— А ведь не сработала.
— Не сработала… Может быть, в ней что-то сломалось. Знаете ли, когда дают гарантию, это еще не значит, что ничего не сломается. У нас гарантия обеспечивает только бесплатный ремонт, да и то не всегда.
— Согласна. Сигнализацию мы проверим. Ночью кто-нибудь в галерею приходил? Из своих или чужой?
— Охранник говорит, что никого не было.
— И это проверим. Какие-нибудь следы взлома?
— Откровенно говоря, я особенно не смотрел, не до этого было.
— Понятно, — значит, первым делом проверю окна и двери. — Еще что-нибудь пропало из галереи?
— Э-э… Кажется, нет. Честно говоря, когда я понял, что исчезла «Талия», то об остальных экспонатах как-то даже не подумал… Понимаете, «Талия» все-таки самое ценное. Но вроде все остальные работы были на своих местах.
— Что же, пока ясно только то, что ничего не ясно. — Я встала. — Значит, у нас в запасе неделя?
— Неделя. — Игорь опять жалобно посмотрел на меня. — Но хотелось бы получить «Талию» раньше. Понимаете, Татьяна, пойдут слухи… огласка… все это для меня равносильно катастрофе.
— Понятно. Начинаем работу. Поехали.
— Куда? — Очевидно, Игорь считал, что я его статуэтку буду искать у себя в комнате.
— На место преступления, куда же еще. Кстати, Игорь, не переживайте так по поводу моих вопросов о Пете и Елене Александровне. Моя работа — отыскать вора и статуэтку. По элементарным правилам сыска и всем существующим инструкциям я должна подозревать абсолютно всех, от кошки, которую прикармливает уборщица, до вас и вашей дорогой супруги включительно.
— И меня? Но как же… — Игорь так растерялся, что даже не стал обижаться. Вера наблюдала за ним с мрачным удовлетворением.
— Я тоже под подозрением, — усмехнулась она, — так что ты в большой и хорошей компании.
— Поехали, поехали, — поторопила я их. — Подозревать можно всех, но для доказательства вины нужны улики. Желательно застать преступника с украденной статуэткой в руках и собственноручно написанным признанием в содеянном, заверенным двумя свидетелями. Жаль только, что шансов на это маловато.
Игорь с Верой переглянулись и поспешили за мной.
…Аккуратная пластиковая табличка на дверях скромно, но с чувством собственного достоинства информировала: «Извините, галерея закрыта по техническим причинам». Нас это, разумеется, не остановило. Нам нужна была именно закрытая галерея.
— Я велел никого не пускать, — Игорь посмотрел в сторону выставочных залов и повернул налево. — А Елена Александровна с Петечкой и ночной охранник должны ждать нас в кабинете. — Он слабо улыбнулся мне. — Я же понимаю, что вы захотите со всеми поговорить. Вот я их и предупредил.
Троица в кабинете, сидя на длинном малиновом диване, безрадостно пила чай. Уже знакомый мне Петечка, в знакомом сером джемпере, увидев нас в дверях, резко вскочил, чуть не опрокинув на себя чашку, кинулся было к Игорю, всплеснул руками, отшатнулся от него и, наконец, застыл у окна в нелепой позе. Всю эту пантомиму он сопровождал невнятным кудахтаньем. Правда, кроме меня, никто на него особого внимания не обратил. Разве что охранник. Это был немолодой, уверенный в себе мужчина, камуфляжная форма придавала ему весьма мужественный вид. Наверно, он был полковником в отставке. Сейчас в охране, кажется, ниже майора не работают. Вот этот самый полковник наградил вскочившего Петечку очень неодобрительным взглядом. На наше же появление он отреагировал весьма спокойно: поздоровался и продолжал пить чай. А вот Елена Александровна, милая женщина, похоже, прикладывающая массу усилий, чтобы не выглядеть моложе своих пятидесяти лет, — густые, с заметной сединой волосы гладко зачесаны назад и собраны в аккуратный пучочек, на лице ни следа косметики, только губы чуть тронуты бледной помадой, классического покроя серый костюм с белой простой блузочкой, — она нервничала.
Когда Игорь представил меня, щеки у нее вспыхнули, потом кровь так же быстро отлила от ее лица. Елена Александровна встала и, не спрашивая, достала из небольшого шкафчика еще три чашки и банку растворимого кофе.
— Вы чай будете или кофе? А то мы тут все больше чай пьем, а Игорь Николаевич с Верой Петровной предпочитают кофе… — Она робко улыбнулась. Голос у нее тоже был очень приятный. Я вздохнула: по законам жанра самые приятные люди в конечном итоге оказываются самыми подозрительными.
Я взглянула на банку и решила, что от того, что здесь называют «кофе», я лучше воздержусь.
— Спасибо, мне ничего не нужно.
— Таня, вам как удобнее, поговорить со всеми сразу или лучше по одному? — спросил Игорь. — Если надо, мы можем выйти. Вообще-то, у нас есть еще две технические комнаты, но это что-то вроде кладовок, там неудобно…
— Наверное, поговорим сначала все вместе. Потом я осмотрю зал. Затем еще раз поговорим, возможно, и по одному.
Охранник доброжелательно улыбнулся мне и неожиданно подмигнул. Странно, обычно люди его возраста и профессии испытывают ко мне как минимум легкую неприязнь, а как максимум — сильное отвращение. Может, ему есть что мне рассказать, вот он и доволен?
— Начнем со вчерашнего вечера. Покажите пример, Игорь.
Игорь согласился показать пример и добросовестно повторил описание своих вчерашних действий. Единственным отличием от услышанного у меня дома было то, что ему не пришлось отвлекаться на ехидные реплики Веры. Она вообще не произнесла ни слова с тех пор, как мы зашли в кабинет, только обменивалась время от времени загадочными взглядами с Еленой Александровной.
— А сегодня утром мне позвонили, и я узнал ужасную новость… — Игорь развел руками и замолчал.
— Это я звонила, — нервно дернулась Елена Александровна.
— Ясно. Теперь вы, Пе…тя, — что хотите со мной делайте, но не могу я взрослого малознакомого мужика Петечкой называть!
— А я не понимаю, что я могу вам рассказать! — взвился Петечка. Все уставились на него, и это только подлило масла в огонь. — Я считаю это оскорбительным для себя и для всех остальных сотрудников галереи! В чем нас подозревают? В чем нас обвиняют, я не понимаю? Да, я закрывал вчера галерею и утверждаю, что все экспонаты были на месте! Вы слышите, все было нормально! А потом я ушел домой. А утром мне позвонила Елена Александровна. И вы не имеете никакого права…
— Петечка, — шепотом пыталась урезонить его Елена Александровна, — не нервничайте. Не надо.
Игорь действовал более жестко. Он подошел к Петечке, положил ладони ему на плечи и заставил сесть. Беспомощно дергающийся под его руками сотрудник выглядел жалко рядом с внушительной фигурой Игоря.
— Сядь и не пыли, надо искать «Талию». — Игорь был недоволен, но голос его оставался спокойным. Этот бегемот нравился мне все больше! — Тебе велели вспомнить все, что вчера делал, вот и вспоминай. И расскажи все подробно!
Петечка, трагически вскидывая брови, рассказал, как обошел вечером зал, ничего подозрительного не заметил, запер двери, сдал ключи охраннику… Тут он возмущенно ткнул пальцем в полковника, сидевшего с видом до того довольным, что на ум невольно приходил кот, прижавший лапой неосторожную канарейку. Что это он такой довольный? Статуэтку ведь украли в его дежурство, мог бы и понервничать…
— А утром мне позвонила Елена Александровна! — теперь его палец указывал на эту милую женщину.
Елена Александровна согласно кивнула:
— Разумеется, я посчитала необходимым немедленно поставить в известность весь руководящий состав.
Она произнесла эту жуткую фразу так естественно, что я восхитилась. Что значит человек старой школы, я бы вот так не смогла!
— И нечего на меня так смотреть! — взвизгнул Петечка. А на него никто и не смотрел. Чего он так дергается, боится, что ли? Вообще, из причастных к этому делу лиц он нравится мне меньше всех. Вот только… не нравится или вызывает подозрения? Пока, пожалуй, первое, но уж очень он ведет себя, как ни крути, подозрительно! Ладно, разберемся, все еще впереди… Разберемся мы с этим нервным Петенькой, дайте только срок. Я вздохнула, пожала плечами и повернулась к охраннику. Он по-прежнему, единственный в этой компании, представлял собой солидность и уверенность. Что ж, посмотрим, чем он дышит:
— Я понимаю, что вы сидели у входной двери, но тем не менее…
— У меня есть для вас конфиденциальная информация, — прогудел он хорошим баском.
Надо сказать, впечатление его слова произвели. Елена Александровна ахнула. Игорь снова молитвенно сложил ладони перед грудью, Вера вцепилась ему в плечо. А Петечка снова вскочил с дивана и громко всхлипнул.
— Моя фамилия Симонов, Симонов Сергей Васильевич. — Полковник пожал плечами, что явно относилось к новым временам, заставившим его отказаться от звания. — Я штатный сотрудник охранного агентства «Голиаф». Наше агентство заключило договор охраны на все здание, то есть мы установили сигнализацию на всех отдельных объектах внутри здания и обеспечиваем круглосуточную охрану у входных дверей. Вчера, в девятнадцать ноль пять, сотрудник галереи Леонтьев, — Сергей Васильевич небрежно кивнул в сторону Петечки, — сдал мне ключи, что зафиксировано в журнале дежурств, — теперь он кивнул в сторону огромного гроссбуха, лежащего на столе. — То, что двери заперты и сигнализация включена, я проконтролировал лично.
