Сыскарь молча смотрел на него. Не будь у того в руках оружия, он непременно бы улыбнулся, но сейчас требовалась полная выдержка и, как бы это ни звучало странным — абсолютная деликатность. Для успеха следователь, во что бы то ни стало, старался расположить к себе Кабана…
— Константин… — вложив в голос максимальную теплоту, прервал он молчание, — мы ведь с вами неглупые люди. Если бы вы были политическим узником или, на худой конец, оппозиционером теперешней власти — тогда, пожалуй, вас бы приняли за границей. Но нынешний курс первых лиц России они поддерживают, да и своих нарушителей закона там хватает с избытком…
— Знаю!.. — поморщился Храпунов. — Ты-то что предлагаешь? Сдаться и загреметь лет на двадцать?
— Ну, если уж срок светит в любом случае, стоит, наверное, поразмыслить, прикинуть…
— Хрена вам пересоленного! Я лучше под пулями тут лягу, чем подыхать поеду за проволокой. Еще одного срока мне не пережить…
Потеряв контроль над собой, вооруженный бандит схватил портативную рацию, принесенную парламентерами для прямых переговоров с силовиками, и стал громко кричать:
— Слышь ты, козел! Кто там у аппарата? Если через полчаса у ближайшей кромки леса не сядет вертолет, я грохну первого заложника! Чё?.. Чё ты там гонишь, падла!? Мне плевать — успеет не успеет, сможет сесть — не сможет!.. Я сказал грохну и никакого базара. Все!
Отшвырнув рацию, он хлебнул из горлышка бутылки дорогой водки и посмотрел на часы. Севидов по-прежнему стоял у входа в холл и не спускал с него глаз — мозг пытался лихорадочно выработать план дальнейших действий. «Никакого вертолета за тридцать минут они не организуют, — размышлял он, облокотившись плечом о дверной косяк и не привлекая внимания взвинченного Кабана. — Возможно, вообще не пойдут у него на поводу… Но что тогда?.. Штурм? Это самый дебильный из десятка вариантов — при первом же движении спецназа, он положит нас, затем пустит себе в рот пулю. Костик как раз из тех — туповатый, решительный и безрассудный. Да-а, лучше бы чинуши, топчущие сейчас молодую травку на поляне, придумали что-нибудь с геликоптером — во всяком случае, у Храпунова появился бы лучик надежды, а уж как бы мы — смертники обрадовались!
Полчаса томительного ожидания ничего не дали. Прошло десять лишних минут — загнанный в угол преступник все так же сидел, развалившись на шикарном кожаном диване, зажав меж колен карабин и беспрестанно дымя сигаретами. Потом вдруг резко подкинул оружие левой рукой, перехватил в воздухе правой и снова опустил его на колени, но уже плашмя — горизонтально. Помощник вицемэра при этом трюке вздрогнул, губы задрожали еще сильнее. Анатолий Михайлович осторожно перевел взгляд на закрытую дверь, за которой лежал связанный полковник. Оттуда не доносилось ни единого звука, и сердце детектива защемило при мысли о нависшей над ним смертельной опасности. В этот момент грохнул выстрел…
От неожиданности следователь чуть отпрянул в сторону и увидел на лице Кабана зловещую улыбочку. Скалился он, глядя на пожилого чиновника, медленно валившегося на бок и издающего сдавленный хрип. С минуту служащий мэрии корчился на полу в растекавшейся луже крови, затем ноги его дернулись последний раз и он стих…
«Вот она, звериная натура убийцы, — содрогнулся сыщик и ощутил мерзкий озноб, шедший волнами по всему телу. — Бессмысленная, варварская жестокость… Конвульсивная непоследовательность… Час назад заявлял, что первым отправит на тот свет полковника уголовного розыска и на тебе!.. Впрочем, каких правил можно от него ожидать?.. Надо что-то предпринимать…»
— Константин Сергеевич, прошу, подумайте, прежде чем нажимать на спусковой крючок, — негромко и с расстановкой обратился он к нему. — Даю вам слово — следствию на сегодняшний день известно лишь о вашем косвенном участии в организации убийства депутата Госдумы. Но оно не тянет на исключительную меру — вы не заказчик и не исполнитель. Откажись вы от посредничества, избранник все одно был бы убит. Я не оправдываю вас, а скорее озвучиваю факты для судебной речи адвоката, но вы же в состоянии представить грядущую за расстрелом заложников катастрофу! Подобные деяния осуждаются и преследуются повсюду, в любой стране мира, куда бы вы ни отправились не вертолете…
Вор в законе то слушал его, то ухмылялся, глядя куда-то в окно, сквозь плотные шторы. Когда Севидов замолчал, ожидая ответа, тот нащупал ладонью на диване рацию и кинул ее сыщику со словами:
— Поговори-ка лучше со своими товарищами. Опиши в красках то, что видел и дай им еще полчаса. Если вертолета не будет — пристрелю следующего. Кого — пока не знаю. Подумаю…
Михалыч поймал аппарат, немного помедлил, потом нажал кнопку «Передача»:
— Есть кто на связи?
— Да, слушаем вас, — послышалось сквозь противное шипение.
— Это Севидов. Только что убит помощник вицемэра. Когда будет вертолет?
Пару минут абонент безмолвствовал — кажется, известие о гибели одного из заложников ввергло «великих» руководителей в шок.
— Необходимо время, для организации его прилета. Это ж не шутка… — наконец, пропищало из рации.
— Вот что парень, здесь люди гибнут тоже не понарошку! — повысил голос детектив. — В чем там у вас проблема?
— Анатолий Михайлович, делаем все возможное… Связались с Пулково и даже с Петрозаводском — обещают… — верещал незнакомый голос.
— Что значит «обещают»!? Где там этот прищуренный из Москвы? Он что материться от страха разучился? Тут по соседству тьма военных авиационных гарнизонов — пусть пошевеливается!..
После короткого разговора Севидова, Храпунов опять приложился к бутылке, засек время и стал ждать…
Оба они прислушивались к любому доносившемуся с улицы звуку. И у преступника, и у слуги закона вертолет теперь ассоциировался со спасением. Иногда им мнился стрекот винтов или мерное тарахтение двигателей и, переглянувшись, они включали полное внимание. Однако каждый раз это было чем-то иным — моторной лодкой в заводи далекой реки или же обыкновенным стареньким автомобилем на проселочной дороге. По истечению очередного срока винтокрылая машина так и не прилетела…
Дуло карабина медленно повернуло в сторону стоящего у стены сыскаря. Кровь из его груди медленно отхлынула куда-то вниз — к ногам и те, налившись свинцовым грузом, будто прилипли к полу. «Господи… Неужто вот так?.. От руки какого-то подонка…» — думал Анатолий Михайлович, как завороженный глядя на маленькое черное отверстие, венчавшее конец ствола. Он не мог оторвать глаз от него и от пальца, лежащего на спусковом крючке. Этот палец он рассмотрел в мельчайших подробностях, до самых тонких складок на коже, до коротких темных волосков, покрывавших первую фалангу.
Вот он чуть напрягся и шевельнулся… Дуло как будто рыщет по груди Севидова… Сейчас… нет… показалось.
«Сколько осталось до выстрела? Секунда, две?..»
Темное круглое пятнышко и волосатый палец заслонили весь свет. Они огромны. В них жизнь и смерть. Каждая секунда — вечность, но они истекают одна за другой…
Внезапно Кабан вскочил с дивана и подбежал к двери в небольшую комнату, с окном во двор. Распахнув ее, почти не целясь, выстрелил под углом вниз. В ответ раздался пронзительный стон, затем — зловещая тишина…
«Все… Полковник убит, — понял Анатолий Михайлович, — у меня имеется полчаса, а потом — если требование бандита не выполнят — вариантов и шансов уже не останется…»
Вскоре призывно зашипела рация.
— Послушай, — зло рявкнул ему убийца.
Детектив поднес аппарат к уху.
— Анатолий Михайлович, Передайте Храпунову — вертолет будет минут через сорок, — послышался далекий голос. — И попросите, чтобы больше никого не убивал…
— Поздно… Я остался один, — тихо отвечал он, — про вертолет сейчас сообщу, но постарайтесь не затягивать с его прилетом, а то вам и поговорить будет не с кем…
— Ясно… — испуганно прошептал абонент и отключился.
— Вертолет уже в пути, — проинформировал следователь, — расчетное время прибытия через сорок минут.
Вор оскалил желтые зубы и допил содержимое бутылки. Карабин теперь лежал на диване рядом с ним, дулом к боковой стене. Его хозяин порядочно опьянел, и осоловевшие глаза бездумно смотрели вдаль, сквозь Севидова.
«Ежели останусь жив — тоже напьюсь в дымину… — поклялся он про себя и незаметно вздохнул: — эх… советовала же бабушка пойти на истфак. Рассказывал бы сейчас детишкам в школе про пирамиду Хеопса…»
И все-таки геликоптер появился. Минуты за три до его посадки на углу бескрайнего поля, что примыкало к лесочку и высокому забору коттеджа, Кабан услышал заветный гул, встрепенулся и подбежал к окну.
— Ага! Летит! Слышишь?
Сыщик кивнул и изобразил на лице довольную улыбку.
— Эй, придурок на проводе! — крикнул в рацию Храпунов. — Передай пилотам, чтоб двигателей не выключали, и не подходите ближе двухсот метров, ясно?
