понимаешь?
– Таня, – всхлипнула она, и слезы градом полились у нее из глаз, – можно я Роме позвоню и скажу, что со мной все в порядке?!
– О господи! – хлопнула я себя по лбу. – Я совсем про Ромку забыла! Конечно же, можно!
Я протянула ей свой телефон, предварительно набрав номер Романа.
– Ромочка! – прорыдала Вика в айфон. – Рома, я… Со мной все нормально. Меня нашли… Таня меня нашла, и скоро я буду дома. Рома… – Вика слушала, что ей говорит муж, и счастливо смеялась сквозь слезы. – Да, мой хороший, я все скажу. Я передам. Я тоже тебя люблю. Нет, не надо никуда приезжать. Я сама приеду, когда… Хорошо, позвоню. Целую.
Вика отдала мне телефон и, посидев немного и успокоившись, сказала:
– Таня, я не знаю, что мне говорить следователям, кроме того, что я знаю, что ничего толком не знаю. Этот, – она кивнула на Селуянова, который так и сидел под окном, прикрыв глаза, – позвонил в дверь, сказал мне, что он привез весточку от моего отца. Я и открыла. Как же мне было не открыть! Он втолкнул меня в комнату и закрыл за собой дверь. Затем вытащил пистолет и говорит – молчи, а то выстрелю. Потом посмотрел вокруг, увидел на столе включенный компьютер и визитку. Этот, – она опять указала на Селуянова, – усмехнулся и велел мне отойти от стола подальше. Я кинулась было к дивану. Там мой телефон лежал. Думала, позвоню… Но он выбил его у меня из рук и отшвырнул в сторону. Визитку сунул себе в карман, а потом повел меня к двери и сказал, чтобы я обувалась. Потом вывел из квартиры и отвел в машину. Руку с пистолетом он держал в кармане. Говорит, если дернешься, дырку в тебе сделаю. Что мне оставалось?
– Викуля, ты не волнуйся, – я положила свою руку на плечо девушки. – Все уже позади. Вот все как было, так следователям и расскажешь. И о своих догадках насчет подарка от отца тоже расскажешь. Я про розы говорю. А вот про ключик можешь и промолчать. Поняла?
– А я сам про ключики скажу, если сдадите меня и расскажете про автостоянку, – подал голос со своего места Селуянов. Он все слышал и теперь смотрел на нас нагло и с нескрываемым сарказмом. – Почему вы думаете, что я один в тюрьму пойду? Я уж тогда всех за собой потяну – и Старыгина, и Большакова.
– Молчи, поганец, – цыкнул на него Мельников. – А то я сейчас не посмотрю, что ты связанный, и отвешаю люлей-то!
– Смелые, да? – ухмыльнулся Селуянов.
– Это ты смелый был, когда пистолетом в беззащитную девушку тыкал, – парировал Андрюха. – А я с тобой сейчас как с гнидой говорю, а не как со связанным человеком.
– Вика, ты за отца не переживай, – успокоила я разволновавшуюся девушку. – Я с ним уже разговаривала и с его адвокатом тоже. Елисеев, адвокат, обещал, что все нормально будет, и если Сергей Геннадьевич будет отрицать свою причастность к пропаже денег, то никто ничего не сможет ему вменить в вину. А у вас, – я посмотрела на Селуянова, – нет никаких доказательств, а только догадки, что деньги взял Большаков. И вообще. То, что это те самые деньги, которые вы наворовали когда-то со Старыгиным и Петровским, тоже нужно еще доказать. Нет денег – нет дела, – поставила я точку и подмигнула Андрюхе.
Тот улыбнулся и согласно кивнул.
– Ну, где там куча следователей и понятых? – посмотрела я на часы. – Пора бы уже и приехать.
Глава 35
Макар и его следственная группа приехали только через полчаса после отбытия «Скорой помощи». Вместе с Макаром прибыл и следователь Потанин. Он вошел в дом деловым шагом, по-хозяйски огляделся, улыбнулся Вике, прошел к столику, но потом увидел меня в кресле и встал, как вкопанный.
– А вы что тут делаете? – задал он дурацкий вопрос.
– Я тут сижу, – ответила я.
– Очень остроумно, – скривился Потанин. – Мне позвонил коллега, – он повернулся в сторону Макара, который входил в дверь, – и сообщил, что нашли Большакову Викторию.
– Вот я ее и нашла, – сообщила я следователю новость, встала навстречу Макару и указала ему на Селуянова. – Помнишь, я обещала тебе, что в следующий раз, когда мы встретимся, я скажу тебе, кто стрелял в Петровского и в сторожа на автостоянке ООО «Ратибор»? Так вот он и стрелял.
– А это вы еще докажите! – подал голос Селуянов.
– А как же без этого! – я усмехнулась. – Три свидетеля в этой комнате готовы будут подтвердить, как вы, Селуянов, отвечая на мой вопрос про пистолет, из которого были застрелены Петровский и сторож, сказали, что тот пистолетик уже давно тю-тю. А если к этому еще присовокупить свидетельство Большакова, который видел того, кто стрелял и в Петровского, и в сторожа, то отличная картина маслом получается. Помните свои слова-то?
Селуянов зло посмотрел на меня и парировал:
– Я-то помню, а вот ты – помнишь разговор про денежки? Все записала, небось, на телефончик – мои вопросы и свои заверения, что знаешь, где деньги. За базар отвечать придется.
«А ведь и правда! – досадливо поморщилась я. – Я ведь все, что тут происходило, на телефон записала. Придется говорить, что я про деньги на самом деле ничего не знала, а только подыгрывала этому бандюгану, чтобы Вику спасти. И поди докажи, нашел Большаков тогда деньги или нет».
Я посмотрела на Селуянова и улыбнулась.
– Какие деньги? Это вы, Селуянов, Вику украли, потому что какие-то там деньги хотели от Большакова получить. А я только подыграла вам, соврала, что знаю, где деньги лежат. Мне ведь главное – Вику было спасти.
Макар все это время молча и с интересом слушал нашу перепалку. Но потом, оглядевшись, он увидел Вику, которая разговаривала с Потаниным, и спросил меня:
– Это та самая девушка, которую этот тип похитил?
– Да, это Вика Большакова. Ее отец и был свидетелем тех самых старых убийств.
– Да, я помню, ты рассказывала. – Макар посмотрел на меня и улыбнулся. – Ты всегда свои обещания выполняешь?
– Стараюсь, – улыбнулась я в
