С другой стороны, чего париться? Сделать-то ничего нельзя. Катерине сейчас насрать, кто в чем. Вот Ивон с Мишель, эти да! Эти заметят и взглядом осудят: «Посмотрите-ка на мадаму. Вырядилась».
Ох, что угодно, только бы не это!
Разве Джина виновата, что они теперь никуда не ходят? Разве Джина виновата, что они застряли в прошлом? Разве это ее вина, что они так и не выбрались из Доланстауна?
Господи! Что за бредовые мысли лезут в голову! Что за фигня! Ведь понимает, что фигня, и все равно продолжает. Отгоняет мысли о главном. Понимает, что сейчас будет жестко, очень жестко. Страшно представить себе, что чувствует Катерина. И главное — никто не может ей помочь. Никто. Никто не может предложить ей что-то, кроме объятий и банальностей.
Джина подходит к дому, делает глубокий вдох.
Замечает припаркованный у входа кроссовер.
Конечно, Ноэля, чей же еще.
Она кивает: значит, все в порядке. При каждой их встрече — объективности ради, они случаются не слишком часто — у брата новая машина.
Проходя мимо, она заглядывает в тонированные стекла — там ничего, кроме ее собственного отражения. Прямо перед нею отворяется входная дверь — вот и сам Ноэль. На нем теплое пальто, он вроде как спешит. Заметив Джину, бросается к ней, берет за руку, целует в щеку:
— Как ты, милая?
— Я ничего. Как Катерина?
Он кривит лицо, качает головой, пожимает плечами — пытается что-то сказать, пытается дать оценку и в итоге терпит фиаско.
Джина стоит, молча кивает.
В результате Ноэль произносит:
— Только полицию проводили. Они сказали, что опознание будет утром.
— Значит, впереди у нас долгая бессонная ночь.
— Видать, что так.
Они оба качают головой.
Потом Джина спрашивает:
— Что произошло все-таки? Что нам известно?
— Да ни черта! Я уже звонил человеку. Никто ни черта не знает. — Он останавливается. — Ты, вообще, в курсе, чем он занимался последнее время?
— Ну так, в общих чертах, в основном из прессы, — отвечает Джина. — Наши-то на эту тему молчок, сам понимаешь.
— Понимаю. Катерина не то что говорить — она даже думать об этом боялась. — Он оглядывается, ежится от холода, поворачивается обратно к Джине. — И все-таки такого расклада никто не ожидал. Во всяком случае, так утверждают мои источники.
— Странно, да?
— И не говори.
Затем он окидывает Джину взглядом:
— Боже, ты же себе все на свете отморозишь в таком наряде!
Джина послушно кивает, комментирует:
— Я ходила на концерт. Потом собиралась на вечеринку. Что тут удивительного?
— Да нет, ничего, просто спрашиваю. — Потом снова оглядывает ее. — На, бери пальто.
И сразу же начинает снимать. Девушка выбрасывает вперед руку, останавливает брата.
— Нет, — смеется она. Ты рехнулся, что ли?
В этом весь Ноэль.
Он опять надевает пальто:
— Уверена?
— Абсолютно.
Он протягивает руку, гладит ее по щеке.
— Ты моя малюточка, сестричка, — произносит он, — я тебя очень люблю. Жалко, что мы редко видимся. Как ты вообще?
— Хорошо.
— Как там программирование? Процветает?
— Нормально, — отвечает она. Так странно здесь об этом говорить: совсем по-бытовому, будто все в порядке. — Сейчас слегка тяжеловато.
— Что так?
Джина и ее компаньон Пи-Джей управляют небольшой фирмой «Льюшез», специализирующейся на разработке программного обеспечения. Компанию они основали уже два года назад, венчурного капитала взяли под нее немало, а рынку она все так же толком не известна. Пи-Джей специально поехал в Лондон пошустрить, попытаться найти потенциальных клиентов.
— На жизнь хватает, — отвечает Джина, полуоправдываясь, — хотя нашему банковскому управляющему так не кажется.
Услышав это, Ноэль прищуривается.
— Что такое? — спрашивает Джина.
— Тебе деньги нужны?
Она отрицательно мотает головой. Его это не убеждает.
— Не нужны.
— Точно?
— Ноэль, — говорит она, — отстань, я пошутила.
Хотя на самом деле какие тут шутки. С самого основания «Льюшез» они работают на одном и том же программном обеспечении — наборе интегрированных инструментов управления данными. Только почему-то в последнее время их среднемесячные затраты сильно выросли. Банковские тут же взволновались, а это грозит серьезными последствиями: если банк перекроет кислород, к концу месяца нечем будет платить зарплату, то есть не будет работы.
Ни у кого.
— Короче, все в порядке, — добавляет она. — Честно. Спасибо.
Ноэль пожимает плечами. Ну, раз так…
Джина мягко постукивает костяшками пальцев по двери кроссовера:
— Ну и куда ты теперь?
Ноэль вздыхает, меняется на глазах — становится раздраженным:
— Мне нужно кое-что в городе забрать. Встретиться с человеком. — Смотрит на часы. — Я вернусь. Через полчаса — сорок пять минут.
— И куда только канули старые добрые «с девяти до пяти»?
Ноэль ухмыляется:
— В жопу.
— Похоже на то. Зато, — продолжает она, — Ричмонд-Плаза обалденная. Правда. Как выйду утром из дому — каждый раз на нее любуюсь. Город с ней просто преобразился.
— Этого мы и добивались, — говорит Ноэль. Он работает в компании Би-си-эм, ведущей инженерно-строительные работы на территории бывших портовых доков. — Остается только надеяться, что доберемся до финиша.
Джина хмурится:
— А что вам может помешать? Я думала, вы уже почти закончили.
— Да-да, конечно. И закончим, можешь не сомневаться. — Он смотрит куда-то в пространство, молчит. — Ты даже не представляешь, с какими головняками мы сталкиваемся. — Он опять смотрит на часы и добавляет: — Один этот чего стоит.
Только сейчас Джина замечает: Ноэль выглядит очень усталым — он бледен, под глазами мешки.
А что за «этот»?
— Поверь мне, ни к чему тебе. Обыкновенная рабочая жопа из-за всякой инженерной белиберды; жуткий, нечеловеческий бардак.
Он взмахивает рукой, словно рассеивая злые чары.
Джина слегка склоняется к нему:
— Ноэль, а ты? Как ты сам? Ты в порядке?
Он крайне решительно кивает:
— Конечно в порядке, что мне будет-то! В дом шагом марш, а то совсем тут заледенеешь. Я скоро вернусь.
— Ладно, — говорит она.
Но ни один из них не двигается.
Ноэль берет ее за руку.
— Конечно, ситуация у нас сейчас хуже некуда, — произносит он, глядя ей прямо в глаза, — понятно, что ближайшие несколько дней пройдут, мягко говоря, в сумбуре. Но может, нам удастся между делом выкроить минутку и нормально поговорить? Что скажешь?
— Скажу, что было бы здорово.
И не соврет. Каждый раз при виде брата ей становится очень хорошо.
— Вот и отлично, — произносит Ноэль, легонько пожимая ей руку. — Буду ждать этого с нетерпением.
Потом достает из кармана ключ. Джина отходит, смотрит, как он садится в машину. Отъезжая, Ноэль оглядывается, бибикает, машет ей рукой на прощание.
Джина машет ему в ответ, разворачивается, идет к входной двери.
Ноэль едет по Гринхал-роуд-Вест, улыбается во весь рот. Джина всегда поднимает ему настроение. Несмотря на огромную разницу в возрасте, она ему намного ближе, чем остальные. Он не опекает ее, не потакает ее прихотям — ничего такого нет в его к ней отношении, — просто они очень похожи. По мнению Ноэля, только им двоим — ей и ему — удалось выбраться. Катерина, Мишель и Ивон попали в капкан судьбы уже на раннем этапе — из-за нехватки образования и переизбытка общения с сельскими дебилами вроде Джимми Демпси. Ноэль же, в отличие от них и в сочетании с унаследованной от старика-отца привычкой трудиться, грыз гранит науки сначала в школе, а потом на вечернем отделении Инженерного колледжа, посвящая дневное время укладке штабелей. Возможно, Джине и не пришлось так сильно напрягаться — все-таки времена изменились, — но Ноэль все равно считает ее человеком, способным благодаря своей энергии и амбициям достичь практически чего угодно.
Ему случалось выручать, платить, обращаться к нужным людям, нажимать на нужные кнопки — для всех, но только не для Джины: она всегда все делала сама. Чем неизменно восхищала Ноэля.
Он бросает взгляд на часы. Все еще улыбаясь перспективе скорой встречи с сестренкой, слышит, как звонит телефон.
Он проезжает мимо торгового центра «Крамлин».
— Да?
Джеки.
— Гляди, Ноэль, я тут еще с парочкой людей поговорил, ты слышишь?
— Да.
— Все те же песни. Никому ничего не известно. Его друзья-бандюганы психанули, не то слово: сидят напуганные как черти.
Ноэль нервно постукивает по рулю:
— Господи, ну кто-то же должен знать, откуда ноги растут.
— Должен, но те, с кем я общался, говорят, что особых распрей сейчас не наблюдается, ничего экстраординарного в среде не происходит и явных причин для разборки не было.
