— Значит, это пустые предположения, — сказал инспектор, пожимая плечами.
— Может быть, пустые, может быть, и очень содержательные — не знаю; до сих пор это, конечно, не больше, чем мыльные пузыри, которые, может быть, завтра уже сгустятся и сделаются пушечными ядрами. Но скажи, пожалуйста, Жорж, что известно тебе об ее больном отце?
— Что мне известно? Ничего, — с удивлением возразил инспектор. — Мои люди расспросили соседей, вот откуда все мои сведения.
— Ну, такими сведениями можешь не гордиться, дорогой Жорж, — не без иронии заметил сыщик. — Твои люди не очень-то умны, — дипломатично закончил он.
— Это что же опять значит? — с удивлением спросил инспектор. — Куда ты метишь, Ник?
— Да просто хочу сказать, что эта Инес Наварро вовсе не то, за что она себя выдает — и, во всяком случае, не невинная барышня из общества. Этот легендарный отец и вечно путешествующая мачеха — довольно удачные манекены, чтобы скрыть скелеты, а может быть, и целых два. Необыкновенно хитрая выдумка: жить в лучшем и самом дорогом квартале Нью-Йорка, то есть в среде такого соседства, где можно не бояться назойливых приставаний и где лицам, желающим бесследно исчезнуть, не трудно сделать это, не оставляя никакого адреса.
— Но ведь это еще не доказательство!
— Слушай дальше, — со своим обычным спокойствием продолжал сыщик. — Остроумие этой Инес прямо-таки поразительно, но все-таки она не вездесуща: она не может знать, что я читал одно адресованное ей письмо Каррутера, в котором он говорил с ней тоном, каким преступник говорит только со своим товарищем по ремеслу, с сообщником. Ну вот, видишь ли, с этим-то письмом совершенно не вяжется ее облик нежной мадонны. Она утверждает, что ничего не знала о преступной карьере Каррутера, я же знаю как раз противоположное. А из этого следует, что на суде она сидела рядом с преступником не в качестве мечтательной экзальтированной девушки, желавшей перед всем миром вступиться за любимого человека, а в качестве его сообщницы, помогавшей ему в подготовке бегства. Далее! Через несколько минут после того как Каррутер удалился из здания суда, телеграф уже разнес эту весть по всему свету: значит, он не имел времени избрать определенное убежище — он вышел из здания суда и направился прямо к своему нынешнему убежищу, и я готов побиться об заклад собственной головой, что убежище это находится именно в доме Инес Наварро. Заметьте, в том самом доме, куда Морис Каррутер хотел скрыться после того, как я счастливо разыскал его в кабаке Мак-Гоннигала.
Инспектор нервно шагал по комнате взад и вперед.
— Но ведь это предположения, которые…
— Не далее как завтра, превратятся в неоспоримые доказательства, если только я буду еще жив, — сухо докончил Ник Картер, встал и раскланялся. — Значит, до завтра, Жорж.
Напрасно инспектор просил его остаться. Ник только покачал головой и кратчайшим путем поторопился попасть к себе домой.
Там он встретился с Патси, который дожидался его уже довольно долго.
— Ну-с, Патси, в чем же дело? — спросил сыщик, увидев его.
— Дело? Черт в этом доме! — простонал его помощник, почесывая себе затылок. — А я знаю только то, что я самый глупый и смешной болван и что для дела я пригоден так же, как хромая прачка для хорошего английского бокса — вот и все, что случилось, начальник, больше ничего!
Сыщик невольно засмеялся, глядя на огорченное лицо своего молодого помощника, которого он считал одним из самых надежных и ловких сыщиков.
— Не печалься, друг мой, — шутливым тоном успокоил он его, — скажи мне в самом деле, что случилось?
— Случилось? — вне себя закричал бедный Патси. — Баба, да, именно баба, провела меня за нос — вот, что случилось!
— Ха-ха! — невольно засмеялся сыщик, сел в кресло и с улыбкой поглядел на разошедшегося юного сыщика.
— Я, как волчок, кружился за ней, — начал рассказывать Патси, захлебываясь от злобы, — то и дело — в один магазин, в другой. Дудки, думаю себе, меня не проведешь — здравствуйте! Вышло совсем не так, как я думал. Началась дикая скачка по магазинам, отелям, в пассажи, где за один пенни можно видеть все чудеса кинематографа… на метрополитене… по подземной железной дороге… оттуда опять на извозчике… наконец, на центральную станцию… и тут эта баба — шмыг в такое помещение, которое предназначено только для дам да в котором те остаются долее, чем это необходимо.
— Ага, понимаю, — смеясь, заметил сыщик, — и наша красавица осталась долее, чем необходимо?
— Черт возьми, я подумал, что она окончательно поселится там, — сердито буркнул Патси. — Битых два часа просидел я там, не спуская глаз с этой проклятой двери; она должна была выйти через эту дверь, другого выхода там нет. А знаете ли, что случилось, начальник? Вдруг я чувствую на своем плече чью-то мягкую руку, оборачиваюсь — она стоит за моей спиной и улыбается мне так мило, так сладко, что я готов был задушить ее. «Не скучно ли так долго ждать?» — говорит она нежным голоском. — «Еще бы, разумеется, страшно скучно!» — отвечаю я, решаясь схватить быка прямо за рога, но потом вижу, что она раскусила мое намерение. — «Где ж вы были все это время?» — «Я?» — говорит она мне опять так сладко, что я с удовольствием стал бы убийцей. — «Я сейчас же вышла опять и успела уже побывать дома, да вспомнила своего мальчика… бедняжка, подумала я, простудится еще, если так долго будет сидеть на свежем воздухе, — вот я и пришла сюда, чтобы по доброте душевной сказать тебе об этом, милый мальчик».
— Да, вот так она и сказала, — простонал Патси. — Лучше бы она поколотила меня, мне было бы легче; а то каждое ее слово было пропитано злорадством.
— А что она еще сказала? — спросил Ник Картер смеясь.
— А потом она сказала: «Ну иди домой, милый мой. Пока ты ждал здесь, я принимала у себя твоего начальника, мистера Картера… У него лицо тоже было не остроумнее твоего… А теперь иди себе к своей маме да смотри носик себе не заморозь… Надеюсь, ты найдешь дорогу домой? Или отдать тебя полисмену?» — и при этом она опять засмеялась. Так… так… так нагло, да, именно нагло, я иначе не сумею это назвать, — закончил Патси, полный глубокого возмущения.
— Черт возьми, она меня узнала — никто не узнал меня, только она… а она, сколько я знаю, видела меня в первый раз, — задумчиво проговорил сыщик. — Новое доказательство того, как она хитра и вместе с тем опасна. Не Морис Каррутер страшен, страшен этот демон в образе прекрасной женщины, и сам Каррутер, быть может, не что иное, как орудие в ее руках… Она имеет полное право на титул королевы преступников… Только самой своей ловкостью она уже выдала себя… Она боится нас, боится нас, — повторил он, вскакивая и ударяя кулаком по столу. — А отчего она так боится нас?.. Только оттого, что Морис Каррутер сидит у нее, — только поэтому боится она нашего проницательного взора; это — единственное ее уязвимое место… но ей-Богу, еще раньше утра я раскрою ее секрет!
Два пункта в рассказе Патси особенно обратили на себя внимание Ника Картера. Во-первых, то обстоятельство, что Инес Наварро вообще сумела перехитрить необыкновенно ловкого юного сыщика.
А во-вторых, то, что она узнала его, Ника Картера. Возможно, что это была просто уловка и что она сказала это наугад, но нет! Она не могла знать, что он уже в городе; она не могла знать и того, что он опять взялся за преследование Каррутера. Она просто узнала его — и узнала благодаря проницательности его смертельного врага. Если кто-нибудь сумел бы узнать великого сыщика под абсолютно любой маской, как собака чует след преследуемой дичи, так это был только один Морис Каррутер. Девушка на несколько секунд вышла из комнаты, чтобы принести письма; Когда она вернулась, в ее поведении произошла некоторая перемена: она стала делать намеки на то, что посетитель пришел с целями сыщика, даже прямо высказала это. Без сомнения, пока ее не было в комнате, кто-то открыл ей глаза на истинную личность и миссию посетителя… а это не мог сделать никто другой, кроме Мориса Каррутера. Следовательно, он должен был находиться в доме.
Теперь сыщик уже не сомневался более в правильности своих предположений. Он чем угодно поклялся бы, что Морис Каррутер находится в доме Инес Наварро.
— Хорошо, Патси, — сказал он. — Ты не огорчайся по поводу своей неудачи, признаюсь, мне и самому не очень повезло. Скажи мне лучше, не заметил ли ты где-нибудь поблизости Тен Итси, когда она вдруг положила руку тебе на плечо?
— Нет, я заметил только то, что я осел!
— Хочешь ли снова взяться за ее преследование?
— Еще бы не хотеть! — воскликнул Патси. — Но вы больше не можете мне доверять, начальник.
— Оставь, Патси! — возразил сыщик. — Напротив, мне хотелось бы дать тебе возможность отыграться! Я послал против нее и Тена Итси… Не думаю, чтобы хоть одному из вас не удалось бы остаться у нее «на хвосте», если бы она опять вышла из дома.
