- Я не прощаю тех, кто становится у меня на пути, Пит. Ты должен об этом знать.
Энглих подошел к Вальтцу и ткнул его револьвером в живот.
- Раф мертв,- проговорил он тихо.- Это очень удобно. А где девушка?
- А какое тебе дело?
- Не изображай из себя идиота. Ты пробовал пощипать Видаури. Я влип в это дело из-за Токен. Теперь мне нужно знать все до конца.
Вальтц стоял молча, с кольтом у живота. Наконец буркнул:
- Ну, ладно. Сколько ты хочешь, чтобы держать язык за зубами... раз и навсегда.
- Две сотни. Раф свистнул у меня бумажник.
- Я что буду с этого иметь? - спросил Вальтц Элегантный.
- Ничего. Девушка мне тоже нужна.
- Пять сотен,- сказал ласково Вальтц.- Но девушку ты не получишь. Для шпика с Центральной Авеню пять сотен - куча денег. И не придумывай ничего больше, бери деньги и забудь об этом деле.
Кольт оторвался от его живота. Пит Энглих обошел Вальтца, обыскал его, отобрал саваж и махнул левой рукой.
- Идет,- сказал он примирительно.- Что значит девица для друзей? Выкладывай деньги.
- Они у меня в конторе. Энглих коротко рассмеялся:
- Вальтц, только без этих твоих штучек! Веди!
Они прошли по коридору. В отдалении оркестр играл что-то из Дюка Эллингтона. Вальтц открыл кабинет, включил свет и сел за стол.
Не спуская с него глаз, Пит Энглих закрыл дверь кабинета на ключ. Потом подошел к шкафу, заглянул внутрь и за спиной Вальтца подошел к занавескам. Кольт он все время держал наготове.
Он вернулся к столу, когда Вальтц отодвигал от себя пачки денег.
Энглих пересчитал их и наклонился над столом.
- Оставь их себе и отдай мне девушку. Вальтц с усмешкой покачал головой. Пит продолжал:
- Видаури должен был отстегнуть тебе тысячу... по крайней мере для начала. Ноон-Стрит у тебя буквально под носом. Неужто ты должен заставлять женщин делать для тебя грязную работу? Мне кажется, ты хотел держать ее на крючке, чтобы заставить подчиниться.
Вальтц прищурился и показал на деньги.
Пит настойчиво продолжал:
- Это бедная, одинокая, напуганная девица. Скорее всего живет в мебелирашках. У нее нет друзей, иначе она не работала бы в твоем кабаке. Кроме меня, ни одна хромая собака не заинтересуется ее судьбой. Может, ты хотел ее посадить, Вальтц?
- Бери деньги и убирайся,- визгливо сказал Вальтц. Ты знаешь, что делают с шантажистами в этом районе?
- Ясно что: разрешают им держать ночные кабаки,- ответил Энглих спокойно.
Он отложил кольт и протянул руку за деньгами. Неожиданно он сжал ладонь в кулак и нехотя дернул им вверх, помогая кулаку локтем. Кулак повернулся и почти деликатно попал в челюсть Вальтцу.
Тот сник, как проколотый шар. Рот его раскрылся. Шляпа упала с головы. Пит Энглих смерил его взглядом и буркнул:
- И какая мне от этого польза?
В комнате стояла тишина, лишь издалека долетали звуки танцевального оркестра. Энглих встал за спиной Вальтца и сунул ему руку под плащ, во внутренний карман пиджака. Он вынул бумажник, вытряс из него деньги и права на вождение, разрешение на оружие и страховые полисы.
Потом спрятал все барахло обратно и в задумчивости уставился на стол. Здесь лежала записная книжка в блестящем кожаном переплете. На чистой первой странице видны были следы букв. Полицейский посмотрел книжку против света, взял карандаш и легко, свободно стал заштриховывать страницу. Когда вся она была заштрихована, Энглих прочел: "Ноон-Стрит 4623. Спросить Рено".
Он вырвал страницу из записной книжки, сложил ее и спрятал в карман, после чего взял свой кольт и направился к двери. Он закрыл за собой на ключ дверь и вышел на лестницу, ведущую в аллею.
Тело негра лежало там же, где и раньше,- между седаном и стеной. Аллея была пустынна. Полицейский наклонился, обшарил карманы убитого и вытащил пачку банкнот. В слабом свете спички он отсчитал семьдесят семь долларов и начал совать остальные деньги в пиджак негра. На тротуар упал клочок бумаги, с неровно оторванной половиной.
Энглих нагнулся и при свете еще одной спички присмотрелся к бумажке. На ней виднелся обрывок фразы: "...3. Спросить Рено".
Полицейский зябко передернул плечами и пробурчал:
- Уже лучше.
Он сел в машину и включил мотор.
7
Номер над дверью был освещен слабым светом лампочки. Это было единственное освещенное место у фронтона всего деревянного дома, расположенного за квартал от отеля, где Пит недавно играл в кости. Окна были занавешены. Из-за портьер доносился чуть слышный говор, смех, чей-то высокий голос пел. По обе стороны улицы стояли машины.
Дверь открыл высокий стройный негр в черном костюме, с золотым пенсне на носу. За его спиной была вторая закрытая дверь.
- Ты Рено? - спросил Пит Энглих. Высокий негр молча утвердительно кивнул.
- Я пришел за девушкой, которую оставил Раф, за белой.
Негр некоторое время стоял молча, глядя куда-то за спину Энглиху. Наконец он отозвался мягким, шелестящим голосом, идущим как бы откуда-то из иного мира:
- Войди и закрой дверь.
Полицейский выполнил указание. Негр открыл внутреннюю дверь - толстую, массивную. В глаза ударил темно-красный свет. Они. прошли по коридору.
Темно-красный свет падал из открытой двери, ведущей в салон, украшенный бархатными шторами. В углу его располагался бар, за которым орудовал негр в белом пиджаке. Там сидели и пили четыре пары: смуглые, черные весельчаки с прилизанными волосами и девицы с выщипанными бровями, голыми плечами, в шелковых чулках. В приглушенном темно-красном свете эта сцена казалась нереальной.
Рено показал на девиц глазами, опустил тяжелые веки и спросил:
- Какую тебе?
Негры в салоне смотрели на них в молчании. Бармен наклонился и полез рукой под стойку.
Пит Энглих вытащил из кармана смятую бумажку:
- Так лучше?
Рено осмотрел ее. Медленно он вынул из кармашка жилета похожий листок, сложил обе части, откинул голову назад и посмотрел на люстру.
- Кто тебя прислал?
- Вальтц Элегантный.
- Мне это не нравится,- сказал негр.- Он написал мое имя. Мне это не нравится. Это не умно. Но тебя я проверил.
Он отвернулся и начал подниматься по длинной пологой лестнице. Полицейский пошел за ним. Неожиданно кто-то из молодых негров в салоне прыснул.
Рено остановился, повернулся, спустился вниз и подошел к весельчаку.
- Это бизнес,- произнес он на одном дыхании.- Сам знаешь, иначе сюда белых не пускают.
- Порядок, Рено,- успокоил его парень, который только что рассмеялся и поднял рюмку.
Рено вновь начал подниматься по лестнице, что-то ворча себе под нос. В коридоре наверху было несколько закрытых дверей. Рено вынул ключ, открыл одну из них в конце коридора и отошел в сторону.
- Забирай ее,- едко сказал он,- белый товар я здесь не держу.
Энглих вошел в спальню. В противоположном углу горела лампа рядом с кроватью, накрытой покрывалом. Окна были закрыты, воздух спертый, нездоровый.
Токен Вар лежала на боку, лицом к стене и всхлипывала.
Полицейский подошел к кровати и прикоснулся к ней. Она резко повернулась, с лицом искаженным страхом. Глаза ее были широко открыты.
- Как себя чувствуешь? - спросил мягко Энглих.- Я ищу тебя по всему городу.
Она посмотрела на него. Страх медленно стал отпускать ее.
8
Фотограф редакции "Ньюс" левой рукой высоко поднял вспышку и наклонился над аппаратом.
- Прошу улыбнуться, мистер Видаури,- сказал он.- Грустно... вот так, чтобы девушки падали а обморок.
Актер повернулся в кресле, демонстрируя профиль. Он улыбнулся девушке в красной шляпке, потом с той же улыбкой посмотрел в объектив аппарата.
Блеснула вспышка, щелкнул затвор.
- В целом неплохо, мистер Видаури. Хотя бывало и лучше.
- Я пережил серьезное потрясение,- мягко напомнил актер.
- Я думаю. Угроза получить порцию кислоты в лицо не очень веселая шутка,- признал фотограф.
Девушка в красной шляпке прыснула и закашлялась, прикрыв рот рукой в красной перчатке.
Фотограф собрал штатив. Это был пожилой мужчина с печальными глазами. Он покачал головой и поправил шляпу.
- Да, кислота в лицо это, конечно, не весело. Ну, мистер Видаури, надеюсь, вы с утра примете наших ребят?
- С удовольствием,- ответил устало актер.- Только попросите их перед приходом позвонить. И выпейте со мной рюмку.
- Я не пью,- отказался фотограф.- Такой уж я странный человек.
Он перебросил через плечо сумку со вспышкой и направился к выходу. Неизвестно откуда появился маленький японец, проводил фотографа до дверей и исчез.
- Угроза облить личико кислотой,- повторила девица в красной шляпе.Ха-ха-ха! Какое страдание, какой ужас, если так позволительно выразиться порядочной девушке. Можно я выпью?
- Никто тебе не мешает, пей! - огрызнулся актер.
- И никто никогда не помешает, дорогой. Она нетвердым шагом подошла к столу, на котором лежал квадратный китайский поднос, и налила себе виски.
- На сегодня, кажется, все,- со вздохом сказал Видаури.- Уже были из "Бюллетеня", из "Пресс-Хроникл", из трех радиопрограмм, из "Ньюс"... Не так уж плохо.
