— Парни, тысяча извинений! Вот честное слово: по-другому не вытанцовывалось, — сходу начал извиняться Мешок и помахал перед носом молодого удостоверением. — Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Мешечко.
СтаршОй отреагировал на это объявление хмурым кивком головы — скорее всего, чего-то подобного от столь борзых маршруточников он и ожидал. А вот молодой всмотрелся в ксиву с неподдельным интересом:
— Ну, ГУВД это понятно… А вот Г-О-Б-Л-П-Г-С… Это что ж за зверь такой?
— Группа по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, — пояснил Мешок. — Сокращенно, «гоблины».
— Оно и видно, что гоблины, — недовольно буркнул старшОй. — Что, думаете, если ксива на руках, можно просто так по городу без правил ездить?
— Просто так нельзя, — покладисто согласился Мешок. — Но так мы и не в кино торопились… У меня там, в салоне, хрюн, объявленный в федеральный розыск. За двойное убийство, к слову сказать.
— Ну, тады извиняй, майор. Сам понимаешь, не часто встретишь ментов, рассекающих по Питеру на маршрутке. Что ж вам, на задержание, нормальной машины не выделили?
— Мы и этот-то пепелац с боем выбили… Слушай, дружище, водичкой не угостишь? А то упрел на ухабах, от вас убегаючи.
— Не вопрос. Приобщись, — старшОй протянул Мешку бутылку и опер сделал парочку жадных глотков.
— Уф-ф, ляпота!
— Андрей! Сюда! Скорее! — взволнованно прокричал высунувшийся из маршрутки Тарас.
— Блин, что там у них еще стряслось? Извиняйте, парни, пойду поинтересуюсь.
Мешок торопливо направился к своим, забыв вернуть старшОму его бутылку
Анечка лежала на диванчике переднего сидения и тихонечко постанывала. Вокруг нее, причитая, хлопотали Извицкая, тётка с букетом и Сергеич. Последний в данный момент сосредоточенно рвал на части какие-то тряпки, которые тётка заботливо подкладывала под девушку. Рядом, всем мешая, беспомощно суетился Тарас. И лишь Монах не принимал участия во всей этой кутерьме — свободной рукой он размазывал кровь на лице и сквозь зубы матерился.
— Анюта, укачало, да? Может, водички? — Мешок встревоженно протянул девушке бутылку экспроприированной у гайцов воды.
— Не надо, — отводя его руку, сурово приказала тётка. — Водички у нас здесь и так достаточно.
— Это вы о чём?
— Воды у нее отходят, вот о чем! И надо же было додуматься: девку в таком состоянии по жаре, да еще в этой консервной банке, за преступником таскать!
— А вы… вы уверены? Вы что, врач?
— Я — мать, — сказала как отрезала тётка и недовольно обернулась к остолбеневшему от происходящего Тарасу: — Ну, что стоишь пялишься?! «Скорую» вызывай быстрее!
— Погодите! — только сейчас дошло до Мешка. — Какая на фиг скорая?! Да пока она доедет… Здесь же Снигиревка рядом… А ну-ка, пропустите…
Мешок осторожно поднял обоих (Анечку и её, рвущегося на свободу первенца) на руки и понёс к машине ДПС, крича на ходу:
— Парни, разворачивайтесь. Нам на Маяковского нужно! Срочно! И мигалку, мигалку включите!
Обалдевший молодой гаишник кинулся к служебной машине и, распугивая прохожих, развернулся, зарулив на тротуар. Его старшОй распахнул дверь и помог разместить Анечку на заднем сидении. Туда же забрался и Мешок: устроив голову девушки у себя на коленях, он судорожно принялся опускать стекло, чтобы хоть немного проветрить насквозь прокуренную гайцами машину.
— Ну, с Богом, девонька! — сунулась в окошко тётка и пихнула в салон свой роскошный букет. — Езжай, рожай своего богатыря!
Анечка, с заметным усилием, благодарно улыбнулась. СтаршОй включил мигалку и гаишная машина, остановив встречный поток, подорвалась в направлении Снигирёвки.
— А откуда вы знаете, что у нее мальчик будет? — поинтересовался у тётки подошедший Тарас.
— От верблюда, — огрызнулась та. — Ох, до чего же вы все мужики тупые! Ладно, пошла я на метро. Всё равно на вокзал опоздала.
— Может, вас подвезти?
— Нет уж, спасибо. С вашей помощью я теперь еще долго ни в одну маршрутку не сяду.
Махнув рукой, «пассажирка поневоле» двинулась в сторону площади Восстания, а Тарас возвратился к нервно курящему рядом с пепелацем Сергеичу.
— Ну чего, рулим в контору?
— Погоди, сейчас оэрбэшники подскочат. Я им, на всякий случай, наши координаты продублировал. А то, боюсь, молодой опять не сообразил… Вот заберут смежники своего красавца — тогда и поедем… Ты мне лучше скажи: за фига ты 283-й маршрут нацепил? Невский от Заневского отличить не можешь?
— Да там, как назло, перенос был, — взялся оправдываться Тарас. — «За», потом «черточка», а уже потом «Невский», на следующей строчке. Не заметил.
— Не заметил! Хорошо тетка с крепкими нервами попалась. А то бы еще одну клиентку пришлось в больничку везти…
Помолчали.
— …Ну что, Тарасик, осиротела наша контора по женской части, а? Теперь Анютка к нам только годика через два вернется. Да и то, если вернется еще.
— Думаешь, возможен летальный исход?
— Тьфу на тебя, идиот, — досадливо сплюнул Сергеич. — Ты чего городишь-то?! Я имел в виду, что пока в декрете сидит, сто раз подумает, возвращаться ли обратно. В наше… шоу долгоносиков.
— А-а…Так у нас ведь еще Наташка есть.
— Ну, с этой-то немного проку. Себе на уме девка.
— Зато красивая.
— Разве что. Вот только на нее, на красивую, где сядешь, там и слезешь… Э-эх, нам бы такую как наша Анечка найти. Вот только, где ж ее найдешь такую?
— Это точно, — вздохнув, согласился Тарас.
Метрах в десяти от маршрутки с особым шиком остановилась навороченная «ауди». Сергеич внимательно всмотрелся:
— О, кажись, смежники подъехали… Точно, они… Ну всё, иди, выгружай дрова. Ты его там как, не слишком уделал?
Вопрос сей был задан далеко не праздно — малороссийская природа наградила Тараса косой саженью в плечах и здоровенными кулачищами. По этой причине его мощная фигура «семь на восемь» неизменно внушала уважение и опаску у субтильных мужчин, равно как восторг и желание у легкомысленных женщин.
— Да нет. В самый раз, — мотнул головой Тарас и полез в пепелац за трофеем…
Санкт-Петербург,
3 июня 2009 года,
среда, 08:32
На сковороде зычно шкворчала яичница, призывно сияя в пять маленьких жёлтых лун. Супруга подполковника Золотова мелко рубила острым ножом пряную зелень, готовя нехитрый завтрак для мужа.
— Лидк, — донёсся из трехкомнатных кулуаров командирский басок благоверного. — Ты не помнишь, куда я вчера засунул ключи от машины?
— Прихожая. Зеркало. Верхний ящик, — не поворачивая головы, проложила азимут супруга.
— Там я уже смотрел.
— Значит плохо смотрел.
Через пару секунд из прихожей донеслись звуки археологических раскопок и вскоре на пороге кухни возник счастливый обладатель потерянных и вновь обретенных ключей. Безупречно выбритый, с благородной сединой на висках, в идеально отглаженных брюках и в безукоризненно белой рубашке, подполковник Золотов сейчас походил на собирательный образ киношного голивудского полисмена. В ранге не ниже начальника полиции округа, а то и штата. Многочисленные давние шрамы от порезов бритв и скальпелей карманников на кистях обеих рук лишь добавляли этому образу должной брутальности.
— Странно, и как это я их сразу там не нашел? — задумчиво проговорил Золотов и пихнул ключи в карман брюк.
— Ничего странного, — пожала плечами супруга. — Типичный случай похмельной заторможенности реакций организма.
— Да ладно тебе. Я был как стеклышко.
— Ага, как стеклышко в нашей спальне. Которое ты уже два месяца как обещаешься помыть.
— Лидк, веришь-нет, вот буквально завтра и займусь. Слово офицера!
— Ты хотел сказать: «слово пенсионера»?
— Спокойствие, только спокойствие! До перехода в новый социальный статус у меня еще осталось, — Василий Александрович посмотрел на часы, — …осталось 8 часов и 46 минут… Ну, всё, я полетел.
— Сто-о-ять! — моментально встала в позу «руки в боки» супруга. — Кру-у-гом! Марш за стол!
— Лидк, да не хочу я есть! — взмолился Золотов. — Вчера с нашими бонзами на неделю вперед брюхо набил. Китайским, будь он неладен, фаст-фудом… Представь, ресторан — четыре звезды — обыкновенного соленого огурца принести не могут! А деньжищ угрохал — у-у!
— Сам виноват. Нет, чтобы уйти на пенсию как все, по-человечески…
— А по-человечески — это как? С общим собранием, с зачитыванием дарственного адреса, торжественным приемом в совет ветеранов и вручением ценного подарка «лыжи беговые»?! Нет уж, увольте. Я вчера последнюю повинность перед «генералами» отбыл, проставился. А сегодня хочу спокойно посидеть со своими… В своем, пока еще, отделе.
— И с соленым огурцом, — ехидно докончила Лида.
