— Ты действительно плохого мнения и о Юге, и о южанах, не так ли, Джан-Тан?
— Отец — плохого. А моя мать думает, что мой приезд сюда послужит «моему духовному обогащению», конец цитаты.
— Сломанная челюсть — твой билет домой?
— Твоя челюсть — мой билет.
— Чушь, Джан-Тан. Подозреваю, твой папаша послал тебя сюда, чтобы показать всем, как высоко он поднялся над нашей кучей коровьего дерьма.
— Поначалу я думал, что ты — живое подтверждение моим представлениям о тебе.
— Так и есть. Я — деревенщина, которую ты имеешь полное право презирать, Джан-Тан.
— Скайлар, твой акцент то возвращается, то пропадает.
— Это я сейчас говорю с акцентом, Джан-Тан. — Скайлар свернул на пыльную автостоянку. Из кузова донесся возмущенный вопль. — Иногда, когда мне хочется, я также говорю на диалекте. Ты слышал, как говорят на диалекте, Джан-Тан?
Джон вгляделся в засиженное мухами ветровое стекло.
— Это же кабак.
— Это «Холлер».
Скайлар припарковал грузовичок у длинного, низкого кирпичного здания, в нескольких окнах которого вспыхивала реклама пива. Вывеска с надписью: «Холлер» не освещалась. Музыка просачивалась сквозь стены и крышу.
В двадцати футах от двери мужчина стоял на коленях и блевал.
Скайлар заглушил двигатель.
— Дерьмо, — вырвалось у Джона. — Я туда не пойду.
— Тогда оставайся здесь. Или иди домой. Мне без разницы, Джан-Тан.
— Я не знаю, где мы находимся.
— Мы у «Холлера».
— Меня там убьют.
— Ты можешь заполучить там билет домой, парень. — Скайлар подхватил трубу.
Дуфус скакал по кузову, что-то радостно вопя блюющему мужчине.
— Скайлар…
— Этот визит послужит «твоему духовному обогащению», идиот.
— Скайлар, то, что ты сказал об акценте и диалекте… Ты вычитал это в книге?
— Нет. — Скайлар захлопнул дверцу кабины. — Только что придумал сам.
* * *
— Тут все пропахло перегаром.
Медленно, не глядя по сторонам, не здороваясь с людьми, которых приветствовали Скайлар и Дуфус, Джон проследовал за ними по залу «Холлера» и сел за угловой столик, в пятнах, изрезанный ножом.
— Хэй, Скайлар. — Подошла официантка, в высоких, выше колена, сапогах, джинсах, обрезанных по самые ягодицы, футболке, не достающей до ремня джинсов, с круглым жестяным подносом в руке.
— Как дела, Марлин?
— Что будем сегодня пить?
— Дуфус? — спросил Скайлар. — Тебе би и пи?
— Би и пи? — Брови Джона взлетели вверх, он посмотрел на Дуфуса. — Бренди и порто?
— Бурбон и пиво, — уточнил Скайлар. — Мне просто пива. И чашечку чая для моего кузена.
— Кока-колу, — поправил его Джон.
— Никакого кофе у нас нет.
— Он сказал — «кока-колу», — перевел Скайлар.
— Ага, — Марлин кивнула. — Сколько тебе надо выпить пива, прежде чем ты начнешь играть на своем роге, Скайлар?
В другом углу зала несколько человек танцевали под музыку из автомата. Крутилась пластинка с песней «Черт побери, она — моя женщина».
— Ни стакана.
Трое молодых людей наблюдали, как Марлин пробирается сквозь толпу к бару.
— Сколько ей лет? — спросил Джон.
— Она достаточно взрослая, чтобы найти дорогу до бара и обратно, — ответил Дуфус.
— Я сомневаюсь, что ей больше пятнадцати.
— Отличные ноги, — Скайлар взглянул на кузена. — Ты это заметил.
— Все потому, что ей приходится много ходить, — изрек Дуфус. — Да еще с подносом.
— Точно, — Джон заулыбался. — Поднос этому способствует. — Он заметил, что женщин в зале больше, чем мужчин. Несколько пристроились у стойки бара. За двумя столами сидели соответственно две и три женщины без кавалеров. Пока он смотрел на них, одна женщина поднялась из-за стола и продефилировала к стойке. — Да это же публичный дом.
— С чего ты так решил? — спросил Скайлар.
Джон пожал плечами:
— Скажи, что это не так.
— Весь мир — публичный дом, — глубокомысленно заметил Дуфус. — Скажи мне, что это не так.
— Джан-Тан, ты — единственный за этим столом с заразным заболеванием.
Марлин принесла заказ. Аккуратно поставила ногу между колен Скайлара. Пока переносила стаканы с подноса на стол, Скайлар сдвинул колени и сжал ее ногу. Пробежался кончиками пальцев по ее бедру.
— Это отвратительно, — заявил Джон после ее ухода.
— Я главным образом делаю то, чего от меня хотят, — ответил ему Скайлар. — А сам я хочу говорить только правду. — Он наклонился вперед, повысил голос, чтобы перекрыть музыку и шум. — Джан-Тан, Дуфус и я надеемся, что в это воскресенье ты сможешь пойти с нами на церковную службу.
— Что? О боже! — завопил Джонатан.
— Мы будем рады, если ты пойдешь.
— Боже мой, Скайлар. Глубокой ночью ты привел меня в публичный дом, чтобы пригласить на воскресную службу?
Тэнди, в джинсах и рубашке в красную и черную клетку, вошла в «Холлер» в сопровождении родного брата и кузена. Посмотрела в дальний от музыкального автомата угол. Помахала рукой Скайлару. Все трое прошли к стойке.
— Беда в том, — Джон наблюдал, как глаза Скайлара обегают зал, — что ты говоришь серьезно.
— Абсолютно серьезно, — подтвердил Скайлар.
— Он у нас серьезный. — Дуфус икнул. — Очень серьезный.
Музыка сменилась. С танцплощадки донесся топот сапог: теперь танцевали одни мужчины. Некоторые издавали громкие вопли.
Джон повернулся к Скайлару:
— Что они делают? — Он, похоже, злился.
— Наслаждаются жизнью. — Скайлар откинулся на спинку стула. — Ты когда-нибудь наслаждался жизнью, Джан-Тан?
Пожилая, необъятных размеров женщина в черном платье направлялась к их столику. Она напоминала бригантину, плывущую под всеми парусами. Стакан она несла, как скипетр.
— Скайлар, дорогой. — Она грациозно опустилась на стул. — Ты всегда выглядишь, как свежий персик. — Она постучала костяшками пальцев по лбу Дуфуса. — Ты не спишь, милый? — посмотрела на Джона. — Привет, Джонатан Уитфилд. Как поживает твой папочка? — Она ждала ответа.
— Отлично.
— Рада это слышать.
— Это миссис Даффи, Джан-Тан, — представил даму Скайлар.
— Совершенно верно, — кивнула та. — Миссис Даффи. Если ты когда-нибудь узнаешь мое имя и произнесешь его, обращаясь ко мне, тебя тут же вышвырнут отсюда. Пусть я не могу иметь всего, что мне хочется, но имею право на то, чтобы меня не звали по имени, особенно подвыпившие люди.
— Миссис Даффи тут хозяйничает, — пояснил Скайлар.
— Это заведение принадлежит вам? — спросил Джон.
Скайлар улыбнулся миссис Даффи.
— Действительно, кому принадлежит «Холлер», миссис Даффи?
Она продолжала смотреть на Джона.
— Похож на тебя, Скайлар. Только совершенно не умеет вести себя в обществе.
— Это точно.
— Извините, — потупился Джон. — Мне казалось, это естественный вопрос.
— Естественный вопрос для одних — неприкрытая грубость для других, — ответствовала миссис Даффи.
Женщина и молодой человек еще долго продолжали смотреть друг на друга.
Мэри Лу вошла в «Холлер» в сопровождении трех молодых людей, которые присутствовали на вечеринке на «Уитфилд-Фарм».
По пути к бару Мэри Лу столкнулась с двумя мужчинами. Один поддержал ее за локоток.
— Джан-Тан подозревает, что тут публичный дом, — нарушил затянувшуюся паузу Скайлар.
Джон коротко взглянул на Скайлара и залился краской.
Несколько секунд миссис Даффи еще смотрела на Джона, потом протянула Скайлару пустой стакан.
— Тебя не затруднит наполнить его для меня, Скайлар? Я не уверена, что тебе следует слышать то, что я собираюсь сказать этому мальчику.
— Конечно.
— Принеси и мне, — вставил Дуфус, не сдвинув с места ни стопку с бурбоном, ни бутылку с пивом.
После того как Скайлар передал отцу Джонсу стакан миссис Даффи, за его спиной раздался мужской голос: «Хэй, приятель».
Обернувшись, он увидел бородатого незнакомца с всклоченными волосами.
— Хэй.
Неподалеку, у стойки, Тэнди разговаривала с Мэри Лу Саймс.
— Дела идут?
— Полный порядок.
— Угостить тебя?
— Благодарю, обо мне уже позаботились.
Отец Джонс поставил на стойку стакан с содовой, стопку с бурбоном и бутылку пива.
— Та девушка, что в белой блузе, — Саймс? Мэри Лу Саймс?
— Я вас не знаю.
— Разве это необходимо, чтобы ответить на простой вопрос?
Скайлар забрал со стойки стакан, стопку и бутылку.
— Да.
В зале по-прежнему было шумно, хотя музыка смолкла, а с танцплощадки не доносилось топота сапог.
Прежде чем сесть, Скайлар раздал стакан, стопку и бутылку.
— А что вы сделали с Джан-Таном?
— Он пошел в мужской туалет, — ответила миссис Даффи, — после того как я сказала ему, что он набит дерьмом.
