Ознакомительная версия.
— Ну и ну, — покрутила головой Кольцова. — И какая у тебя доказательная база?
— С этим пока заминка. Но вы меня знаете, я обязательно дождусь, когда эти ребята между собой перегрызутся и начнут друг на друга компромат в прессу сливать. Я уже кое-какие ходы прощупал.
— Вообще-то, — делано равнодушно сказала Кольцова, — я помню этого Тюрина. Даже знаю немножко…
— Да ну?!
— Вот тебе и «да ну». Они с Валентином в одном банке работали в начале девяностых.
— В «Межбанке»? Точно! Тюрин же там президентствовал, — уточнил Исправников.
— Да-да. Но имей в виду, этот Тюрин — тертый калач. И человек, мягко скажем, не бедный. Не боишься с ним связываться?
— Волков бояться — в лес не ходить. Я по «Межбанку» пока только общей информацией владею, да и за давностью лет это уже неинтересно. В девяносто втором многие себе состояния сделали, но, похоже, что именно Березовский разрез произвел Тюрина в мультимиллионеры.
— Ты уверен, что такая передача даст хороший рейтинг? Тема вроде бы банальная. Привыкли уже все давно, что народное добро разбазаривается по частным кошелькам.
— Да это все ерунда. Знаете, как я умею подать? Все дело в упаковке! Да еще предвыборный год у нас, такая тема обязательно выстрелит.
— Что ж, желаю успехов. Как личная жизнь-то? Жениться еще не надумал? А то заходи к нам почаще, девочек — и умниц, и красавиц — на журфаке полно.
После встречи с Исправниковым Варвара решила заехать домой, вышло так, что они просидели в загородном доме все новогодние праздники, и она соскучилась по городской квартире. К тому же через пару дней у нее по расписанию стояли экзамены, да и в издательство надо было наведаться, чтобы обсудить планы на этот год. В общем, она склонялась к тому, чтобы пожить в Москве некоторое время.
— Здравствуйте, Варенька, — поприветствовала ее консьержка Марья Ивановна, бессменно несущая вахту в подъезде их дома уже не первый год. — Спасибо вам за книжку. Замечательно все-таки вы детективы пишете. Новенькое есть что-нибудь?
— Марьванна, вы уже прочли «Тайны стального короля»? Тогда я занесу вам. Что тут у нас новенького на праздниках было? Никто не чудил?
Старушка, прослужившая на всевозможных вахтах чуть ли не всю жизнь, замялась:
— Уж и не знаю как сказать, милочка.
— Что такое?
— Да вот…
— Ну говорите же.
— Ну… — Консьержка покраснела, но продолжила не без удовольствия: — Валентин Петрович ваш девушку какую-то домой приводил.
— Шутите?!
— Вовсе нет.
— Когда это было?
— На Рождество. Волосы желтые, крашеные. Ноги от ушей, тощие. Чулки в сеточку. Это в двадцатиградусный мороз-то!
— Да вы не ошиблись часом? — настаивала Кольцова. — Он домой-то заезжал всего на минутку.
— Какую минутку? У меня тут все запротоколировано. — Старушка достала амбарную книгу, пошарила по страницам в клеточку, нашла нужную запись: — Кольцов Валентин Петрович. Из семнадцатой квартиры. Пришел с подозрительной девицей шестого января в восемнадцать ноль-ноль. Девица ушла одна утром в восемь двадцать пять.
Тут Варвара хлопнула себя по лбу.
— А, я вспомнила! Это же его племянница из провинции. Родители просили присмотреть за ней, девочка попала в не очень удачную компанию, надо было провести с ней беседу разъяснительную, — объяснила она с кривой улыбкой. — Сколько ей лет по виду было?
— Да не разберешь. Может двадцать, а если краску всю смыть, то и восемнадцать окажется.
— Да-да, это она. Видите, какая молодежь пошла!
— Не то что ваша Машенька, — подхватила консьержка. — Все время с книжками бегает. Да и друзья у нее такие мальчики-девочки приличные, все о чем-то умном говорят.
Войдя в пустую квартиру, Варвара села на пуфик в прихожей и долго не могла пошевелить ни рукой, ни ногой от шока. Неужели это все с ней происходит?! Разумеется, то, что она сказала только что консьержке, было чистейшей воды импровизацией.
Итак, что же получается? Они женаты уже семнадцать лет. Понятно, что все мужики рано или поздно загуливают на стороне, но привести какую-то малолетнюю шлюху домой?! Можно подумать, у Кольцова мало возможностей развлечься где-нибудь на нейтральной территории. Снять номер в гостинице, на худой конец. Какой позор! Ведь Марьванна не только ей все доложила, но еще и всем соседям расскажет. Что это за дурацкая выходка? Или ему уже совершенно на нее наплевать, или он хочет ее спровоцировать на развод. Взглянув в огромное антикварное зеркало в раме из красного дерева, Варвара обнаружила, что уже давно плачет. Макияж размазался, уродливые подтеки туши для ресниц поползли по щекам. Черт, а ведь продавщица ее уверяла, что тушь водостойкая. Или на серьезные нервные срывы водостойкость косметики не распространяется? Скоро придет Машка, надо взять себя в руки. Будем надеяться, что ребенку старушка выкладывать все как на духу не станет.
Сняв пальто и костюм, она с присущей ей аккуратностью развесила одежду в гардеробной, взяла настоящее японское кимоно из черного шелка с причудливой вышивкой и зашла в ванную. Горячая ванна с гидромассажем всегда ее успокаивала, к тому же под шум воды можно было рыдать, никого не стесняясь. Если дочь или муж придут раньше времени, они ничего не услышат. Что же ей делать? Что теперь делать? Ей тридцать восемь лет, у нее был муж, в котором она была уверена. Замуж выскочила на последнем курсе и ужасно собой гордилась. Не за какого-то там студентика-аспирантика, а за солидного мужчину с биографией и хорошей работой. Никаких распределений в Тмутаракань, никаких мыканий по общежитиям или проживания всем колхозом в маленькой квартире. Никаких родственников или соседей за стенкой, подслушивающих, как молодые занимаются любовью. Ужас! Этого не удалось миновать практически никому из ее подруг. Ей все страшно завидовали. Она же после роскошной свадьбы в «Метрополе» и свадебного путешествия в Венецию (Венецию, с ума сойти, все подруги обзавидовались!) сразу вселилась в четырехкомнатную квартиру мужа на Третьяковке. Немного, правда, огорчало тогда, что обстановка осталась от первой жены Валентина Петровича, которая, не дожив и до сорока лет, сгорела от рака. Впрочем, Кольцов никогда не донимал ее воспоминаниями о первом браке, а квартирку она со временем переоформила по своему вкусу. К рождению дочери они сделали чуть ли не капитальный ремонт, и только кабинет мужа остался в неприкосновенности.
Нельзя сказать, что Варя в свои неполные двадцать два года была без памяти влюблена в импозантного инструктора ЦК. Скорее ей льстило внимание зрелого мужчины, нравились его ухаживания и щедрые подарки. В советское время браки с большой разницей в возрасте не были столь популярны, как сейчас, когда мужчины стали жениться на юных красотках, иной раз годящихся им во внучки. Но и тогда то, что будущий муж старше ее на шестнадцать лет, представлялось Варе дополнительным преимуществом. Для молодой девушки Варвара была весьма рациональна и прагматична. Советская романтика — с милым и в шалаше рай — ее никогда не трогала. Напротив, Варвару искренне удивляло, как можно выходить замуж, не говоря уже о том, чтобы рожать детей, когда нет ни квартиры, ни нормальной зарплаты, ни реальных перспектив на будущее.
Будучи девушкой честолюбивой и энергичной, она успела в студенческие годы потереться по редакциям газет и журналов. Оказалось, что заработокжур-налиста не слишком надежен. К тому же зависеть полностью от редактора, который часто был не семи пядей во лбу, вообще неприятно для человека, по характеру независимого и уважающего себя. Также Варя понимала, что женщине, тем более имеющей ребенка, достаточно трудно заниматься серьезной журналистикой с длительными командировками или расследованиями. В стране в разгаре была эпоха гласности, все упивались газетными разоблачениями, но такой бум не мог продолжаться бесконечно. По натуре Варя была консерватором, поэтому романтика революционных ниспровержений старых кумиров не слишком ее вдохновляла. Она привыкла, что Володя Ульянов — это такой златокудрый мальчик, с которого надо брать пример, и хотя умом понимала реальное значение личности Ленина для русской истории, в душе вовсе не торопилась отказываться от легенд своего детства. Даже о Брежневе она сохранила самые теплые воспоминания, он ей представлялся этаким советским Дедом Морозом. Как-то раз, когда Вареньке было года четыре, она под Новый год серьезно приболела и не могла пойти на праздник вместе со всеми детьми. В памяти сохранилось воспоминание: Варя лежит в своей кроватке, на тумбочке огромная ваза с шоколадными зайцами, мандаринами, конфетами в ярких фантиках, и дедушка Брежнев поздравляет ее с праздником.
Итак, становиться унылой домохозяйкой при высокопоставленном муже ей тоже не слишком хотелось. Кольцов в их конфетно-буфетный период с большим интересом и даже некоторым умилением выслушивал Барину болтовню о жизни редакций, ему нравилось, что у девушки есть свои профессиональные интересы и амбиции. Видимо, медленное угасание первой жены оставило тяжелый осадок в его душе, и энтузиазм молоденькой студентки вносил приятное разнообразие в его жизнь. В конце концов Варя нашла наиболее подходящий для себя вариант: поступила в аспирантуру, начала работу над диссертацией и писала как корреспондент-внештатник в парочку изданий, с которыми установила отношения еще во время журфаковской практики. Ее карьера в университете развивалась довольно динамично: в то время из академической сферы все способные и толковые люди постепенно стали перетекать в коммерцию, так что оставшимся уже никто не чинил препоны.
Ознакомительная версия.
