Преступная жизнь Клайда началась тогда, когда Хэнк явился однажды с 40 тысячами долларов сотенными купюрами. По словам Хэнка, отмывать грязные деньги через отели было непросто, потому что там почти все оплачивалось кредитными картами. Зато в отелях людные бары, посетители которых часто платят наличными. Хэнк подробно растолковал, что грязные деньги будут систематически добавляться к наличной выручке баров. Он предпочитал термин «отмывание денег», а не устаревшую «фабрикацию бухгалтерских книг». С того дня все чеки по наличной выручке гостиничных баров проходили только через Клайда. Со временем он научился ориентироваться при отмывании на наполняемость отелей. Он даже придумал способ пропуска грязной наличности через выручку конторок портье. Поддельные бухгалтерские книги выглядели безупречно. Бухгалтера в Пенсаколе поздравляли его с ростом продаж и ни в чем не подозревали.
Клайд все записывал в блокнот, а не в компьютеры, и, мельком в него заглянув, смог точно проинформировать ФБР, сколько денег он отмыл через свои отели и бары за последние девять лет. Цифра достигала 300 тысяч долларов в год. Но это была мелочь, основное отмывание шло в барах, винных магазинах и стриптиз-клубах «береговой мафии».
Банда его постепенно затянула. После двух лет управления отелями его пригласили в Вегас, на «мальчишник». Он полетел туда на частном самолете вместе с Хэнком и братьями Мейтонами. Лимузин привез их в огромное казино, где Клайда поселили в шикарном отдельном номере. Хэнк оплачивал все расходы: на роскошные пиры, лучшие вина, умопомрачительных женщин. Вечером в субботу Хэнк пригласил его в пентхаус, выпить в обществе Вонна и остальных «кузенов». Только они – и Клайд Уэстби, отныне полноправный член организации. Назавтра, за кофе с Хэнком в баре казино, ему были изложены основополагающие правила. Сводились они к следующему: 1) делай, что говорят; 2) держи язык за зубами; 3) не доверяй никому, кроме нас; 4) всегда будь настороже и не забывай, что нарушаешь закон; 5) не доноси: донос смертельно опасен для тебя и твоей семьи. От Клайда требовали преданности, суля взамен кучу денег. Правила не вызвали у него возра– жений.
Менеджерам полагалось не реже двух раз в месяц наведываться в казино. Отмывание было устроено нехитро. Клайд получал для игры через Хэнка, от Дьюбоза, из средств казино, 5—10 тысяч долларов в виде 100-долларовых фишек. Больше всего он любил играть в «очко» и умел оставаться при своих. Купив на фишки пару тысяч, он играл час, потом делал перерыв, но не удалялся с фишками, а просил пит-босса подсчитать его выигрыш и приплюсовать баланс к его счету, заведенному на вымышленное имя. Раз в год он переводил накопления со своего счета в казино на банковский счет, контролировавшийся Хэнком. В прошлом, 2010, году Клайд вытащил из казино 147 тысяч отмытых долларов.
Он почти не сомневался, что «кузены» и все менеджеры отмывали деньги так же, через фишки казино.
Сейчас, оглядываясь назад, он не мог точно вспомнить момент, когда решился пересечь черту и начать нарушать закон. Он делал то, что велел ему босс, не усматривая в этом вреда. Клайд знал, что отмывание противозаконно, но это было так просто! Попасться было невозможно. Даже их бухгалтера были в неведении. Главное, ему платили кучу денег, он много тратил и наслаждался жизнью. Да, он работал на преступный синдикат, но играл в рэкете совсем скромную роль. Со временем это стало его жизнью, его опорой. Видя на океанском берегу округа Брансуик строительство очередного небоскреба или жилого комплекса при гольф-клубе, он испытывал гордость: Вонн показывал класс. Если бы к ним привязалось ФБР, интерес вызвали бы главари, «кузены», а не мелкая рыбешка вроде него.
Но к ним никто не привязывался. Никому не было до них дела. За несколько лет Клайд привык к тому, что его занятия – это обыкновенный бизнес.
Поэтому для него стал неожиданностью звонок Хэнка с сообщением о возникшей проблеме. Судья Макдоувер – сам он никогда с ней не сталкивался – стала объектом нежелательного внимания. Клайд жил в другом судебном округе и не сразу сообразил, о ком речь. Он не понимал, какова ее роль в организации Дьюбоза, но предположил, что она немаленькая, раз боссы так встревожены. Хэнк, редко упоминавший своего дядю, обмолвился, что обеспокоен сам Вонн. Требовалось что-то предпринять.
Хэнк навестил Клайда в его кабинете в «Серфбрейкере» и, угощаясь кофе за полированным столиком, сообщил, что Вонну понадобилась услуга. Вонн выбрал его, Клайда Уэстби, для грязной работенки, потому что Клайд был вне подозрений. Об убийстве не было сказано ни слова. Предполагался лишь акт устрашения, пусть и насильственного свойства. Автомобильная авария на индейской земле, поздней ночью. Как ни претило Клайду это поручение, отказаться было невозможно. Он изобразил хладнокровное согласие, полную готовность – как будто всегда только этим и занимался. Для «кузенов» – все, что угодно.
Хэнк согласился, что на роль «шестерки» сгодится Зик Форман. Доставку угнанного пикапа Хэнк взял на себя, к подготовительным шагам Клайд касательства не имел. Для банды это было типично: каждый участник операции знал совсем немного, это ограничивало утечки. Хэнк обеспечил поддельные флоридские номера для пикапа, за рулем которого сидел Клайд. Операция развивалась успешно, Хэнк управлял ее этапами по телефону. Личность того, кто прикинулся осведомителем и заманил Лейси и Хьюго в резервацию, была Клайду неизвестна. Через несколько секунд после столкновения Клайд остановился позади «додж-рама» и приказал Зику отойти от «приуса» и сесть к нему в пикап. У Зика оказался расквашен нос. Клайд осмотрел подушку безопасности «доджа» и не нашел крови. Искромсанный Хьюго застрял в разбитом лобовом стекле, он стонал, дергался и истекал кровью. Клайд забрал из заднего кармана его джинсов сотовый телефон. Он обратил внимание на не пристегнутый ремень безопасности, но не заметил, раскрылась ли подушка со стороны пассажира.
На вопрос, известно ли ему о том, что кто-то привел в негодность ремень и подушку, он ответил отрицательно. Хьюго он не трогал, только вытащил у него из кармана телефон. Клайд был в резиновых перчатках, близость к умирающему, истекавшему кровью, привела его в ужас. Но приказ есть приказ. Сотовый телефон и айпад Лейси лежали в нижнем заднем кармане машины, но заднюю дверцу заклинило от удара. Клайд сумел открыть левую переднюю дверцу и дотянулся до обоих предметов через нее. Окровавленная Лейси шевелилась и что-то бормотала.
В этой части рассказа Клайд старался не проявлять чувств. Если он и испытывал угрызения совести, то пытался этого не показывать. Попросил, правда, отпустить его в туалет. Было уже почти 6 часов вечера.
Они с Зиком свернули на старую колею в поле, которую нашли с Хэнком накануне. Он не помнил, чтобы Зик выбрасывал что-то из окна. Пачеко показал ему окровавленный клочок бумажного полотенца. Объяснить, зачем он остановился перед лавкой Фрога, Клайд не смог. Оправдывала его оплошность только неуверенность, что лавка открыта. И потом, откуда камера наблюдения в такой глуши? Теперь он понимал, что страшно сглупил. Покидая округ Брансуик, они с Зиком выпили баночку пива. На площадке для отдыха рядом с федеральной автострадой № 10 они дождались Хэнка. Клайд отдал ему сумку с двумя телефонами и айпадом. После этого они вернулись в Форт-Уолтон-Бич, в «Блу Шато», где Зик заночевал в своем номере. На следующий день Клайд отвез его к врачу. Рентген показал, что нос не сломан. Он заплатил Зику обещанные пять тысяч и решил, что все позади. Сообщение в теленовостях о смерти Хьюго Хэтча потрясло Клайда. Где-то через неделю к нему приехал Хэнк, взбешенный видеозаписью. Он сказал, что Вонн очень недоволен необходимостью заниматься причиненным ущербом. Они вывезли Зика из города и велели прятаться, пока в нем снова не возникнет нужда.
Он, Клайд, в последний раз разговаривал с Вонном задолго до аварии и теперь не испытывал ни малейшего желания с ним встречаться. Сначала он тревожно озирался и плохо спал, но потом все как будто улеглось… И вот сегодня все встало на дыбы.
