— Ну как вы тут?
Журналист ерзал в кресле, уставившись в пол.
— Ох, судорога схватила. Вы уж извините, что я не встаю.
— Знаешь, Джесс, — заговорил Вольф, — пора, наверное, воткнуть булавочку.
Не дав Риптону ответить, Никки пошла с козыря.
— Вы знаете, что мы арестовали Тоби Миллса?
— Нет, не знаю. — Джесс оценивающе оглядел ее. — За что же?
— Вы знаете.
— А вы мне скажите.
Настал ее черед оценивать положение. Почему Риптон требует, чтобы она говорила первой? Это походило на покер: проигрывает тот, кто первым откроет свои карты. Перевод: он хочет выведать, что ей известно, — потому что сомневается. И Никки решила говорить как можно меньше: только чтобы поддержать разговор и выиграть время.
— Ваш клиент подписал признание о ночи, когда скончался Рид Уэйкфилд.
Брандмауэр чуть кивнул.
— Любопытно.
— Любопытно? — повторила Хит. — Это все, что вы можете сказать? Любопытно? Рано или поздно выйдет наружу, что Тоби потребовал от вас замять скандал любым способом, вплоть до убийства всех, кто что-то знал.
Крючкотвор в Риптоне взял верх.
— Вы сами не знаете, о чем говорите.
— Это я не знаю? У меня показания Миллса: он и Солей Грей были с Уэйкфилдом, когда тот отравился. Ваш клиент дал ему наркотики. Вы вытащили Тоби. И я готова поспорить, что, когда денег не хватило, чтобы всем закрыть рты, Тоби Миллс поручил вам убить консьержа и шофера, снабжавших информацией Кэссиди Таун. Которую вы также убили. Дело раскрыто.
— Не связывается — по одной простой причине, — возразил Риптон. — Тоби к этим убийствам отношения не имеет. Он даже о моем участии не знает.
— Похоже на признание, — отметила Хит.
Риптон пожал плечами: явно не сомневался, что все, сказанное здесь, здесь и останется.
— Тоби действительно не знает. Он и о книге, которую писала Кэссиди, не знал. Как и о том, что наболтали шофер и консьерж. Тоби известно только, что он побывал на вечеринке, которая плохо закончилась. Маленький грязный секрет.
— Бросьте крутить, Риптон. Поздновато — после того, как вы убили троих, чтобы сохранить драгоценные контракты своего клиента.
Вольфу уже не терпелось.
— Джесс, можно?
— Он не потому убивал, — выпалил Рук, бросив быстрый взгляд на свою ногу и другой — на Никки. — Не затем, чтобы сохранить имидж Миллса. Они пытались скрыть, что смерть Рида Уэйкфилда была не случайностью, а убийством.
Никки поразилась. Она и не знала, что Рук умеет так блефовать. «Э, нет, он кажется, не блефует». Она обернулась, чтобы оценить реакцию Риптона и Вольфа. Те приняли сказанное как факт.
— Значит, все же прочитали последнюю главу, — сказал Риптон и шагнул ближе к столу. — Иначе бы не знали об убийстве.
— Прочитал, — пожал плечами Рук.
— Убийство? Как убийство? — вмешалась Никки. — Тоби сказал, что это была случайная передозировка.
— А Тоби до сих пор в это верит, — объяснил Рук. — Ни он, ни Солей не знали, что, когда они выходили из номера, Уэйкфилд был еще жив. — Журналист, прищурившись, посмотрел на Риптона. — Верно, Джесс? А потом вы с этим техасцем его прикончили.
— Где она? — Риптон заглянул под стол и, не обнаружив никаких бумаг, выпрямился. — Где эта глава?
— Прежде отпустите ее.
— Я не уйду.
— Это уж точно. — Риптон снова принялся оглядывать разгромленную квартиру.
— Никки, я хотел тебе помочь.
— Где она, Рук? В последний раз спрашиваю.
— Ладно, — согласился Рук. — Она у меня в штанах.
В комнате на мгновение стало тихо. Рук подбородком указал на свои колени.
— Проверь, — велел Риптон Вольфу.
Но как только тот повернулся и отвел пистолет от Никки, Рук нажал носком ботинка пульт, валявшийся у него под ногами. На подоконнике за спиной у техасца ожил оранжевый вертолетик. Главный винт закрутился, задевая раму, наполняя комнату скрежетом и жужжанием. Вольф развернулся и выстрелил в игрушку, разбив стекло. Окаменевший было в первый момент Джесс Риптон вскинул руки к лицу. Хит бросилась на него и ударила сбоку всем телом. Зажав ему локоть, она обеими руками потянулась через его запястье к оружию.
Техасец повернулся и прицелился в Никки. Она не успела выдернуть «глок», поэтому просто накрыла своими руками кисть Риптона и его же пальцем нажала на курок. Пуля пробила повязку. Техасец застонал и выстрелил. Уже заваливаясь назад, Никки крепче перехватила руку Риптона и выпустила подряд четыре пули в левый наружный карман ковбойской рубахи Рэнса Юджина Вольфа.
Примерно два часа спустя Джеймсон Рук сидел за кухонной стойкой, любуясь пузырьками, которые двумя струйками всплывали со дна пинтовой стеклянной кружки с «Fat Tire». Это была уже вторая порция, но Рук, решив, что писать сегодня все равно не придется, подумывал о третьей. Был тихий послеполуночный час, а в холле еще мелькали вспышки полицейских камер. На другом конце мансарды, в уютной нише для чтения, которую он обустроил мягкой мебелью и торшером, слышались голоса экспертов по баллистике. Рук уже провел с ними полчаса, излагая свою версию перестрелки: как, поняв, что им грозит, прибег к отвлекающему маневру, дав детективу Хит шанс завладеть пистолетом Риптона и выстрелить, а когда техасец, промахнувшись, убил Риптона, Хит ответила на выстрелы и прикончила его. Напрасно Рук ждал восхищения своей военной хитростью: не так легко включить игрушку, тыча ногой в пульт, но перед ним были трезвомыслящие господа, так что аплодисментов ему предстояло добиваться от другой публики.
Никки проходила уже второй допрос, и по голосам, даже не разбирая слов, Рук догадался, что дело будет закрыто.
Когда полиция наконец отбыла, Никки, отказавшись от предложенного пива, подсела к Руку. Из кабинета, снимая перчатки, показались Таррелл и Каньеро и спросили, каков приговор.
— Решение будет вынесено позже, — ответила Никки, — но, между строк — насколько можно понять этих ребят из Главного, — дело ясное. Им просто нужно двадцать четыре часа на размышления, чтобы показать, как досконально они все проверили. Это уже второй несчастный случай с моим участием за последние дни.
— Им следует выдать тебе карточку постоянного покупателя, — сказал Рук и, не дожидаясь реакции Никки, дал задний ход. — Какой я бесчувственный, извини, извини. Это пиво во мне говорит.
— А когда пива нет, на кого сваливаешь? — спросил Таррелл.
Но Рук его не слушал. Он смотрел на Никки и по лицу видел, что ее мысли витают где-то далеко.
— Никки? — Завладев ее вниманием, он продолжил: — Ты отлично себя показала.
— Ну, учитывая, как могло обернуться дело, я не слишком расстроена.
— Эй, — вмешался Каньеро, — ты выдержишь… ну?..
Все и без слов знали, что речь идет об убийстве Рэнса Юджина Вольфа, который, каким бы преступником ни был, отныне навсегда избавился от прозвища «техасец». Вопреки голливудским фильмам, убийство тяжело сказывается на копах, даже если они лишили жизни холодного профессионального киллера, даже если убийство вполне оправданно. Никки была сильной женщиной, но знала, что случившееся будет долго ее мучить. Ей придется обратиться к психологу — не потому, что она слаба, а потому, что это действительно помогает. И все-таки она знала, что со временем все наладится, поэтому на вопрос Каньеро ответила коротким кивком — а большего и не требовалось.
— А правда, парень, что ты запихал эти бумаги себе в штаны? — спросил Таррелл.
Рук с гордостью кивнул.
— Истинная правда.
— Ну, теперь понятно, — Каньеро потряс в воздухе латексными перчатками, — почему нам велели не прикасаться к ним без перчаток.
Никто не рассмеялся. Все чувствовали, что после случившегося смех неуместен. И все же оценили шутку, молча покачав головой и перемигнувшись.
Рук рассказал, как, дочитав главу, пошел на кухню за мобильником, чтобы позвонить Никки. Едва он взял телефон со стойки, как услышал скрежет останавливающегося лифта. Гостей Рук не ждал и, когда в замке лязгнула отмычка, бросился обратно в кабинет в расчете на пожарную лестницу. Но окно не открывалось, и он оказался в ловушке. Понимая, что гостем вполне может оказаться явившийся за рукописью Вольф, он запихнул листы в штаны.
— Поразительно, — покачал головой Каньеро.
— Еще бы, — согласился Рук. — До сих пор удивляюсь, как там хватило места. — Услышав стон, он пояснил: — А что? Глава вышла объемная.
К тому времени все, кроме Хит, прочли разоблачительное творение Кэссиди Таун. Для Никки Рук обрисовал картину широкими мазками. Теперь, по крайней мере, стало ясно, почему Джесс Риптон и Рэнс Юджин Вольф так стремились добраться до рукописи. Финальная глава оказалась бомбой, способной подорвать звездные карьеры певицы и бейсболиста: после веселья, закончившегося отравлением Рида Уэйкфилда, оба трусливо бежали от ответственности, даже не позвонив в 911, чтобы вызвать помощь, — это само по себе было бы скандальной сенсацией. Кэссиди уделила этому факту достаточно места, чтобы книга попала в число бестселлеров и обеспечила неприятности, юридические и финансовые, всем участникам. Но все это было только затравкой, а главной сенсацией стало убийство.
