Тот же день, суббота 8 июня после 8-ми утра
Они привезли меня прямо в аэропорт, даже без заезда в Баку. По дороге мы останавливались только один раз, в Локбатане, «спортсмен» из телефона-автомата позвонил куда-то. Скорее всего, доложил начальству, что я «взял».
На аэродроме они помогли мне купить билет на ближайший рейс, попрощались, пожелали мне счастливого пути и поинтересовались, улыбаясь, не потеряю ли я чемодан и не нужна ли мне охрана. Я заверил их, что такие чемоданы не теряют и что охрана мне не нужна. «Спортсмен» дал мне ключ от замков чемодана, на его глазах я запер чемоданчик, спрятал ключ в кошелек, а кошелек – во внутренний карман пиджака.
После этого они уехали. До регистрации билетов на московский рейс осталось двадцать минут. Мне не понравилось, что они уехали, не проводив меня до трапа самолета. Что-то тут было не так. Я прошел в зал ожидания, сел в кресло и сделал вид, что я сейчас публично открою чемодан – стал возиться ключом в замках. И в ту же секунду понял, что меня «ведут» – два полупьяных приятеля, зашедших за мной в зал ожидания, мгновенно протрезвели и смотрели на меня испуганно, ожидающе. Я усмехнулся про себя, сунул ключ от чемодана в карман и пошел прямо к этим двум филерам. Они опять было притворились пьяными, обнялись, но я подошел к ним вплотную и сказал грубо:
– Чтоб я вас через минуту не видел на аэродроме!
– Почему?! – изумился один из них.
– Установка изменилась. Меня охранять не надо. Операции дан отбой.
– Как? И никто не приедет? – спросил второй.
– Никто не приедет. Я же сказал: операции дан отбой. Все, вы свободны.
Я блефовал, но в этих случаях наглость – лучший помощник. Они пожали плечами и в недоумении пошли в зал регистрации билетов. В моем распоряжении оказалось несколько минут – пока они свяжутся с начальством, пока очухаются. Я проследил взглядом за ними, убедился, что они пошли в сторону комнаты отделения милиции и торопливо подошел к ящикам автоматической камеры хранения. Несколько пассажиров, дремавших тут, не обращали на меня внимания. Тем не менее я ушел в самую глубину ряда автоматической камеры хранения, нашел пустой ящик № 54, и, став к залу спиной, открыл чемодан и быстро ссыпал в ящик все деньги. Затем поставил чемодан у ноги и набрал на шифре замка номер своего авиационного билета: 675185. Захлопнул дверцу и торопливо вышел в зал ожидания. Все было спокойно. Я управился за минуту, и теперь пошел через зал к буфету. В буфете я купил бутылку кефира и какую-то сладкую ватрушку и спокойно устроился у окна, ожидая дальнейших событий.
События развернулись вскоре. Сначала из дежурной комнаты милиции высыпали, наверное, все, кто там был, и бегом разбежались по всему аэропорту, а затем два моих незадачливых филера вдруг обнаружили меня в буфете спокойно жующим булку с кефиром и остолбенели от удивления. Один так и остался глядеть на меня в упор, а второй умчался докладывать, что я нашелся, а не сбежал и не спрятался.
Несколько минут спустя по радио объявили регистрацию билетов и сдачу багажа на рейс 247 «Баку-Москва». В сопровождении уже открыто не спускающих с меня глаз филеров и милиции, я пошел к стойке регистрации, стал в очередь. В зале царил удивительный порядок – милиция выстраивала пассажиров в ровную очередь, кассиры были предупредительны и вежливы, как в театре. Я понимал, что главным действующим лицом спектакля был, конечно, я и мой «увесистый» чемодан. Когда подошла моя очередь, и девушка проштемпелевала билет, а я поставил чемодан на весы – именно в этот момент с трех сторон раздались вспышки блицев и щелчки фотокамер, чья-то сильная рука придержала мою руку на чемодане, чьи-то плечи сомкнулись за мной, а впереди себя, по ту сторону аэрофлотской стойки, я увидел молодое лицо с голубыми глазами и догадался мгновенно – Векилов, помощник министра МВД Азербайджана, тот самый, который допрашивал Белкина и пугал Свердлова и, возможно, тот самый, кто приезжал на дачу к Сысоеву за бриллиантами, а увез чемодан с деньгами. Не исключено, что именно этот самый чемодан…
– Понятых сюда! – скомандовал он, и рядом с ним возникли двое приготовленных заранее понятых – работники Аэровокзала. – Товарищ Шамраев, – сказал он мне. – У нас есть подозрение, что у вас в чемодане ценности, которые вы получили в качестве взятки. Откройте ваш чемодан, пожалуйста.
– Да уж вы сами потрудитесь, – сказал я, не убирая руку с чемодана, придавливая его, чтобы весы не обнаружили его легкость.
Расчет Векилова был прост – через минуту, уличенный во взяткоимстве, я буду валяться у него в ногах и соглашусь на любые условия. А если вдруг проявлю норов, неопровержимые фотодокументы – Шамраев с чемоданом денег в руках – полетят к Руденко и в ЦК КПСС, скомпрометированный следователь будет отстранен от дела, и всему его следствию – никакой веры, грош цена. И в том и другом случае я у него на крючке, а наживкой на этом крючке – вот этот чемоданчик со 100 тысячами рублей.
Я достал ключ от чемодана, положил перед Векиловым на аэрофлотскую стойку и убрал руку с чемодана:
– Пожалуйста.
Он даже не обратил внимания, как дрогнула стрелка весов и скакнула почти к одному килограмму. Он взял ключ и передал кому-то из помощников:
– Открывайте.
Но уже когда тот сдернул чемодан с весов, на лице Векилова отразилось беспокойство – чемодан был явно легок. Тем не менее заранее приготовленные фотографы МВД щелкали камерами, вокруг нас толпилась очередь любопытных пассажиров, а помощник Векилова открыл, наконец, совершенно пустой чемодан.
Я взял со стойки свой билет и пошел на посадку в самолет.
Суббота, 8 июня. Борт самолета «ТУ-104», после 11 утра
После Воронежа на связь вышел, наконец, диспетчер Внуковского аэропорта. Командир «ТУ-104» Олег Чубарь сказал в ларингофон:
– Внуково, я – борт 2546. Имею на борту следователя по особо важным делам из Прокуратуры Союза. У него срочное сообщение для дежурного по Петровке. Можете принять? Прием.
Я стоял в тесной кабине пилотов, за креслом командира, и ждал. Еще в Баку, едва мы оторвались от взлетной полосы, я предъявил стюардессе свои документы и она провела меня в пилотскую кабину, но выяснилось, что наземные службы ведут самолет от города к городу и связь с Москвой будет после Воронежа. Чубарь повернулся ко мне, спросил:
– Какой телефон на Петровке?
Я назвал ему телефон Дежурного по городу, он повторил его в ларингофон и сказал второму пилоту:
– Встань, пускай он сядет.
– Ничего, не нужно… – запротестовал я, но второй пилот уже освободил кресло и передал мне свой ларингофон. Я уселся в глубокое кресло, не очень умело надел ларингофон и тут же услышал голос внуковского диспетчера:
– Я – Внуково. Петровка на проводе. Передавайте сообщение. Прием.
Чубарь кивнул мне, и я – почему-то сорвавшимся голосом – продиктовал:
– Срочно подполковнику Светлову. Доктор Борис Хотулев, 32 года, место работы станция Столбовая, психбольница номер 5. Подпись Шамраев. Как поняли? Прием.
– Понял, – отозвался диспетчер. – Повторяю ваше сообщение Петровке. Можете слушать. Срочно подполковнику Светлову. Доктор Борис Хотулев, 32 года, место работы… Алло! – он вдруг прервал себя, замолк и сказал мне: – Товарищ Шамраев, для вас срочное сообщение. Повторяю за дежурным. Опергруппа во главе с подполковником Светловым выехала на станцию Столбовая Московской области в 11.05 минут. Ближайшее время ждем оперативных сообщений. Дежурный по городу полковник Глазарин. Как поняли? Прием.
Я взглянул на часы. Было 11.25. Значит 25 минут назад Светлов тоже вышел на координаты этого доктора.
Бригадиру следственной бригады следователю по особо важным делам при Генеральном Прокуроре СССР тов. Шамраеву И.И.
РАПОРТ
Выполняя Ваше указание по проверке личного состава психиатрических больниц и психоневрологических диспансеров города Москвы и Московской области с целью выявления врача по имени Борис, проходящего по делу о похищении журналиста В.Белкина и гр. Рыбакова, следственная бригада в период с 7-го по 8-ое июня проверила следующие медицинские учреждения:
Психдиспансеры с № 1 по № 21 я Психбольницы с № 1 по № 12
Опрос медперсонала и проверка личных дел в отделах кадров больниц и диспансеров не дали положительных результатов. Однако в ходе проведенного мною личного опроса больных, состоящих на стационарном учете в психдиспансере № 21 Октябрьского района больной Пекарский А.Б. при предъявлении ему фоторобота врача Бориса опознал в нем своего бывшего лечащего врача – Бориса Юрьевича Хотулева, заведующего 4-м отделением 5-й Спецпсихбольницы МВД СССР, находящейся на станции Столбовая Московской области, где больной Пекарский А. Б. полгода назад проходил трехмесячный курс лечения по направлению суда.
