потом я стал узнавать в морге, не поступал ли к ним кто-то с подобными ранами. Мне рассказали про молодую девушку, по описаниям похожую на Ингу Суркову. У нее на голове была заколка в виде голубой бабочки. Я вспомнил сразу, когда увидел описание в сводке. Сначала она числилась в морге без имени, но потом мать Хромова опознала в ней подругу ее сына. К тому же эксперт подтвердила, что кровь на ноже и кровь Инги совпали. Убийца вонзил ей его прямо в сердце.
– Где ее нашли?
– В пяти минутах езды от Тарасова. В лесу. Лежала рядом с обочиной. Ее обнаружила проезжающая мимо семейная пара, когда вышли размять ноги. И, судя по всему, с руки сорвали что-то похожее на браслет. Кровавый след остался.
– Женщина из парка говорила, что у Инги был голубой браслет. Похожий на заколку.
– В каком временном промежутке ее убили?
– По словам медэксперта, девушку закололи между четырьмя и пятью часами утра.
– Где ее убили?
– Судя по всему, там ее и закололи. Там было много крови.
– Вот объясни мне, Володь, если Михаил убил Ингу, то как он вывез ее в лес, а потом вернулся в парк? И кто-то ведь ударил его по голове.
– Возможно, эти два преступления никак не связаны, – предположил Кирьянов.
– Что значит они не связаны? Поясни, – попросила я.
– При Хромове мы не нашли ни телефона, ни кошелька. Его могли просто ограбить. По утрам в парке очень мало людей. Возможно, грабитель воспользовался этим.
– Но что там делал Михаил? Кстати, известно, где его собака?
– В его квартире пса мы не нашли. Мать Хромова сказала, что у собаки на ошейнике выгравирован телефон владельца и адрес. Будем надеяться, что пса найдут. Хотя он вряд ли сможет рассказать нам, что случилось в то утро и кто напал на его хозяина.
– Сам Хромов по-прежнему ничего не помнит?
– Говорит, что нет. Но, если честно, я уже не верю ему. Ловкий ход – придумать вариант с потерей памяти. Учитывая улики, которые у нас есть, он и есть наш подозреваемый.
– Но как-то же можно проверить, врет ли он?
– Может быть, детектор лжи. Но не сейчас. Врач говорит, что он еще слаб. Потребуется минимум неделя, чтобы он более-менее пришел в себя. Поэтому повременим.
– Слушай, а в парке ведь должны быть камеры? – вдруг осенило меня. – Это ведь общественное место. И камеры там по-любому должны были быть с точки зрения безопасности.
– Проверим, – записал он себе в блокноте. – Так ты берешься за это дело?
– Думаю, что да. Потому что, несмотря на все кажущиеся очевидными улики, я не верю в виновность Хромова. Вот увидишь, его подставили. Возможно, что и Михаил, и Инга стали жертвами одного преступника, – предположила я.
– Это будет очень сложно доказать.
– Но это ведь моя работа, Володь.
В этот момент в кабинет зашел лейтенант, который сообщил Кирьянову, что ни в одной базе Инги Сурковой не значится. К тому же диплом о высшем образовании, который она представила при устройстве на работу в адвокатской конторе, оказался поддельным.
– Вот это поворот! – искренне удивился Володя. – Кто же она?
– В базе нет ее отпечатков, а значит, она не нарушала закон. Будем дальше пытаться узнать, кто она.
– А дело-то не такое уж и простое, каким показалось на первый взгляд, – произнесла я, когда лейтенант вышел из кабинета.
– Считаешь, что это как-то связано с тем, что она изменила личность?
– Возможно. Я сейчас поеду на встречу с его матерью. Хочу, чтобы она провела меня в квартиру Михаила.
– Надеюсь, что ты будешь держать меня в курсе, Таня.
– Разумеется, Вов, – похлопала я его по плечу и направилась к выходу.
Я договорилась с Екатериной Ивановной, что буду ждать ее в своем офисе через час.
Офисом я называю свою вторую квартиру, которая досталась мне в наследство от бабушки. Там я встречаюсь со своими клиентами. Я запланировала, что пообщаюсь с матерью Михаила, а потом мы проедем с ней в его квартиру.
По дороге в офис я решила заехать в магазин, где по традиции закупилась кофе и различными печеньками, чтобы было чем угощать посетителей. Мои запасы, которыми я затарилась пару месяцев назад, уже иссякли.
Екатерина Ивановна приехала ровно в назначенное время.
– Так, значит, вы все-таки беретесь за дело Мишеньки?
– Да, я возьмусь. Решила, что здесь не все так очевидно, как считают в полиции, – ответила я. – Поймите, у них есть главная улика – окровавленный нож с отпечатками пальцев вашего сына. На ноже – кровь Инги. Для суда этого достаточно. Но не для меня.
– Я все понимаю, поэтому и решила обратиться к вам. Мне сказали, что вы лучшая.
– Кстати, вы знали, что Инга на самом деле не та, за кого себя выдавала?
– Разумеется, нет. Но я так и знала, что она лживая и корыстная девка. И она наверняка собиралась обобрать моего Мишу. И кто же она?
– Пока неизвестно, но девушки с такими именем и фамилией не существует. К тому же она представила поддельный диплом, когда устраивалась на работу.
– Вот мерзавка, – выдала Екатерина Ивановна, отпив глоток свежесваренного кофе, которым я угостила ее.
– Скажите, кто-то мог желать зла вашему сыну?
– Он работает юристом, я думаю, что по работе у него могли быть враги. Хотя мой Мишенька абсолютно неконфликтный человек. Я ему всегда говорила, что он слишком мягкий для этой профессии. Но переубедить его было невозможно. Он хотел быть как его отец.
– А кто его отец?
– Папа Миши в свое время был весьма успешным адвокатом здесь, в Тарасове. Может быть, слышали о Романе Хромове? Он погиб в автомобильной катастрофе десять лет назад. Ехал по трассе поздно вечером и, видимо, заснул за рулем. Машина съехала в кювет и перевернулась. Рома погиб на месте. Миша тогда пару лет уже работал в какой-то небольшой фирме, но не по специальности. Отец настоял, чтобы сын получил юридическое
