об этом, и к реальности его вернул только скрежет стула – Марина неловко поднялась на ноги.
– Я это… пойду, – просто сказала она. – Не люблю разговаривать со смертниками. Мне после такого сны корявые снятся.
– С чего это я вдруг смертник? – холодно поинтересовался Ян.
– Ну а кто ты? Связался с этой кодлой – все, пиши пропало. Не будет тебя скоро, и даже трупак твой никто никогда не найдет. Они в этом мастера!
Глава 12
Александре казалось: если она отойдет от пса надолго, случится худшее. Вопреки всем прогнозам. Она понимала, что это, пожалуй, глупо: было заметно, что Гайе лучше, и вскоре после первой операции он уже бодро принюхивался и оглядывался по сторонам, прикидывая, какую бы кошку погонять. Однако Александре все равно было неспокойно, ее мучили страх и чувство вины.
Это ведь из-за нее Гайя пострадал… Ну и что с того, что она не знала о готовящейся ловушке? И никто не знал, и такое невозможно предугадать. Глупость ничего по-настоящему не оправдывает, Александра несла за пса ответственность, ей полагалось предугадывать даже невозможное!
– Ты себя измотаешь, – тихо предупредил Андрей.
– Мне все равно.
– Ему не будет лучше, если ты пострадаешь, отдохни.
– Я никуда не пойду.
Может, он и не понял ее, но все равно остался рядом. Не привлекающий внимания к себе, неслышный, он был пледом, наброшенным ей на плечи, вовремя оказавшейся рядом чашкой кофе, объяснениями каждого осмотра. Александра к такому не привыкла, но ей становилось легче.
Она понятия не имела, сколько времени – или даже дней – прошло, прежде чем она решилась позволить себе полноценный отдых. Она и тогда не хотела, просто чувствовала: она в любом случае вот-вот отключится, за ней оставался только выбор места. Андрей отвел ее в комнату отдыха, и она даже не помнила, как заснула, настолько быстро все произошло.
Когда она проснулась, Андрей все еще был рядом – он сидел с ней, совсем как она с Гайей. Александра понятия не имела, когда он последний раз спал сам, однако утомленным или раздраженным он не выглядел.
– Как он? – спросила она. Все остальное пока отходило на второй план, даже благодарность.
– Перебинтован, получил лекарство и дрыхнет, потому что рвался в прерии, – отчитался Андрей. – Я тебе не просто так говорю, что с ним все будет в порядке. Нам придется постараться лишь для того, чтобы его дальнейшая жизнь была полноценной, ему и хромоты хватает. За саму жизнь переживать давно уже не приходится.
– Между прочим, когда происходит что-то плохое, все стараются сказать хорошее… А когда оно не сбывается, становится только больнее. Ну и что толку от сиюминутного успокоения?
Обычно Андрей не настаивал на том, чтобы она смотрела на него. Но сейчас он подался вперед, осторожно подвел ей руку под подбородок и мягко заставил повернуться к нему.
– Саша, ну вот взгляни на меня и скажи, что я тут вру во благо. Только сначала припомни: я тебе врал когда-нибудь? Мы с тобой не так давно поссорились из-за того, что я могу ляпнуть лишнего – но честно. А врать тебе я не буду. Если я говорю тебе, что у Гайи все будет хорошо и он идет на поправку, так и есть.
Вроде как он не сказал ничего особенного, снова те дежурные фразы, которые подходят для такой ситуации. Но Александра почувствовала, что ей и правда стало легче. Она кивком указала на диван, приглашая Андрея остаться рядом, и позволила себя обнять. Она и не думала, что ей было холодно, пока не почувствовала рядом его тепло. А может, это просто был такой холод, который только теплом другого человека и изгоняется.
Она осторожно коснулась губами его губ – в непривычном для них поцелуе, где страсть заменялась нежностью. У Александры пока не было лучшего извинения за то, что она наговорила раньше, и лучшего способа показать, насколько она благодарна ему сейчас.
– Я будто снова попала в тот апрель, – прошептала она. – И мне вдруг показалось, что придется проходить все заново, только кончится на этот раз намного хуже…
Андрей не был оскорблен тем, что она сравнила покушение на него с ранением пса, он слишком хорошо понимал, как много для нее значит Гайя. Он просто прижал ее к себе крепче.
– Сколько раз мне еще повторить, что с ним все будет хорошо?
– Уже не надо… я верю.
– Тогда не думай пока об этом. Лучше расскажи мне, что случилось, во всех подробностях.
– А Ян разве не рассказал?
– Пока он был здесь, мне не до того было, а потом он уехал. Если тебе неприятно вспоминать, можем отложить этот разговор.
– Нет, все в порядке… Я расскажу.
Она и раньше ничего от него не скрывала, здесь никаких перемен не было. Александра не боялась рассказывать даже о тех поступках, которые считались совсем уж неправильными для полицейских. Андрей был последним человеком, который стал бы осуждать их: именно такой подход и помог близнецам спасти ему жизнь.
Вот и теперь он выслушал ее внимательно, не перебивая и не доказывая, что они действовали безрассудно и так же нельзя!..
– То, что на нас напали, может быть указанием на то, что мы наткнулись на нечто важное, – завершила Александра. – Но все-таки не факт. Там, в этом их гараже, стоит немало машин с фермы, которая принадлежит семье Олега Беленкова. Возможно, кровь натекла из них.
– Каким это образом, интересно?
– Ну, знаешь – если уж они используют гараж, можно и мусоросжигательный завод по делу применить! Имеют право, они ж деньги на него давали.
– Александра, я понимаю, что это станет для вас с братом открытием, но существует такая забавная штука, как закон, – усмехнулся Андрей. – И вот этот закон никому не позволить жечь коровьи туши на заводе, предназначенном для утилизации бытовых отходов.
– Я не уверена, что на той ферме разводят коров…
– Не принципиально. Смотри: любое мертвое тело с точки зрения закона, да и здравого смысла, – это биологическая угроза. Поэтому трупы нельзя швырять в первую попавшуюся городскую мусорку. Даже у нас в «Аргосе» есть на этот счет строгие правила. Да, мы лечим животных, но иногда вылечить нельзя,
