— Да нет, — с досадой отмахнулся Босси, — я имел в виду ее счастливый номер. Есть верная примета: купюра, у которой сумма первых трех цифр равна сумме трех следующих, приносит удачу. А номер моей купюры был как раз таким — 535535.
— Ну, так и что же? — нетерпеливому Глуму как всегда хотелось ясности. — Вы поставили свою счастливую сотню на какую-то клячу, и она…
— Пришла последней, — сокрушенно вздохнул комиссар, и обширный живот его печально заколыхался. — Неужели мой метод неверный?
— Не волнуйтесь, — пряча улыбку, успокоил его инспектор, — просто вы не заметили, что в вашем случае сумма цифр и слева, и справа равна 13. А это сулит несчастье.
— Точно, — обрадовался комиссар, — я и не подумал об этом.
— Кстати, а какой по счету пришла ваша лошадь?
— Тринадцатой, — машинально ответил Босси и тут же просиял. — Я понял, куда вы клоните! Значит, метод все-таки верный. Числа никогда не обманывают! Не зря великий Пифагор говорил, что самое священное на свете — лист мальвы, а самое мудрое — число.
— А вы что, интересуетесь математикой? — удивился Борг.
— О, да, с детства. Я единственный из нашего гимназического класса сдал вступительный экзамен по математике в академию на «три».
— Нашли чем гордиться, босс, — засмеялся Глум. — Я тоже единственный из нашего класса всегда имел по математике «тройку».
— Да, но в моем случае, — оскорбился комиссар, — все остальные получили «два». — И он победно посмотрел на пристыженного сержанта.
— Так в чем же проявляется ваш интерес к математике? — увел разговор с опасного поворота инспектор.
— До сих пор люблю возиться с числами, — сразу оживился Босси, — подмечать всякие закономерности. Вот, например, — обратился он к сержанту, — как вы будете запоминать новый телефонный номер нашего участка — 101125?
— Что тут запоминать? — удивился сержант. — Ровно 101 килограмм весит моя жена, а как раз 125 доблей мне должен Грабский из отдела мелких хищений.
— Нет, нет, — запротестовал слегка уязвленный комиссар и потянулся за сигарой. — Это совершенно дилетантский подход. Я запоминаю его строго научным методом. Смотрите, если тройку в четвертой степени умножить на четверку в третьей степени, а затем к результату прибавить корень квадратный из… э-э… кажется… нет… как же там было… — тут комиссар явно запутался, но, чтобы выйти из щекотливого положения, широко улыбнулся и непринужденно похлопал восхищенного Глума по плечу. — Ну а дальше совсем просто, я думаю, вы поняли.
— Просто поразительно, — деликатно заметил Борг, — как много всякой информации вы держите в голове, запоминая всего лишь телефонный номер.
— Да, математика мне часто помогает, — согласился Босси, польщенный похвалой знаменитого сыщика. — Вот, правда, «счастливая» сотня подвела, — снова помрачнел он, вспомнив свою вчерашнюю промашку.
— А у меня есть действительно счастливая купюра в один добль, — инспектор Борг отвлек комиссара от грустных воспоминаний. — Я даже заплатил за нее одному человеку целых пять доблей.
— Ну-ка, ну-ка, расскажите, — воодушевился комиссар. — Там тоже совпадали суммы цифр?
— Ничего подобного. Но когда неделю назад мне позвонил какой-то незнакомец и предложил купить эту бумажку за пять доблей, я сразу согласился.
— Вы ее когда-нибудь видели до этого? — Комиссар был явно заинтригован.
— Ни разу! Но все равно купил. Да и вы бы с сержантом тоже, наверно, поступили так же.
— Купить один добль за пять? — возмутился Глум, известный своей скупостью. — Никогда на свете! Вы, что, меня за идиота считаете?
— Не знаю, не знаю, — задумчиво ответил Борг. — Во всяком случае, этот ловкач признался мне, что продал в этот день еще двадцать подобных купюр другим «идиотам». Причем все они не были знакомы ни с ним, ни друг с другом.
— Ничего не понимаю, — комиссар даже слегка растерялся. — Купюры были разные и настоящие?
— Да, самые обычные бумажки в один добль.
— Я понял! — радостно хлопнул себя по лбу сержант Глум. — Все эти люди, кроме инспектора, были сумасшедшие. Правда, — тут он подозрительно посмотрел на Борга, — в нем я уже тоже начал сомневаться.
— Успокойтесь, старина, — рассмеялся инспектор, — все покупатели абсолютно нормальные люди. Сделаю одну подсказку: каждый из нас ни за что не купил бы купюру, предложенную другому.
— А-а, — вдруг воскликнул комиссар Босси, — я, кажется, догадался, в чем тут дело.
А в чем тут, действительно, дело?
Ответ
— А-а, — вдруг воскликнул комиссар Босси, — я, кажется, догадался, в чем тут дело. Раз каждому из купивших подходила только одна конкретная купюра, а они отличаются только номерами, значит, секрет в их номерах.
— Верно, — согласился Борг. — Теперь осталось понять, чем этот номер был близок каждому из нас.
— Вот это-то как раз и непонятно, — огорченно развел руками комиссар.
— Вы забыли, — улыбнулся инспектор, — что позвонивший всем нам человек не знал никого из нас. Спрашивается, откуда он узнал наши телефоны?
— Карамба! — Босси даже стукнул с досады огромным кулаком по столу. — Как же я сразу не догадался! Ведь и там и тут шестизначные числа! Этот авантюрист просто звонил по номеру, обозначенному на купюре, и предлагал снявшему трубку купить всего за пять доблей уникальную купюру в один добль с таким же номером на ней. Естественно, что многие соглашались.
— Именно так, — подтвердил Борг. — Гениальный способ добывания денег из ничего. Ведь здесь годится любая бумажка в один добль.
— Как, как вы говорите, инспектор? — неожиданно воодушевился Глум, и в его глазах блеснул хищный огонек. — Подходит любая купюра?
И он тут же заторопился к выходу, на ходу доставая бумажник.
— Прошу прощения, инспектор, мне надо на минуту отлучиться. Я вспомнил про одно срочное дело.
И он выскочил за дверь под дружный хохот комиссара и инспектора.
— Так вы говорите, это уже третий подобный случай? — инспектор Борг внимательно разглядывал маленького взволнованного человека с оттопыренными ушами, представителя компании «Грот», владеющей сетью привокзальных камер хранения.
— Вот именно! — сразу накалился тот. — И каждый раз мы несем значительные убытки.
— Расскажите о последнем случае, — инспектор был явно заинтригован. — Дело кажется и впрямь любопытным.
— Да тут, собственно, и рассказывать нечего. Три дня назад в нашу камеру хранения на Северном вокзале обратился некий человек — теперь мы знаем, что его зовут Стан Шпански — с просьбой принять его багаж. Это был не очень большой, но весьма тяжелый металлический ящик. Наш служащий не смог его даже приподнять, и тогда Шпански предложил свою помощь.
— Он что, чемпион мира по поднятию тяжестей? — недоверчиво пробурчал сержант Глум, сидящий на кожаном диване в углу кабинета.
— Не думаю, — неуверенно ответил представитель «Грота», — но то, что он настоящий богатырь, не вызывает сомнения. Как бы то ни было приемщик с радостью согласился. Тогда Шпански довольно легко отнес свою ношу на дальнюю полку и почти сразу вернулся. А вчера он пришел за своим багажом, и тут оказалось, что чертов ящик пуст. Шпански устроил скандал и потребовал денежной компенсации. Не желая огласки, компания замяла дело, заплатив ему тридцать тысяч доблей.
— Так, так, — Борг задумчиво барабанил пальцами по столу. — А вы проверяли тех, кто работал в камере во время хранения ящика?
— Естественно! У всех троих безупречная репутация. Они работают на компанию много лет и ни разу не были замечены ни в чем предосудительном. К тому же видеокамера, установленная около входа в камеру хранения, не зафиксировала ничего подозрительного.
— Любопытно, любопытно, — Борг даже чуть наклонился вперед от нетерпения. — А как выглядел ящик, когда его возвращали этому Шпански?
— Точно так же, если не считать того, что он был пуст. Да, вот еще, — спохватился клерк, смешно двигая ушами, — на верхней части задней крышки была открыта небольшая заслонка, прикрывавшая отверстие размером с теннисный мяч. А приемщик клянется, что, когда он принимал ящик, тот был полностью закрыт.
— Все ясно! — вдруг выпалил Глум. — Там были змеи! Ночью они выползли из ящика и… — глаза сержанта лихорадочно заблестели.
— Мы проверяли и эту безумную версию, — пренебрежительно отозвался представитель «Грота», устало махнув рукой. — Ничего и никого! Никаких следов!
— Довольно странные обстоятельства, — задумчиво пробормотал Борг.
— Но еще более странно, — продолжал, все более воодушевляясь, заявитель, — что это третий случай за последние два месяца. А когда мы подняли бумаги по предыдущим двум случаям, поразились еще больше: каждый раз «пострадавшим» был один и тот же человек, Стан Шпански. Вот мы и схватились за голову.
