ей в ухо чип, чтобы всегда знать, где она находится. Андриана тогда на него сильно обиделась: «Я не собака какая-то, чтобы меня отлавливать по чипу». «Ты хуже!» – заверил её рассерженный Артур. И вот теперь снова…
Но в бешенство оба мужчины придут, если только узнают о её проделках. А они на этот раз ни о чём не узнают. Так как она будет предельно осторожной. «Риск – благородное дело», – уверяла себя Андриана Карлсоновна. К тому же, если она не рискнёт, дело может остаться нераскрытым. Так что пусть полковник Кочубеев в ножки ей поклонится. Сидит в своём кабинете в белых перчатках и рассуждает о соблюдении закона. А она тут, как какая-то крепостная крестьянка, роется в грязи, трудится не разгибая спины денно и нощно. А они только упрекают её. Под словом «они» Андриана имела в виду не только полковника Кочубеева, но и всю полицию, а также своего молодого друга, Артура Владимировича Соколова. Она вспомнила его деда и совсем расстроилась. Тот ещё был зануда и формалист! – распаляла она себя, несправедливо оговаривая бравого лётчика. Но чего только не наговорит брошенная женщина. А ведь он бросил её! Ему его авиация была дороже, чем любовь! Вместо того чтобы добиваться её согласия на предложение руки и сердца, он улетел и женился на другой. А теперь вот прислал ей своего внучка. Она ни за что на свете не хотела признаваться самой себе, что в их разрыве с Артуром-старшим была виновата она сама. Артур не мог после окончания лётного училища не выполнить приказ. А она побоялась ехать с ним, как она считала, на край света. Ведь там не было маминого крылышка. И она осталась дома. Что теперь кусать локти. Артура-старшего уже и в живых нет, а она всё никак не может успокоиться, и время от времени её обида прорывается наружу. Ей так хотелось всё начать сначала!
Не ржавеет старая любовь.
Но назад не возвращается.
И не молодость приходит вновь,
Это старость надвигается!
Двери нет такой на свете,
Чтоб преградой ей была.
Лишь воспоминаний ветер
Шепчет в полночь, что могла
Жизнь прожить с любимым вместе
И детишек нарожать.
А теперь другой невесте
Думать, чтоб не прогадать…
И успеть собрать все звёзды,
Чтоб желанье загадать!
Осенью пропахший воздух
Скоро зимним может стать.
Только вот покуда длится
Данный небом путь земной,
Она будет веселиться!
Наслаждаться и трудиться!
И с надеждой обручится,
Повторяя: «Милый мой…»
– Ты где была? – встретил её у порога Артур-младший.
От неожиданности связка ключей выпала у неё из рук.
– Я тебя не ждала, – пролепетала Андриана.
– Зато я ждал, – сердито проговорил он. – Где тебя опять носило?
– Могут же у меня быть свои дела, – уклончиво отозвалась Андриана Карлсоновна и попыталась его обойти.
Он поймал её за плечи, приподнял пальцем подбородок, заглянул в глаза и спросил:
– Так где же ты всё-таки пропадала?
– Артур, – она попыталась вырваться из его рук, – ты же мне не надсмотрщик.
– Это точно, – он отпустил её и проговорил: – И за какие такие грехи ты свалилась на мою голову.
– Ты расплачиваешься за грехи своего деда, – хихикнула она, сбросила куртку, ботинки и юркнула в приоткрытую дверь ванной комнаты. – Попробуй только зайти! – донеслось до него.
– Право, как малый ребёнок, – проворчал он и удалился на кухню.
Когда туда вошла благоухающая розмариновым мылом Андриана, стол уже был накрыт к ужину.
– Кошки накормлены, – сказал он.
– Ну, ещё бы! – рассмеялась она.
– Садись. – Артур подвинул для неё стул.
– Спасибо. – Она скромно потупила глаза, села и принялась за еду. – Вкусно!
– Угодил, значит.
– У тебя всегда вкусно получается. Ты останешься ночевать? – поинтересовалась она как можно равнодушнее.
– Нет, – покачал он головой, – сейчас поем и уйду.
– Почему? – голос её дрогнул, не сумев скрыть досаду.
Но он или не заметил этого, или сделал вид, что не заметил.
– У шефа сегодня день рождения. Будем отмечать в ресторане.
– Зачем же ты тогда ешь? – спросила она с искренним удивлением.
– А ты что, советуешь мне голодать? – хмыкнул он.
– Нет, ну, просто, – она замялась.
Он догадался, что именно она имела в виду, и улыбнулся:
– Вообще-то я иду в ресторан не есть, а веселиться и общаться.
– А… – протянула она, – как у вас у молодых теперь всё стало сложно.
Артур не выдержал и расхохотался. Покидая её, он буднично чмокнул Андриану в висок и, кивнув на мойку, проговорил:
– Посуду вымоешь сама.
– Иди уж, – отмахнулась Андриана. В прихожую она не вышла. Зато кошки проводили его до самой двери.
Андриана прислушалась к тому, как щёлкнул, закрываясь, замок входной двери, и направилась к мойке, заполненной грязной посудой.
«Вот почему есть вкусно и приятно, – думала она, – а мыть посуду – удовольствие ниже среднего?» Не зря же Агата Кристи признавалась, что именно за мытьём посуды она придумывает преступления.
Вытерев руки полотенцем, Андриана посмотрела на часы. Стрелки показывали всего восемь вечера. Ехать в посёлок, по её мнению, было ещё рано, поэтому она села на диванчик, сложила руки на груди и стала терпеливо дожидаться ночи, вернее, позднего вечера, готовящегося перейти в ночь.
Это Диоген днём с фонарём искал настоящего человека, а она ночью с фонарём станет искать следы, оставленные преступником, чтобы вытащить его на свет божий и отдать на суд людской. Просидев целый час в позе Наполеона, она вскочила и стала быстро одеваться. Выйдя из дома, Андриана обнаружила, что пошёл дождь, но не сочла его помехой. Он может даже помочь ей в том плане, что разгонит всех желающих отправиться в эту ночь к своим или чужим старым гаражам. Оседлав мотоцикл, она всё-таки старалась не гнать его по мокрой дороге и ехала, соблюдая осторожность, поэтому дорога заняла у неё больше времени, чем днём. Андриана оказалась права в том, что в посёлке не было ни одной живой души. Несмотря на то, что она хорошо запомнила место, где стоял гараж деда Ефима Тавельского, Андриана Карлсоновна на всякий случай включила фонарик и освещала путь впереди мотоцикла. Наконец она увидела гараж, покрытый зелёными пятнами. При свете фонаря они показались ей бурыми, словно следы проступившей сквозь гаражные стены запёкшейся крови. От жути, охватившей её в это мгновение, у Андрианы замерло сердце и кожа покрылась мурашками. Сыщица внезапно осознала, что она здесь
