Глава 3
– Мамочка, поздравляю, у вас — девочка.
Женщина в белом халате поднесла сверток ко мне поближе и сняла пеленку. Маленькое красное тельце, из животика тянется пуповина с металлическим зажимом. Он сверкает никелем и совсем не вяжется с этим крохотным живым комочком… Личико у него сморщенное, несчастное. Но глазенки уже приоткрыты и смотрят куда-то, куда — непонятно, но смотрят! Девочка! Это не просто девочка, это моя девочка. И это все меняет. Это самый важный момент в моей жизни, я понимаю, что все будет теперь по-другому. Я уже не просто Полина Козакова, я — мама! А этот писклявый красный комочек с тремя волосинками на макушке, прилипшими к темечку, — моя дочь! Это я дала ему жизнь. Вернее, ей. И она теперь полностью зависит от меня. Я для нее — целый мир, ее мир. И поэтому жить я теперь должна иначе, не так, как жила до сего дня. Вот что значит — увидеть своего ребенка…
– Да проснись же ты, наконец! Сколько можно считать!
От звуков этого резкого голоса я открыла глаза и увидела Алину. Она стояла надо мной с встревоженным видом.
– Уф, я уже испугалась!
– Чему? — не поняла я, оглядываясь вокруг и удивляясь, куда исчезла родильная палата со всеми врачами и моей дочкой.
– Как чему? Бужу, бужу тебя уже полчаса, а ты все спишь! Я тебе говорю: когда я досчитаю до пяти, ты проснешься. Я уже восемь раз до пяти считала, причем туда и обратно, а ты…
– Я уснула?
– Ты была в состоянии транса. Это я тебя в него ввела. Ты совсем ничего не помнишь? Я тебе велела смотреть на маятник, потом сказала, что, когда я досчитаю до пяти, ты уснешь…
– Да, я вспомнила. Ну и что я делала под гипнозом? Лаяла, блеяла или пела голосом Робертино Лоретти?
– Ни то, ни другое и уж тем более ни третье. Я тебе внушила, что ты в роддоме и рожаешь.
– Зачем?!
– Хотелось посмотреть, как ты будешь себя вести.
– Ну что, посмотрела? Понравилось? Рожать сама теперь не передумала?
– Нет, знаешь, ты «рожала» довольно хорошо, тихо стонала, а потом так широко улыбнулась!..
– Это ты мне сказала, что у меня девочка?
– Ну, ты же спрашивала, кто у тебя родился! Надо было что-то ответить…
– Слушай, Алина, мне такие эксперименты над моей психикой не нравятся! Больше меня гипнотизировать не надо.
– А на ком же мне учиться?! Кто, кроме близкой подруги…
– Вот именно — близкой! А своих близких надо беречь, — наставительно сказала я.
– Так учиться-то мне на ком? Теорию я прочитала, а практику как же пройти?
– Ладно, подопытного кролика я тебе найду.
– Аристарха Владиленовича?
Я помялась. Отдавать любимого деда на алтарь науки мне все-таки не хотелось. Тем более Алине.
– Подумаем. А пока топай-ка в кухню, кофейку попьем.
– …И вообще, все неприятности в жизни — от мужчин. А от мужчин-бизнесменов — тем более! У них же время от времени возникают проблемы с законом. Ну, кто виноват, что не умеют они с ним ладить?! Они его нарушают, а их за это привлекают. А они ищут способ уйти от всего этого и используют для этого женщин, работающих в милиции. Особенно одиноких женщин. Особенно Катьку… Полин, ты меня слышишь?
– Что?
Оказывается, подруга уже давно о чем-то рассказывала взахлеб, а я даже не слышала, о чем идет речь.
– Слушай, ты какая-то странная стала! Я тебе про Катьку Кольцову рассказываю, а ты в прострации висишь. Тебе не интересно?
– Мне очень интересно, особенно про Катьку, — уверила я подругу, — кстати, а кто это?
– Катька? Катька кто? Моя знакомая. Я тебе о ней сто раз рассказывала.
– Да? Извини, я что-то задумалась. И что там с Катькой?
– Я же говорю, он обратился к Катьке, а та работает в милиции. Одинокая тридцатилетняя женщина. Так он, гад, хотел через нее решить свои проблемы. Бизнесмен хренов! Полин, и почему эти мужики такие меркантильные?!
– Риторический вопрос. Слушай, а эта твоя Катька может навести справки об одном человеке, работающем в милиции?
– Полина, и ты туда же!
– Я ведь не собираюсь решать свои проблемы с ее помощью. Мне только надо узнать об одном следователе. Его зовут Хомяков Игорь Игоревич. Он работает в Пролетарском РОВД, сидит в двадцать первом кабинете.
Алина хихикнула:
– Двадцать первый? Очко, значит! На очке работает…
– Алина, узнай, пожалуйста, мне это очень нужно.
– Опять что-то затеваешь?
– Похоже, да.
– Тогда рассказывай!
Пришлось мне обо всем рассказать Алине. Как я была у Раисы Константиновны и Юлианы, что случилось с подругой моего детства, как она потеряла ребенка.
Алина покивала мне головой:
– Вспомни бревно — вот и оно! Когда манто твое мерили, про беременность говорили. И нате вам — все в тему! И что ты с этой Юлианой собираешься делать?
– Для начала я попросила ее пройти еще одно обследование в «Центре планирования семьи». Чтобы уж наверняка. Если у нас на руках окажутся две официальные справки о том, что Юлиана здорова, можно нагрянуть к главврачу роддома и потребовать объяснений — откуда они взяли эту внутриутробную инфекцию?
– Думаешь, подействует?
– Там видно будет.
– А этот крендель, как его?..
– Хомяков. Ты что, Алина, забыла фамилию? Как же ты хотела наводить о нем справки?
– Нет, не забыла. Хомяков, Хомяков… Хомяк, короче, так я точно не забуду. Он-то сюда каким боком прилепился? Папаша, что ли?
– Нет. Это следователь, отказавший Юлиане в возбуждении дела.
– А-а… Понятно. Я же говорила: все неприятности в жизни — от мужчин!
После кофе Алина уехала к себе, а я принялась готовить ужин.
* * *
В понедельник с утра я занялась приведением своей комнаты в надлежащий вид. Но свою комнату — пусть и изредка — я предпочитаю убирать самостоятельно, чтобы не разлениться окончательно. Надо сказать, сама я убираюсь довольно-таки редко, у нас имеется приходящая горничная.
Едва только эта светлая мысль о небольшой физической разминке пришла мне в голову, как раздался телефонный звонок. Звонила Алина.
– Полина, я твою просьбу выполнила — насчет хомяка!
– Я вся внимание.
– Короче: старший лейтенант из двадцать первого кабинета, следователь Хомяков. Молодой человек тридцати лет. Не женат, живет в коммунальной квартире, амбициозен, мечтает о большой квартире, дорогой машине и прочем. Ездит на старенькой «восьмерке», номер 310. Кстати, я не зря сказала про хомяка! Он действительно, как хомяк, тащит к себе все, что плохо лежит. Коллеги так и зовут его за глаза. Катька говорит, что ради денег этот тип готов на все.
– Да? Это радует!
– Что ты собираешься с ним делать?
– Надо подумать, так сразу и не скажешь!
– А я тут через Интернет познакомилась с гипнотизерами-любителями. У нас через час встреча. Ну, давай, удачи тебе!
Нечаева отключилась. Она была, как всегда, в своем репертуаре. Надо сказать, что моя подруга по натуре очень деятельная: она постоянно участвует в каких-то движениях, записывается на какие-то курсы, стоит в пикетах, то есть являет собой полную противоположность мне с моим лучшим другом — креслом.
А я сейчас должна как следует поработать извилинами и решить — что мне делать с этим старшим лейтенантом Хомяковым, который не хотел заводить дело по поводу роддома? Для начала, похоже, придется мне последить за ним какое-то время, посмотреть, что он собой представляет. Может, он и не такой, каким описала его Алинкина знакомая? Может, она имеет на него зуб за отказ проводить ее домой или еще за что-нибудь в этом духе? Итак: я еду к отделению милиции и наблюдаю за Игорем Игоревичем. И приступить к слежке мне надо уже сегодня, наверное, зачем зря время терять?
Я на всякий случай загримировалась, надев черный парик и сильно подведя стрелки на веках. Темная губная помада, бежевые румяна на скулы — и вот я стала жгучей брюнеткой. Надев новое пальто и темные солнечные очки, я вышла из дома.
По городу я ехала очень аккуратно, не нарушая правил и старательно уступая дорогу пешеходам. Если гаишники остановят меня, трудно будет объяснить, почему я так не похожа на девушку с фотографии на моих правах.
А вот и здание милиции. Мрачное, как тюрьма. Серое, штукатурка местами облупилась, краска на рамах облезла. Может, его специально не ремонтируют, чтобы оно было похожим на тюрьму, чтобы преступники заранее морально готовились к тому, что их ждет? Тюрьмы-то у нас тоже — далеко не дворцы бракосочетания… Тогда почему же остальные люди, нормальные, не совершившие ничего дурного, должны страдать, приходя в такое здание? И куда, интересно, мне поставить машину? Стоянка перед крыльцом забита до предела.
Я нашла укромное местечко для своего «Мини-Купера» на противоположной стороне улицы. Так будет удобнее наблюдать за входом. Да и машины на противоположной стороне никого не интересуют. Я увидела на стоянке темно-зеленую «восьмерку» с номером 310. Значит, господин Хомяков находится на своем рабочем месте. Трудится, так сказать, на благо своей родной милиции. Что ж, понаблюдаем за ним, познакомимся для начала зрительно.
