— Чем делиться? Дурачок ты, все-таки.
— Смотри-ка, я же и дурачок! А ты очень умная — все разболтала.
— Я устала. Ждать, ждать, все время только ждать.
— Ничего, зато свои тыщи получишь и можешь гулять.
Голоса стали приближаться к кладовой. В приоткрытую дверь было видно, что Толик несет пылесос и ведра, а у Зойки в руках швабры и тряпки.
Вскоре пылесос завыл в мансарде, и Алла с детьми вернулась на кухню, а Николай пошел наверх — посмотреть на заговорщиков.
Хорошее настроение улетучилось, тревога снова овладела Аллой. Она чувствовала себя беспомощной и злилась из-за этого. Версий по-прежнему не было.
Что было делать? Прижать этих двоих и потребовать объяснений? Не станут они ничего объяснять, но, припертые к стенке, могут пойти на какие-нибудь решительные действия — Алле не хотелось думать, что может сделать Толик, имея в руках оружие.
Вернулся Николай, уселся с мрачным видом у стола. Дети тоже притихли и во все глаза смотрели на взрослых. «Мотоциклиста» в кухне не было — Николай сказал, что помог ему лечь в постель.
— Что будем делать? — спросила Алла.
— Эх, почему я вчера с нею не поговорил! — сокрушенно воскликнул Николай, — теперь понятно, как она во двор попала: Анатолий ей открыл. Собаки с вами на пляже были, я сигнализацию проверял — вот он и воспользовался.
— Но кто она? Откуда он ее знает? О каком деле они говорили?
— Не знаю. Может быть, ограбить дом хотят?
— А здесь есть, что грабить? Вещей ценных много, я согласна, но их не унести, нужна машина! В такую погоду ни пешком, ни на машине не уйти. Ждать окончания бури глупо: мы можем обратиться в милицию. Если только, сделав «дело» всех нас обезвредить…— Алла содрогнулась.
Николай вскочил, налил в стакан воды и подал ей. Алла машинально приняла стакан, но пить не стала, держала его в руке, не замечая, что вода тонкой струйкой стекает из стакана на пол.
В себя ее привел громкий голос Толика, который явился с вопросом, скоро ли обед.
Алла постаралась взять себя в руки и велела детям накрывать на стол.
После обеда, прошедшего, по установившейся уже традиции, в полном молчании она поднялась с детьми и собаками в детскую комнату и, чтобы как-то занять ребят, предложила оформить гербарий, который им задали сделать на каникулах и для которого они прилежно собирали всякие веточки и травинки.
Дети с жаром взялись за дело, она объясняла им, как крепить высушенные растения к листам ватмана, как писать названия.
— Мам, а я коллекцию камешков собрал, хочу в школе показать, но как это сделать, чтобы видно их было?
— А мы коробку склеим из толстого картона, с ячейками. А верх заклеим прозрачной пленкой — мне кажется, я в кладовой видела. Только сначала нужно гербарий закончить.
Она и сама увлеклась работой: искала латинские названия растений, чертила рамки у паспарту, но тут раздалось рычание и одновременно — стук в дверь.
Открыв, она увидела Зойку.
— Алла Сергеевна, мне поговорить с вами нужно, выйдите на минутку.
Алла вышла в коридор и вопросительно посмотрела на девушку.
— Алла Сергеевна, тут такое дело… У дяди Родиона моя сберкнижка хранится…А мне деньги нужны.
— У Родиона Михайловича? Но почему?
— Да… человек я ненадежный, боялась потратить, а теперь они мне понадобились.
— Зоя, буря на улице, зачем тебе так срочно они понадобились? Вот приедет Родион Михайлович и отдаст тебе книжку.
— Так это еще когда будет, а мне срочно нужно!
— Зачем? Что за срочность?
— Подруга у меня тут в городе живет. Хочет купить квартиру, а денег не хватает… Помочь я ей хочу, понимаете?
— Но я-то тебе чем могу помочь?
— Кабинет Родиона Михайловича откройте.
— Не могу.
— Почему это?
— Во-первых, у меня нет ключа, а во-вторых, если бы и был, я не открыла бы.
— Почему?
— Потому что это чужой кабинет, и без разрешения хозяина туда входить нельзя.
— Вот черт, блин, все пропало… Не успеет Верка заплатить, уйдет квартира!
— Сожалею.
— Я даже не знаю, где сейф.
— Здравствуйте, что за новости?! Зачем тебе сейф?
— Дяди Родиона сейф. Я его попросила в прошлом году взять книжку на сохранение, а он и сказал, что в сейф положит, а где тот сейф? Может, не в кабинете, а в спальне… Можно я посмотрю?
— Нет.
— Почему?
— Опять «почему»! Потому! Потому что это не твой сейф, и не твое дело, где он находится! Хозяин приедет — разговаривай с ним!
— А что ты тут распоряжаешься?! Подумаешь — нашлась мать-командирша! Мне мои деньги нужны, почему я ждать должна? Отдай ключ от кабинета, слышишь? И не смей мне указывать! Сопляками своими командуй, а не мной. Грымза!
С этими словами Зойка развернулась и побежала вниз по лестнице.
Алла осталась стоять, совершенно растерянная и недоумевающая. Что нужно этой девке, чего она цепляется?
Усталость накатила на нее, она заглянула к детям, увидела, что они прилежно трудятся: Лешка старательно выписывал что-то из атласа растений, а Юлька, высунув от усердия язык, приклеивала к бумаге очередной стебелек.
— Ребятки, я устала. Не будете возражать, если я пойду полежу у себя?
— Иди, мам. Мам, а когда коробочку для камней сделаем?
— Вот отдохну… Вы гербарий закончите — уберите все, как следует.
И, услышав в ответ: «Угу», — Алла повернулась к двери, чтобы уйти, но тут Лешка заговорил:
— Мам, а я знаю, что Зойка с Толиком ограбить хотят.
— Что?! Что ты сказал?
— Ну, помнишь, вы с дядей Колей думали, что они хотят у деда ограбить…
— Нет, хотят ограбить деда. Хотят что-то украсть.
— Хорошо, украсть. Я знаю.
— Откуда?
— А! Папа с дедом один раз в беседке вино пили и разговаривали, а я слыхал.
— Так. Кажется, ты всерьез… Давай, рассказывай!
— Нууу, я начала не слыхал — потом пришел, а они уже разговаривали…Дед говорил, что вот новая идея, очень…как это… когда дерево много фруктов дает, как говорят?
— Плодоносящее.
— Плодо… дальше не так… плодо… на творог похоже…
— Ох, что же ты неграмотный такой! Плодотворная, может быть?
— Ага, точно! Вот, говорит, человек вокруг себя создает разные поля. Биополе, тепловое, магнитное… Мам, я магнит, что ли? Почему тогда ко мне железки не прилипают?
— Лешка, не томи, рассказывай!
— Да я рассказываю. Еще и запах от человека. Вот если бы его одеть в костюм, который эти поля наружу не выпустит, человек станет невидимым. Еще мы свет отражаем. А в этом костюме не будем, и станем невидимками.
— Ты не фантазируешь, мальчик?
— Мама, если бы он умел так фантазировать, он бы уже книжки писал, а он всего только в третий класс перешел.
— И то верно. А дальше?
— Ну, папа тут и говорит, отец, ты что, не вздумай! Ведь на войну работаешь, оно тебе нужно? А дед говорит, что сам не понимает, как это получается: хочет решить частную задачу, а потом вдруг оказывается, что ее решение военным очень подходит для их целей… Папа и говорит, что, отец, ведь они в эти костюмы армию оденут! Дед молчал-молчал, а потом выдал, что если такой прибор на подводной лодке поставить или на танке, то они тоже станут невидимыми. Представляешь, Михаил, невидимая армия на невидимой технике?! Ар…ар…гедо…
— Армаггедон?!
— Точно! Папа говорит, отец, уйди ты из этого кошмара, уволься, работай на гражданке. А дед ему — а кто меня финсировать будет.
— Финансировать…
— Ну, да. Тут они меня увидели, и замолчали.
— А как это они тебя до сих пор не увидели?
— А мы с ним в кустах сидели, а потом нам скучно стало, и мы вылезли.
— Так и ты это слыхала?!
— Ага. Лешка все точно рассказал. Папа говорит, отец, уничтожь черновики, а дед: черновиков нет, все тут — и по лбу себя постучал. Есть, говорит, пара бумажек, но в них никто не разберется, шифр.
— Если вы слыхали, то и еще кто-то мог услыхать.
— Не, мам, никого не было, мы в кустах одни были.
— Одни, много вы знаете! Там могли быть микрофоны… Так они за этими бумажками охотятся… Зачем? Если зашифровано…Вот что, молчите, никому об этом ни слова.
— И дяде Коле?
— И ему.
— А почему? Он хороший.
— Он всего лишь охранник. У него допуска нет — такие секреты знать.
— А у папы есть?
— И у него нет, дед не имел права ему рассказывать. Боже, он знал!
— Что знал?!
— Он знал, что за ним следят, и потому папе рассказал, чтобы тот мог объяснить, кому надо, если случится что-нибудь…Ох, нет! — ей пришло в голову, что, не найдя материалов тот или те, что ищут их, могут приняться за свекра, чтобы заставить его выдать идею. Она содрогнулась.
— Мам, чего ты?!
— Ничего, ничего. — взяла себя в руки Алла. — Значит, давайте договоримся: мы ничего не знаем. Говорить эту фразу не нужно: сразу станет ясно, что, как раз-таки, знаем. Если кто-нибудь будет спрашивать про работу дедушки, говорите, что он генерал — и все. Умеете сделать вид, что вы дурачки?
— Я не могу.
