— Чего это вы забегали? Что-то стряслось?
— Да нет, все в порядке, — соврала Ли. Вовсе не обязательно посторонним знать о пропаже такой крупной суммы денег. Она вновь открыла крышки багажника. — Давай, забирай свои коробки… — Молча с остервенением принялась за работу. — Двадцать один, двадцать два…
На этот раз за ее спиной возник взбудораженный Авиров.
— Майя! Майя!.. — раздувая щеки и тараща глаза, стал восклицать толстяк. — Что будет, если мы не найдем деньги? Майя! Ты должна мне шесть с половиной тысяч. Где ты их возьмешь?
Игнорируя присутствие толстяка Ли продолжала считать:
— Двадцать три, двадцать четыре…
— Майя! Майя! — не унимался Авиров. — Это все мои сбережения, Майя! Я впервые взял такую крупную сумму денег. Если я ее лишусь, моему бизнесу придет конец. Ты это понимаешь, Майя! — и толстяк попытался заглянуть в глаза женщины.
— Двадцать пять, двадцать шесть…
— Ну, как ты можешь! — в сердцах воскликнул Рустам и всплеснул руками, — Как ты можешь так спокойно разгружать эти чертовы коробки, когда у тебя пропала такая уйма денег?!..
Ли наконец взорвалась.
— Не дави на меня! — заорала она так, что Авиров от нее шарахнулся. — Я все прекрасно понимаю! Что я теперь должна делать? Упасть, бить ногами в землю и рыдать? Мне работать нужно, Рустам. Иди в автобус!
Толстяк метнул на Майю злой взгляд.
— Учти, — зашипел он, направляясь к передней двери автобуса. — Деньги я тебе лично в руки дал. Если не вернешь, ответишь головой.
Хотя бородач из разговора Майи с толстяком понял, что все-таки у Ли стряслась беда, приставать с расспросами к женщине он не стал. Уж очень вид у нее был смурной. Получив оставшуюся часть груза, бородач сел в "Газель" и укатил, а Ли принялась через заднюю дверь автобуса выдавать коробки с персиками другим получателям. Выдавала груз она спокойно, нисколько не опасаясь, что деньги уплывут вместе с фруктами в одной из коробок. Нужно быть идиотом, чтобы украсть деньги, а потом отправить их неизвестно куда.
Закончив работу, Майя вернулась к своему сиденью. В салоне автобуса стояла унылая тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями Бантиковой, горько оплакивающей пропажу денег. Андрей совсем расхворался. Он возлежал на своем ложе, закатив глаза, с выражением мученика на потном заострившимся лице. За руль снова пришлось сесть Киданову. В траурном молчании автобус тронулся в путь.
Ли сидела в своем кресле, тупо уставившись в окно. Было раннее белесое утро и огромный столичный город уже просыпался. Кое-где на улицах мелькали редкие прохожие, а на дорогах встречались сонные пустые автобусы и троллейбусы, неторопливо разъезжающиеся по своим маршрутам.
Майя — оптимист. Как бы не было хмуро у нее на душе, она верила, что деньги отыщутся. Ли почему-то была твердо уверена в том, что они до сих пор находятся в автобусе. Догадывалась она, примерно, и о том, кто мог их взять. Конечно же тот, у кого в руках побывал ключ от сейфа. А если денег в "Мерседесе" нет?.. Вот на этот случай милиция и нужна. Пускай представители власти разоблачат вора и выбьют из него деньги. Это их работа, в конце концов.
На одном из перекрестков к передней двери с дорожными сумками в руках подошли молодые супруги.
— Остановите, пожалуйста, на остановке, — попросил водителя узкоглазый молодой человек с сильно выдающимися надбровными дугами и жестким ежиком черных волос на голове.
Киданов хотел было притормозить, однако Майя коротко приказала ему:
— Поезжай прямо! — и уже обращаясь к супругам добавила: — Мы едем без остановок до автовокзала.
"Мерседес" вновь стал набирать скорость. Вскинув брови, молодой человек взглянул на Майю.
— Но нам нужно здесь выходить, — произнес он с легким, наигранным недоумением, очевидно, отлично понимая, почему их не хотят выпустить из автобуса. И понимал он правильно, ибо:
— Как вы, наверное, уже знаете, — заявила Ли, — у нас в автобусе пропала крупная сумма денег, поэтому никто не покинет "Мерседес" до тех пор, пока нас всех не обыщет милиция.
Попутчик тут же ощетинился:
— Ну, вот еще! — фыркнул он. — Мы-то здесь с женой причем? Решайте свои проблемы без нас. Остановите, пожалуйста!
Майя повысила голос:
— Я же вам уже объяснила: никто из автобуса не выйдет!
— Ах, так?! — мгновенно вспыхнул молодой супруг, достал из кармана удостоверение и, раскрыв его, заносчиво сказал: — Служба национальной безопасности!
Только этого не хватало. Грозил разразиться скандал. Ли сразу смягчилась и перешла на увещевательный тон.
— Я вас ни в чем не подозреваю, но стоит вам выйти, я уже никогда не смогу вас найти. И если деньги так и не отыщутся, то меня до конца моей жизни будут мучить сомнения, что, возможно, они уплыли вместе с вами. Я вас очень прошу, проехать до автовокзала и разрешить осмотреть ваши вещи. — Постольку поскольку попутчик надменно молчал и явно не собирался соглашаться, Майя попробовала заинтересовать его с материальной стороны. — Я с вас не возьму плату за проезд, — пообещала она. — Более того, я оплачу вашу обратную дорогу от автовокзала до дому на такси.
— Не артачься, брат!.. — зашумели со всех сторон челноки. — Тебя женщина просит! Будь человеком!..
— И вправду, Азиз, — негромко сказала супругу миниатюрная застенчивая женщина с миловидным личиком. — Не упрямься. Человек попал в трудное положение, нужно помочь, тем более, что нам это ничего не стоит. Подумаешь, потеряем полчаса времени. Поехали!
Молодой человек надулся и, отвернувшись от уламывающей его публики, уставился в лобовое стекло, что можно было расценить, как согласие прокатиться за счет "Саидовской компании" до автовокзала, и обратно до дому на такси за счет Майи.
Автовокзал — большая правильной формы прямоугольная площадка с двухэтажным стеклянным зданием на одном конце ее, многочисленными платформами посередине и автостоянкой на другом. Именно здесь по указанию Майи и припарковал "Мерседес" Виктор. Майе случалось бывать на автовокзале два, а то и три раза в неделю, она отлично знала местное руководство и работников милиции, и даже кое-кому платила мзду, (помимо платы за стоянку) за то чтобы кое-кто закрывал глаза на официально не разрешенную на территории автовокзала погрузку и выгрузку мелких партий товара. К одному из знакомых милиционеров и рассчитывала обратиться за помощью Майя. Однако, когда она намеривалась выйти из автобуса, ее остановил все еще стоявший рядом с супругой у лобового стекла Азиз.
— А вот вы, гражданка, — сказал он со злорадной мстительностью, — останетесь на месте. Где гарантия того, что вы сами не украли эти деньги, а теперь пытаетесь вынести их из автобуса и спрятать где-нибудь в здании автовокзала?
Ли округлила глаза, но, поразмыслив, пришла к выводу, что молодой мужчина, в общем-то прав, ее также, как и любого присутствующего в автобусе человека можно подозревать в краже. Действительно, почему бы и нет?.. И Майя охотно — пусть убедятся — согласилась:
— Пожалуйста, я не против. Будем бросать жребий, кому идти?
— Ну вот еще! — возмутился Садык. Он все еще рассчитывал поспеть за обувью к поставщикам. — Так мы черт знает до чего дойдем со своей подозрительностью. Пускай за милиционером самый молодой отправится. Давай, Нурали, будь другом, сгоняй! — и Алиев похлопал по плечу сидевшего впереди него в кресле Аббаева.
Медлительный тяжеловесный Нурали неохотно поднялся.
— Обыскивать будете? — спросил он равнодушно.
— Да ладно, чего уж там! — махнул рукой Алиев. — Иди так, мы тебе верим…
— То есть как это верим?! — вскинулся Авиров, вскочил со своего места и загородил проход между креслами. — Тебе хорошо, Садык, величие души проявлять, деньги-то не у тебя сперли. А вот мы с Таней имеем право быть недоверчивыми и подозрительными. Поэтому я без зазрения совести обыщу Нурали и любого другого, кого потребуется. — Толстяк с вызовом оглядел всех присутствующих в автобусе людей и шагнул к Аббаеву. — А ну раздевайся!
Нурали тем временем с невозмутимым видом снял рубашку, обнажив заплывший жирком торс, затем расстегнул брюки.
— Трусы снимать? — спросил он с усмешкой, когда толстяк заглянул ему за пояс брюк.
— Ничего интересного мы там не увидим, — проворчал толстяк. — И так заметно, что денег там нет. А вот обувь сними.
Нурали послушно скинул летние туфли, показав вытертое нутро обуви, потом задрал штанины, продемонстрировав, что и за резинками дырявых носок у него тоже ничего нет.
— Одевайся и проваливай! — скомандовал толстяк и с чувством исполненного долга плюхнулся в кресло.
Аббаев оделся, вышел из автобуса и не спеша направился к зданию автовокзала.
— И побыстрее, Нурали! — выглянув из "Мерседеса", взмолилась Майя. — Передай милиционерам, Майя, очень просит прийти.
