Ознакомительная версия.
На кровать полетели платья, блузки, юбки, жилеты и брюки, из выдернутых с грохотом ящиков вываливалась разнообразная косметика. Люська была целиком поглощена задачей превратить себя и меня в VIP-барышень, скучающих ввиду отсутствия кавалеров, и для этой цели не скупилась на слова и уговоры:
– Ве-ерка! Мы будем как две звезды! Вот увидишь! А еще знаешь что? Лерка моя скоро в Италию летит, по обмену студентами. Вот мы с тобой загуляем – держите меня семеро!
Она усадила меня на низенький пуфик, и, поколдовав надо мной каких-нибудь полчаса, соорудила из моих довольно скромных волос роскошную прическу. Затем она меня красила, потом одевала и в конце концов поставила прямо перед большим, в полный человеческий рост, зеркалом, вделанным в дверцу платяного шкафа.
– Ну, что я тебе говорила? Кто бы мог подумать, что из нас получатся такие прекрасные светские дамы?!
– Ты хотела сказать – кто бы мог подумать, что такая дама получится из меня, – поправила я ее, внимательно разглядывая свое отражение.
Да! Если для Люськи светский лоск был так же привычен, как горячий душ вечером и кольдкрем – утром, то я в последний раз выходила «в люди» лет эдак… м-да, не будем вспоминать, сколько времени.
Тем необычнее мне было видеть в зеркале себя такую – как ни странно, совсем не старую, и более того – еще даже и молодую даму с замысловатой прической, неброско, но хорошо накрашенную, одетую в свободные струящиеся шелковые брюки песочного цвета и такую же широкую, журчащую блузку с вышивкой, свободно ниспадающую до самых колен. Да! Мне редкостно повезло, что у худышки Люськи в гардеробе оказался так ладно подошедший мне наряд.
– Я давно тебе говорила – выкинь ты в окно свои танкетки на плоской подошве, черные юбки и свитера мышиного цвета, это же позавчерашний день, – довольно бормотала Люська, в последний раз расправляя на моей спине какие-то складки. – Просто преступно хоронить остатки молодости под тем текстильным безобразием, что ты носишь сто лет подряд!
– Ну, не так уж давно мы с тобой снова встретились.
– Ай, все равно! Я знаю тебя сто лет! Ты просто никогда не умела одеваться по-настоящему!
– У меня просто никогда не было свободных денег на тряпки.
– Милая моя! Деньги в этом деле – далеко не главное!
Спорить на эту тему было бессмысленно, и я предпочла не отвечать. Бросила еще один, последний, взгляд в зеркало и отвернулась.
Люська, конечно, тоже блистала во всей красе. Если я выглядела безупречно, то она – сногсшибательно: на ней было какое-то совершенно дивное вечернее платье пунцового цвета с черным кружевным поясом, совершенно глухое спереди, но оставляющее открытыми спину и плечи. Золотистые локоны струились по обеим сторонам зарумянившегося от удовольствия лица, шоколадные глаза возбужденно блестели:
– Ну что? Идем? – спросила она после того, как засунула в сумку нашего главного помощника фотоаппарат.
– Да.
* * *
Мы снова погрузились в Люськин «вольвешник», как она назвала свою машину, выехали из Митина, миновали шумную Ленинградку, выехали на Беговую, и оттуда – в центр города.
Стоял тот час в вечерней Москве, когда жизнь нашего огромного и, что уж там греха таить, довольно-таки бестолкового мегаполиса начинает затихать.
Теперь Москва была похожа уже не на широкий бурный поток с ямами и водоворотами, а скорее на бодрую горную речку, которая несет свои воды хоть и стремительно, но все же с каким-то подобием порядка. На улицах и фасадах домов горели разноцветные подсветки. Слышалась музыка. «Неделя закончилась! Отдыхать! Отдыхать!» – беззвучно взывали призывные огни ночных клубов и яркие вывески казино.
Люська была очень уверенным, даже хамоватым водителем. Подрезав две дешевые иномарки и обойдя две другие машины посолиднее, она проделала еще какой-то замысловатый вираж и лихо притормозила на стоянке сверкающего неоном вывесок и разноцветьем огней клуба «Наживка» – одного из лучших светских клубов Москвы. Отзвуки зажигательных мелодий доносились до нас даже сквозь тройную преграду прозрачных дверей, разделяющего нас расстояния и чуть приспущенного стекла автомобиля.
– Последняя пауза перед началом операции! – воскликнула она и, сняв руку с руля, достала из сумки фотографию Владика, которую нам оставила Мария Антоновна. – Давай еще раз вглядимся и запомним! Чтобы узнать его, поганца, даже в темноте и на ощупь!
С фотографии нам улыбался смуглый, черноволосый, диковато-красивый и еще очень молодой парень с нагловатым прищуром темных глаз. Он был снят на фоне заката – за его спиной полыхало небесное зарево, – и, возможно, совсем недавно. Ведь лето только-только кончилось, а на этом снимке Владик был одет в легкую, расстегнутую на могучей груди полосатую рубашку и парусиновые брюки.
– Хорош, паскуда, – с какой-то даже обидой признала Люська. – Конечно, такой какую угодно бабу погубить может, – добавила она, не обратив внимания на то, как неприятно резанули меня ее грубые, даже, я бы сказала, площадные определения.
Она зачем-то сунула мне фотографию, и я машинально положила ее во внутренний карман плаща.
– Выходим, Верка. Между прочим, он нас уже наверняка ждет. Мы договорились встретиться между колоннами…
Она еще что-то договаривала мне в спину, а я уже видела этого легендарного Владика – вон, его высокая статная фигура действительно мелькнула возле одной из мраморных колонн, которые поддерживали свод клуба с таким интригующим названием «Наживка». Он был безукоризненно, даже щегольски разодет – прекрасный кремовый костюм, такой же жилет, желтый шелковый галстук и светлые туфли.
Я почувствовала, как стукнуло у меня в груди. Что это было? Обычная женская робость – ведь я все-таки шла на свидание? Или предчувствие того кошмара, что свалился на всех нас всего несколько часов спустя?
* * *
Владик пришел на свидание не один. Эта совершенно непрогнозируемая неожиданность на какое-то время серьезно выбила меня из колеи.
– Добрый вечер, прекрасные дамы! – галантно склонил к моей руке голову тот, другой.
Это был высокий крупный мужчина с ранними залысинами у висков и холодными прозрачными глазами.
– Я зовусь Николаем и смиренно смею надеяться, что мое присутствие не будет для вас обременительно. Владик сказал, что его пригласили на свидание две прекрасные женщины, и я счел, что будет нелишним предложить свои услуги в качестве провожатого одной из вас… Прошу!
Выставив руку колесом, он вынудил меня опереться на него, хотя этот непонятный тип был мне совсем неприятен. И потом, он же нарушал весь наш план!
Я оглянулась на Люську – она, щурясь и рассыпаясь серебряным смехом, обменивалась ничего не значащими приветствиями с Владиком, который, вежливо мне поклонившись, в одну секунду переключил на подругу все свое обаяние. Со стороны казалось, что две давно и хорошо знакомые друг с другом семейные пары встретились и решили провести вместе приятный вечерок.
Если Люську и смутило появление на нашем горизонте какого-то Николая, то она ни одним движением брови не дала это заметить. В глубине души я была с ней согласна: сперва надо осмотреться, а действовать – по обстановке.
Мы миновали секьюрити, которым Владик небрежным жестом ленивого кутилы показал какую-то карточку с золотым обрезом, и зашли в сверкающий, грохочущий, полный соблазнов, страстей и шальных денег клуб «Наживка»…
Владик знал здесь всех и вся. А все и вся знали его. Стоило только посмотреть, как он проходит между столиками, здороваясь со всеми подряд, вскидывает руку в приветствии, когда его окликают со второго и третьего ярусов танцевального зала, что-то кричит нам (из-за музыки мы никак не могли услышать – что именно), указывая на извивающихся возле шестов танцовщиц, чтобы понять: этот молодой человек проводит здесь едва ли не все свободные вечера подряд.
* * *
…Час спустя все мы сидели за столиком, лучшим столиком этого дорогого ночного клуба, и вели беседу, которую только лишь с большой натяжкой можно было назвать светской.
– Дама без кавалера – это нераспустившийся бутон! – чуть блеющим голосом говорил Николай, наклоняясь низко-низко ко мне и обдавая меня несвежим дыханием. – Вы просто еще не знаете себе цену, девочки! За последний час вы обе расцвели необыкновенно, фантастически, волшебно!
– И в этом ваша заслуга? – не удержалась я от сарказма.
– Ну… Мужское внимание окрыляет! Я могу об этом судить, потому прошу мне верить.
– Ну да, ну да. Профессия обязывает.
– Что? Я не понимаю…
Мой кавалер захлопал глазами, и я отвернулась от него, плохо скрывая свою досаду. Все это начало мне надоедать, и я уже сто раз пожалела, что позволила втянуть себя в такую дурацкую авантюру.
А Люська – Люська слушала его вполуха или даже вообще не слышала. Она и ее жертва, Владик, очень быстро нашли общий язык, и я с удивлением наблюдала, как подруга, распустив перышки и положив голову на плечо продажного красавца, воркует с ним, как со старым знакомым.
Ознакомительная версия.
