В кухне она успела малость прибраться, и посудомойка за время ее отсутствия выполнила свою работу, так что сейчас в помещении можно было находиться. Полина ощутила зверское чувство голода – очевидно, организм так реагировал на стресс. Она бросила в кастрюлю четыре сосиски и откусила бублик. Он остыл и по вкусу напоминал резину. Сосиски сварились. Полина нашла в холодильнике полбутылки кетчупа и сама удивилась размеру своей радости.
Запив сосиски холодным апельсиновым соком, Полина перевела дух и отправилась в кабинет мужа, чтобы начать утомительные поиски завещания.
Минут через сорок она плюхнулась на диван в полном отчаянии. Не нашлось никакого намека на завещание. В ящиках стола валялись разные мелочи – дареные ручки и зажигалки, ежедневники и записные книжки, сломанные карандаши и брелоки для ключей. В одном, правда, лежала стопка бумаг, и Полина было обрадовалась, но там оказались только документы на квартиру и машину. А еще свидетельство о браке, какие-то никому не нужные удостоверения, несколько любительских фотографий да просроченный пропуск в бассейн. И больше ничего. Полина в злости вывалила все прямо на пол, но необходимого так и не нашла.
Она посидела немного на диване, чтобы успокоиться, и выкурила сигарету, хотя давно бросила. Илья сам не курил и не любил запаха дыма в доме.
«Обещал, что обеспечит, – горько подумала Полина, – а сам оставил ни с чем…»
И тут же устыдилась своих мыслей – муж погиб, его только что похоронили, а она думает лишь о деньгах. Он не заслуживает такого отношения. Нужно съездить еще раз в офис фирмы и поискать в сейфе. Волованов, конечно, подлец, но не идиот, он не станет скрывать от нее завещание, оно ему не нужно. Даже если завещания нет, она как-нибудь протянет полгода – продаст что-нибудь, на работу устроится. А там все устаканится. Родни у Ильи не осталось, никто не станет претендовать на наследство.
Полина приободрилась и направилась на кухню выпить чаю, как вдруг в прихожей мелодично запел сигнал домофона. Неужели снова явился Волованов? Она подошла к двери, сняла трубку и спросила как можно строже:
– Кто здесь?
– Полина Сергеевна, – донесся из трубки негромкий вкрадчивый голос, – это Казимир.
– Казимир? – Полина недовольно поморщилась.
Казимир появился у них в доме примерно год назад, когда Илья решил обставить свой кабинет настоящим антиквариатом.
Полина любила свою квартиру и с удовольствием занималась ее обустройством. Муж все одобрял – и нежно-сиреневую спальню, и просторную светлую гостиную с большими комнатными растениями в кадках. Мебель в гостиной была под светлый орех, а стены – золотистые, окна выходили на запад, так что во второй половине дня комната казалась до краев заполненной солнечным светом. И только кабинет Илья пожелал обставить по собственному вкусу. Он терпеливо дождался, когда Полина закончит отделку кухни и ванной, согласился с ее концепцией холла (светло-серые стены и металлические светильники сложной формы), а потом заявил, что в своем кабинете он хочет видеть настоящую старинную мебель, никакого новодела! Полина не стала спорить – в конце концов, деньги его, человек имеет право…
Тогда-то один из деловых знакомых дал мужу телефон Казимира, сказав, что тот знает всех серьезных антикваров города и может достать все, что угодно, хоть луну с неба. Казимир оказался скользким тщедушным типом неопределенного возраста, с маленькими бесцветными глазками и таким вороватым выражением лица, что Полине захотелось немедленно выставить его из квартиры.
– Илья, – сказала она мужу, едва Казимир вышел за дверь, – у него же на лице написано, что он жулик и прохиндей!
– Да брось, детка, – отозвался Илья с беззлобным смешком. – Казик совершенно безобиден. И может быть очень полезным. Все знакомые отзываются о нем неплохо. А что у него такое лицо… Разве он в том виноват? Нельзя судить о человеке по внешности! Внешность бывает обманчива!
Казик появлялся снова и снова. Говорил он тихо и вкрадчиво, и в его речи постоянно звучали непонятные, завораживающие слова: маркетри, интарсия, волюта, жирандоль, бидермейер, кассоне, жакоб… Илья, кажется, «заразился» от него – начал говорить на том же таинственном языке. Более того, он даже начал понимать эти слова и пытался объяснить их Полине. Полина запомнила, что интарсия – это украшения на мебели из дерева ценных пород, слоновой кости или бронзы. Но дальше ее познания не пошли.
Полина старалась не встречаться с Казимиром, за глаза называла его козявкой и возмущенно фыркала при его появлении. А Казимир, казалось, не замечал ее недовольства. Он продолжал появляться в их доме, и каждый раз вместе с ним появлялись красивые старинные вещи – сначала письменный стол восемнадцатого века с цветными интарсиями, работы знаменитого мастера Давида Рентгена, потом полукруглый секретер красного дерева с вставками из севрского фарфора, диван и два кресла с резными ажурными спинками в стиле Хепплуайта.
Илья не хранил дома большого количества бумаг и в антикварном секретере устроил бар для особо ценных напитков. Когда кабинет был обставлен, посещения Казимира стали редкими и наконец совершенно прекратились, к большой радости Полины.
Поэтому сейчас она была удивлена, услышав его голос.
– Это Казимир! – снова донеслось из трубки. – Впустите меня, мне обязательно нужно с вами поговорить!
Первым побуждением Полины было послать Казимира подальше. Но затем ей пришло в голову, что он, скорее всего, пришел, чтобы выкупить у нее старинную мебель из кабинета мужа. Конечно, он захочет нажиться на ее некомпетентности и даст за мебель гораздо меньше настоящей цены. Но деньги ей были нужны до зарезу, причем как можно скорее, так что она решила согласиться на любую цену.
– Заходите, Казимир! – проговорила она, нажав на кнопку входа.
Через минуту Казимир уже звонил в дверь.
Полина открыла ему и удивленно попятилась: вместе с ним в квартиру ввалились четверо здоровенных мужиков в спецовках. Потеснив ее, мужики разом заполнили прихожую и топтались, выжидающе оглядываясь на Казимира.
– Казимир, в чем дело? – испуганно воскликнула Полина, прижавшись спиной к стене. – Что за люди с вами?
– Грузчики, – холодно отозвался тот и махнул рукой в направлении кабинета. – Давайте выносите, только очень осторожно… Не дай бог, что-нибудь поцарапаете! Я с вас шкуру спущу!
– Да что мы, разве первый раз? – отозвался бригадир, и грузчики потопали в кабинет.
Полина метнулась вперед, попыталась загородить дорогу, но огромный детина легко отодвинул ее в сторону, как отодвинул бы стул или табуретку.
– Казимир, что, в конце концов, происходит? – взмолилась Полина, кинувшись к вороватому торговцу и схватив его за лацканы плаща. – Это что – ограбление?
– Да что вы! – невозмутимо отозвался тот, осторожно освобождаясь от ее рук и вынимая из-за пазухи какие-то листки. – Я только забираю свое имущество…
Двое грузчиков уже несли по коридору диван «Хепплуайт».
– Как – свое? Вы же продали мебель Илье. Продали!
– Вещи не были окончательно оплачены, – холодно продолжил Казимир, разворачивая перед ней бумаги. – Ваш муж внес за них только аванс. А по условиям договора купли-продажи, если они не будут полностью оплачены до такого-то числа, они возвращаются к продавцу, то есть ко мне…
– Как – возвращаются? – Полина чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она схватила листки, попыталась читать, но буквы прыгали у нее перед глазами, гарцевали, как цирковые лошади, и никак не хотели складываться в слова. Наконец она с трудом разобрала – «возвращаются к продавцу…».
Неужели правда?
– Между прочим, по условиям договора возврат производится за счет покупателя, но я решил пойти вам навстречу и сам оплатил транспорт и бригаду квалифицированных грузчиков. Кстати, перевозка и погрузка стоят довольно дорого, так что вы должны оценить мои добрые намерения…
Она же предупреждала Илью! Говорила ему, что противный человечек – вор, а он не послушал ее…
– Пошел прочь! – выкрикнула Полина и набросилась на Казимира, молотя его кулаками. – Пошел прочь вместе со своими… добрыми намерениями! Забирай свое барахло, и чтобы я тебя больше никогда не видела!
– Да, глупо ждать от людей благодарности, – со вздохом произнес Казимир, заслоняясь от ударов и отступая к двери. – Константин, вы знаете, что выносить!
И он благоразумно скрылся, а грузчики продолжали выносить антикварные игрушки Ильи.
«Ну и черт с ними! – думала Полина, провожая мрачным взглядом уплывающий на лестницу письменный стол. – Мне это барахло никогда не нравилось!»
– Хозяйка! – окликнул ее один из грузчиков, дотронувшись до руки. – Хозяйка, тут вот…
– Что такое? – Полина вздрогнула, подняла глаза.
Грузчик стоял возле секретера и протягивал ей какой-то конверт:
