Ознакомительная версия.
Так и валялся на диване, ворочался с боку на бок, смотрел в окно, за которым все никак не мог заняться рассвет. Наконец ему показалось, что удалось немного прикорнуть. Однако тут же в тишину ворвался резкий звонок будильника.
Александр, не глядя, протянул руку, поднес будильник к глазам: шесть часов! Черт возьми, рано еще! Но сразу же понял, что будильник и не думал звонить, а это надрывался телефонный аппарат. Поднял трубку, звонил водитель.
– Александр Борисович, извините, я выезжаю к вам.
– Ага, я понял, спасибо.
Шофер вежливо как бы предлагал Турецкому совершить утренний туалет, а заодно и перекусить, поскольку ему уже было известно: «важняк» никакому распорядку не подчиняется – ест, когда придется, а электробритву вообще держит в служебном кабинете.
Мелкая забота, а приятно…
Турецкий поднялся, принял душ, благо все равно полчаса девать некуда, освежился французской туалетной водой, даже чашку кофе успел выпить. Наконец надел свой парадный китель и пошел встречать машину.
«Для Ирины, конечно, будут приятным сюрпризом и парадный китель, и отсутствие собственной машины. И уж разумеется, она ни за что не поверит, что Турецкий не по собственной инициативе угодил в аварию. Слава богу, хоть „боевые шрамы“ исчезли, так что все вопросы поневоле будут отложены на вечер…»
А вот вечером надо будет Славку пригласить. При нем Ирка не станет скандалить, а потом сама же и переживать…
– Какие мы торжественные! – Это была первая и единственная фраза жены, увидевшей мужа возле паспортного контроля.
И тут же инициативу общения захватила Нинка, которая, не замолкая ни на миг, стала долго и подробно рассказывать папе и про море, и про аквапарк, и про рыбок, и про верблюда… Как раз хватило на всю обратную дорогу. Ирина же испытующе поглядывала на мужа, с преувеличенным вниманием слушавшего восторги дочери, и, как ни старалась, не могла обнаружить в его поведении, реакции, внешности ничего такого, что указывало бы ей на какие-либо неправедные действия легкомысленного супруга.
Молодец, Нинка, выручила, да еще как!
Часто поглядывая на часы, Турецкий тем не менее поднял багаж в квартиру, сказал, где что лежит, и умчался, сославшись на чрезвычайно важную встречу. Все подробности вечером. Возможно, и Славка заглянет.
– Фу-у! – воскликнул он, плюхнувшись на переднее сиденье «Волги». – Гора с плеч. Вперед!…
Антон Захарович Кривопальцев уже ожидал Турецкого в Генеральной прокуратуре, прохаживаясь по красной ковровой дорожке.
Быстро пройдя кривыми коридорами, Александр Борисович увидел его, с сомнением взглянул на собственные часы – было без пяти десять.
– Я не опоздал, – сказал, как бы оправдываясь.
– Это я пришел раньше, – улыбнулся Кривопальцев, протягивая руку.
– А я уж подумал – часы врут… Заходите, Антон Захарович, садитесь, где вам удобно. Разговор, как я понимаю, будет не короткий?
– Так точно, – кивнул старший следователь.
– Тогда давайте сразу обеспечим себя… Вы – чай, кофе?
– Кофе, если можно.
– Я тоже. – Турецкий налил воды из графина в кофеварку, насыпал душистого свежемолотого кофе, которым его снабжала секретарша Меркулова Клавдия Сергеевна, питавшая к «важняку», как было всем известно, нежные, но теперь уже скорее материнские чувства – естественно, всему свое время, – и, включив прибор в розетку, уселся напротив Кривопальцева, уже разложившего на столе свою папку.
– Могу начинать? – спросил тот.
– Слушаю вас внимательно.
– Итак… Вот состав экипажа. – Он протянул Турецкому несколько сколотых листов. – Прошу обратить внимание на следующее. С этим документом творилось что-то непонятное. Оказалось, что в штабе не имелось точных сведений о составе экипажа, вышедшего на учения. Лодка незадолго до этого вернулась из «автономки», часть экипажа должна была уйти в отпуска, порядка десятка моряков вообще подлежали демобилизации. А тут приказ снова выходить в море. Кого-то, естественно, недосчитались, кого-то пришлось заменить. Далее, вот здесь, смотрите, Александр Борисович, появились как бы посторонние лица – Козлов и Барышев. По сведениям, опять-таки полученным в штабе соединения подводных атомных лодок, они должны были провести испытания новой торпеды с какими-то уникальными показателями. В общем, доложу вам, полная чехарда.
– Простите, что перебиваю. А что говорят водолазы?
– Это отдельная тема, но чтобы, как говорится, не томить, скажу: есть у них некоторая надежда, что тела погибших, возможно, удастся поднять. Но – далеко не всех.
– А как же все эти разговоры?… Обещания?
– К сожалению, все оказалось именно разговорами…
Турецкий вздохнул, поднялся, налил из замолчавшей кофеварки по чашке кофе и снова сел на свое место.
– Прошу. – Он подвинул чашку Кривопальцеву. – Продолжайте.
– Мы проверили двоих неизвестных следствию, то есть Козлова и Барышева, гражданских товарищей, попавших на военный корабль. Оба из Москвы, с предприятия, выпускающего торпедное вооружение, которое называется «Мосдизель».
– Гражданский там один, а Козлов – капитан третьего ранга, военпред предприятия.
– А-а, вам уже известно?
– Совсем по другому делу, но они, увы, связаны между собой.
– Так вот, теперь начинаются сплошные загадки. Во время учений был предусмотрен запуск двух совершенно новых изделий производственного объединения «Мосдизель». Это так называемые универсальные глубоководные самонаводящиеся торпеды типа «Шторм». Я полагаю, что в технические подробности сейчас нет необходимости вторгаться, это все имеется в документах. Важнее другое. Эти две торпеды, которые по цифровому коду…
– Шестьдесят восьмые?
– Александр Борисович! – Кривопальцев просто развел руками.
– Продолжайте, продолжайте, то, что вы рассказываете, чрезвычайно интересно! Неужели это именно то, чего мне недоставало?!
– Что именно? В каком плане?
– Я объясню. Дальше!
– Эти две торпеды, как я сказал, предназначались для испытаний. Подводная лодка «Сокол» должна была провести стрельбы, после чего, если бы все закончилось удачно, изделие должно было поступить на вооружение флота. Но! Тщательная проверка на базе вооружений показала, что по какой-то никому не понятной причине оба изделия остались на базе. А вместо них были погружены на борт «Сокола» несколько устаревшие изделия по цифровому коду – «шестьдесят четвертые».
– Кто грузил, выяснили?
– Правильный вопрос. По всем показаниям получается, что погрузкой торпед на борт занимались московские представители. Ну, не сами грузили, разумеется, на то есть специальная команда. Но руководил военпред Козлов. Погрузка шла ночью, правда, ночи сейчас в Заполярье – сами представляете. Маркировка вроде была правильная. Но самое непонятное, как «шестьдесят восьмые» оказались в контейнерах, в которых до того хранились «шестьдесят четвертые»? Чудо? Нет, похоже на умысел. Однако никаких свидетелей нет. Команда ничего не знает, молчит. Им сказали – они сделали. Ничего не заменяли. Достали указанные контейнеры, вынули торпеды, проверили маркировку и погрузили на корабль. И теперь самое неприятное.
– Что, есть еще более неприятное? – удивился Турецкий.
– Увы. Эту «шестьдесят четвертую» почему-то моряки не любят. Говорят, что она «с дурнотой». То есть она очень капризна и бывает по этой причине опасна в эксплуатации. А эти изделия, пролежавшие на базе уже достаточное время, могли травить, выделять водород. Искра – и взрыв.
– А у «шестьдесят восьмой» что, какое-то особое топливо?
– Вы потом посмотрите материалы, там все сказано довольно подробно… Теперь следующее. На учения – имеется специальное указание – торпеды с боевыми зарядами не допускаются. Применяются так называемые болванки. Но дело в том, что «Сокол» только что, как говорится, вернулся с морей, где нес свою вахту, имея при себе полный боекомплект. Разгрузиться атомоход не успел. Да, собственно, и выход на учения предполагался кратким. Отсюда напрашивается вывод: если сработали те, что «с дурнотой», или даже одна из них, мог сдетонировать боезапас.
– Значит, диверсия?
– Нельзя исключить.
– А что показали водолазы?
– Все официальные сообщения на этот счет, полагаю, вам известны. А водолазы указали на то, что носовая часть корабля разорвана сильнейшим взрывом, эквивалентным двум тоннам тротила. Кроме того, корпус «Сокола» имеет большие внешние повреждения, которые оставляет крупнотоннажное подводное средство, таранившее наш атомоход. Таким образом, выстраивается определенная цепочка.
Кривопальцев посчитал свое сообщение достаточным, а выводы делать он не хотел, предоставлял это право руководителю объединенной следственно-оперативной группы. Турецкий оценил тактичность следователя.
Потом он взял документы, привезенные Антоном Захаровичем, и с его помощью принялся их изучать.
Ознакомительная версия.
