не трудно.
Я не была готова к подобной выходке, привыкнув все делать самостоятельно и без чьей-либо помощи.
Меня охватила злость. Но серые заботливые глаза Наташи остановили меня.
«Она просто хочет помочь. Плюс – является моим заказчиком. Не забывай об этом», – вбила я себе в голову.
– Мне просто нужна ОГРОМНАЯ КРУЖКА КОФЕ, – я отчеканила столь заветные слова и оперлась на стенку у лифта.
– Держись, солдат, – хихикнула Наташа. – Провизия уже в пути.
Кафетерий под сладким названием «Леденец» приветливо встретил тишиной и ароматом насыщенного борща. У меня потекли слюнки. Обстановка кафе напоминала типичную американскую кофейню из фильмов в ретростиле – широкие кожаные диваны, неоновые вывески, клетчатый пол. Здесь правильней было подавать гамбургеры с картошкой фри, а не русские супы да котлеты по-киевски.
– Иди в бар за кофе, – рассмеялась Наташа, глядя на меня. – Я возьму нам борщ, пюре, – она внимательно всматривалась в прилавок, – и куриные котлеты.
– Хлеб к борщу не забудь! – кричала я ей, отдаляясь к бару.
Молодой и в меру красивый бармен протирал бокалы, когда я крикнула ему в лицо словно умирающая от жажды:
– Спасайте! Нужен кофе, и покрепче! – Я облокотилась на барную стойку.
Молодой человек в недоумении распахнул глаза и чуть не выронил бокал, собравшись с мыслями, он ответил:
– Сию минуту, мадемуазель, – лукавая улыбка заиграла на его лице.
Через пару минут огромная чашка американо стояла на стойке. Я моментально сделала глоток. Кофе оказался нежным и тягучим, сердце застучало чаще.
– Ммм, – облизнулась я. – Очень неплохо! Что это? Чувствую шоколадные нотки и мягкость вкуса… Это Мексика? – я смотрела на официанта с долей восторга и пытливости.
Молодой человек вспыхнул от сказанных мной слов.
– У вас тонкий вкус! – подметил бармен. – С первого раза угадали. Вы либо экстрасенс, либо спец?
– Немного одного и другого, – подмигнула я ему.
Обернувшись, я заметила, что Наташа ждет меня за набитым едой столом. Я не стала заставлять ее ждать, пока мое общение с молоденьким барменом не перешло в стадию откровенного флирта.
Улыбнувшись на прощание, я поспешила к Наташе, прихватив с собой свое сокровище – большую чашку кофе.
Когда с борщом и прочими прелестями кулинарного изыска тверского кафетерия было покончено, Наташа, элегантно протерев губы салфеткой, начала серьезный разговор:
– Ну что, Ивашка, приступим к тому, ради чего собрались?
Услышав ее слова, я тут же наделила Наташу ролью заказчицы и отбросила все прочие связи.
Мне было важно подходить к делу с чувством, толком и расстановкой, как учили на уроках литературы в школе.
– Конечно, – я кивнула в знак согласия. – Ты говори в вольной форме. По ходу дела я задам тебе уточняющие вопросы.
– Как я говорила по телефону, – начала Наташа тихим голосом, – родственницу мужа, Ирину Ветрову, предположительно убили. Это произошло двадцать третьего июня. Началось все с того, что в полицию обратились зеваки, гуляющие по лесу. Ими была найдена машина Иры, двери открыты, документы и ключи внутри. На заднем сиденье кровь. Оказалось, что она принадлежит ей. – Наташа посмотрела на стол, взяв небольшую паузу. – На чем я остановилась? А, ну да, машина была обнаружена недалеко от их дома. Там, у Тверцы, это река. Ну, насколько мне известно, следователь опросил соседей, потому что первым делом поехал в дом. Там, как ты сама понимаешь, никого не оказалось, вот он по соседним участкам и пошел. А! Дверь, кстати, открыта была. На полу кровь. Только слизанная частично их собакой Беллой. Бедная девочка, – неожиданно вставила заказчица. – Так, дальше… Опросив соседку Нину Ивановну, хорошая женщина, я ее пару раз встречала, оказалось, что она видела, как машина Иры выезжает с участка рано утром, а за рулем Костя. Ну, тут и все! – развела руками Наташа. – Следователь рванул к Костеньке. В общагу. А он там, – ее лицо скривилось. – В общем, не в состоянии разговаривать, а показания давать – уж тем более. Вот и все. Держат мальчика теперь в СИЗО. Он вину не признает, не помнит ничего.
Наташа задумалась, глядя в потолок.
Я продолжала молчать, боясь сбить ее с мысли.
– Да вроде все, что могла сказать. Готова к дополнительным вопросам. – Наташа уверенно уперлась грудью в стол в ожидании моего мини-допроса.
– Так, – я потерла виски. – Первое. Маловато улик для совершения преступления. Ты говорила, что у Ирины с Костей были плохие взаимоотношения, из-за чего?
– У них всегда не ладилось, сколько я в их семье. Может, в детстве иначе было, не знаю. – Наташа пожала плечами. – Думаю, просто тяжко было Ире, одна его растила. Держала в ежовых рукавицах. А после того, как узнала, что он наркоту принимает… Ой, что началось! – заказчица интенсивно замотала головой. – Я, как представлю, что мой сынок подобными делами займется, даже не знаю, что бы я делала.
– А наркотиками он увлекся по приезде в Тверь? Или ранее?
– В универе. Узнала она где-то около полугода назад. А как давно начал принимать, ему только известно.
– Но мне кажется, плохие отношения среди матерей и сыновей явление обычное. В чем же тогда дело?
– Таня, ты пойми, меня в курс расследования мало вводят. Тебе все эти вопросы лучше следователю с операми задавать.
– Хорошо, это потом. Про Иру мне больше расскажи.
– Так, жила в Кашине до прошлого лета. Работала репетитором по английскому и переводчиком. Зарабатывала для маленького города прилично. Вырастить ребенка в одиночку было для нее не проблемой.
Я сделала вдох и хотела задать вопрос, но заказчица меня опередила:
– Про отца Кости не спрашивай, это тайна, покрытая мраком! – Придав голосу загадочности, Наташа осмотрелась по сторонам, словно боясь, что кто-нибудь услышит, и приложила указательный палец к губам, издав характерный звук «чшш». А после захихикала.
Меня позабавил ее переменчивый настрой. То она в ступоре смотрит на стол, то тяжело вздыхает от жалости к родственникам и их собаке, то демонстрирует артистические способности, кривляется и веселится.
– Почему Ирина решила переехать с сыном? Не проще было отправить его в общагу? – продолжила допрос я.
– Ну, я же говорю,
