Хервей раздраженно задвигался в кресле.
— С большим удовольствием, как бы не так! — Тонкий голос почти сорвался на визг. — Не будь у меня крупного денежного счета в банке, небось не пришел бы к старику… Слышишь, звонят.
Бинни, шаркая, вышел и через минуту вернулся с гостем.
— Мистер Моран.
— Присаживайтесь, мистер Моран, — старик неопределенно махнул рукой. — Подай ему стул, Бинни, и убирайся отсюда — слышишь? И не вздумай подслушивать у двери, черт бы тебя побрал!
Когда дверь закрылась, гость улыбнулся вслед Бинни — необидчивому, невозмутимому, добродушному.
— Итак, Моран, вы управляющий банком, где я держу деньги?
— Да, мистер Лайн. Если помните, год назад я сам просил о встрече с вами…
— Помню, помню, — раздраженно оборвал его Лайн. — Мне не о чем говорить с управляющими банком. Мне надо, чтобы они получше присматривали за моими деньгами. Это ваша работа, Моран — вам за нее платят, не сомневаюсь, порядочно. Выписку счета принесли?
Гость достал из кармана конверт и вытащил из него два сложенных листа бумаги.
— Вот… — начал он, и стул, когда он приподнялся, скрипнул.
— Что там смотреть — просто скажите, какой баланс.
— Двести двадцать тысяч семьсот шестьдесят фунтов и несколько шиллингов.
— Хм! — удовлетворенно мурлыкнул старик. — А ценные бумаги?
— На шестьсот тридцать две тысячи.
— Так… ну, а теперь к делу, — начал Лайн и вдруг забеспокоился, — Откройте дверь и удостоверьтесь, что нас не подслушивают.
Гость встал, подошел к двери, открыл и снова закрыл ее.
— Там никого нет, мистер Лайн.
— Никого, говорите? Хорошо… Моран, скажу вам прямо: я — талантливый человек. Это не бахвальство — это факт, в котором вы сами, надеюсь, сможете убедиться. Зрение у меня уже не то, что прежде, и проверить все счета уже трудновато. Но у меня прекрасная память. Я научился производить все расчеты в голове, и цифры, которые вы принесли, могу назвать с точностью до шиллинга.
Старик ненадолго замолчал, силясь разглядеть через толстые стекла очков мужчину, который сидел по другую сторону стола.
— Вы играете на бирже или в карты?
— Нет, мистер Лайн.
— Хм! Болван Бинни пару дней назад читал мне об одном управляющем, который с приличной суммой сбежал. Скажу честно, мне стало не по себе. Меня уже грабили…
— Вы не очень-то учтивы, мистер Лайн.
— Я и не собираюсь любезничать, — огрызнулся старик. — Я не доверяю никому, даже управляющему банком. Все зарятся на мои денежки. Держал одного подлеца-слугу, Тиклером его звали…
И Хервей Лайн принялся рассказывать длинную-предлинную историю о том, как бесчестный слуга крал у него, чего он не досчитался, как поймал мерзавца. Банкир терпеливо дослушал ее до конца. Однако у него словно гора свалилась с плеч, когда он, пожав тонкую вялую руку, вышел за двери дома.
— Хух! — выдохнул облегченно. — Сюда больше — ни за какие деньги!
Бинни, проводив гостя, торопливо вернулся к хозяину.
— Как он выглядит, Бинни? У него честное лицо?
Бинни глубоко задумался.
— Лицо как лицо, — туманно ответил он, и старик вскипел.
— Тупица! Убери этот чертов завтрак! Кто там еще придет ко мне?
Бинни долго думал.
— Человек по имени Дорнфорд, сэр.
— Джентльмен по имени Дорнфорд, — поправил его хозяин. — Он мой должник, стало быть, джентльмен. В котором часу?
— Около восьми, сэр.
Лайн жестом отпустил его.
…В три часа пополудни Хервей Лайн, как обычно, отправился на прогулку. Бинни помог ему надеть плащ с капюшоном, подал мягкую фетровую шляпу и с превеликими хлопотами усадил в кресло. Осторожно скатил его по стальным желобкам, переправил через дорогу и направился в парк. В это время дня там обычно бывало малолюдно, и никто не нарушал покой старого ростовщика.
Бинни поставил кресло в тень дерева, а сам, неудобно примостившись на складном стульчике, принялся заунывным голосом читать газетные новости. Старик перебил его лишь раз.
— В котором часу придет Дорнфорд?
— В восемь, сэр.
Лайн кивнул, поправил очки на переносице и успокоенно сложил руки в перчатках на пледе, который укутывал его ноги.
— Будешь начеку, когда он придет, понятно? Ненадежный субъект, опасный. Слышишь, Бинни?
— Да, сэр.
— Так какого черта молчишь? Читай дальше эту гадость.
Бинни послушно продолжал читать о последнем убийстве в Лондоне. Преступления всегда увлекали его, он мог читать о них бесконечно.
Артур Хулес был лощеным светским щеголем. Как раз того типа, который чаще всего встречался в обществе. Это был невысокий, худощавый человек, в монокле, с безупречной прической и всегда одетый так, словно собрался на свадебную церемонию.
Он занимал пост атташе в какой-то латиноамериканской дипломатической миссии, хотя его деятельность была весьма далекой от дипломатии. Не будь у него высокого покровительства, власти давно бы уже с предельной учтивостью вручили ему уведомление, и скучающий детектив, которому вменено в обязанность следить за отправкой персон нон грата[8], проводил бы его на океанический теплоход.
Хулес имел обширные знакомства во всех слоях общества. Состоял членом привилегированных дорогих клубов, водил компанию с темными дельцами и имел связи на лондонском дне. Поговаривали, что он пользуется светскими связями для проворачивания темных делишек.
Джерри Дорнфорд был его хорошим приятелем. Джерри был единственным сыном известного коммерсанта сэра Джорджа Дорнфорда. В отличие от Хулеса он нигде не работал и ничего не умел. Зато слыл известным прожигателем жизни и имел все качества, за которые принимают в свете. Имел представительную внешность, хорошие манеры, сорил деньгами и состоял членом всех известных клубов, где собирались джентльмены.
Разумеется, Джерри вел беспутную жизнь. То и дело проходил соответчиком в делах о расторжении брака, был холост и жил в небольшой квартирке на Хаф-Мун-стрит, где устраивал шумные вечеринки — для избранных. И конечно, как истый джентльмен, не пропускал ни одних скачек. Букмекеры жили только надеждой, что в один прекрасный день он все-таки разбогатеет и вернет долги. Ведь есть же у него богатые родственники, которые однажды отправятся в лучший мир.
А пока в ожидании богатого наследства он продолжал делать долги. Правда, по временам его основательно прижимали кредиторы. Вот и сейчас приближается срок погашения крупной задолженности, к тому же многократно отсроченной. Положение было критическое. Хулес также знал, насколько оно серьезно: приятели почти не имели друг от друга секретов. В уютном ресторане фешенебельного клуба «Снелла» они встретились для выработки стратегии спасения.
Хулес, как всегда с важным видом, расположился у окна. Задумчиво поглаживая усики, он проговорил:
— Ну и кто же на этот раз предъявляет права на твою жизнь?
— Хервей Лайн.
— Хервей Лайн? Знаю, знаю его. Очень оригинальный человек. Когда мой дорогой папаша был секретарем миссии — в девяносто третьем, — то занимал у Лайна деньги. Но, по-моему, он бросил это занятие, так ведь?
Джерри раздраженно махнул рукой.
— Да, бросил. Я уж и не помню, сколько лет должен был ему три тысячи, а сейчас уже четыре. Был у меня шанс, что вдова оставит приличный куш, но старая ведьма все завещала племяннику.
— А на отсрочку он не согласится?
Лицо Джерри сделалось каменным.
— Нет, — коротко бросил он. — Грозит судом, и я не могу его остановить. Всю жизнь только и делаю, что выворачиваюсь из лап кредиторов! Иногда дела обстояли очень скверно, но мне всегда как-то везло.
Последовало долгое угрюмое молчание. Хулес стал быстро поглаживать усики.
— Две тысячи — этого ведь должно хватить, чтобы остановить старика? Тогда нет проблем! Я дам тебе две тысячи, конечно, на определенных условиях. Я не прошу тебя, как злодей в бульварных книжонках, пробраться в министерство обороны и выкрасть мобилизационные планы. Хотя… Кое-что мне все-таки нужно — для одного джентльмена. Он интересуется изобретением Дика Алленби. Это будет всего лишь маленькая услуга, а оплата поистине королевская! Разумеется, тебе решать, но на твоем месте я бы не отказывался.
Дорнфорд с кислой миной повернулся к окну. Он отлично понимал, что речь идет о примитивном воровстве в сфере интеллекта. И как джентльмен должен был с негодованием отказаться. Однако живо представил себе кое-что и пострашнее. По сути, он согласился бы на любой выход из положения, кроме самоубийства.
— Даже не представляю, как это можно сделать.
В зал вошли двое мужчин. Джерри быстро взглянул на них и с неудовольствием узнал в одном из мужчин банкира Лео Морана.
— Это судьба, — тихо сказал он.
— Кто это? — спросил Хулес, проследив за его взглядом.
— Управляющий моим банком. Моран, Лео Моран. Кстати, что он делает в клубе?
