нуждаясь в более явных намеках, я незамедлительно вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь, и на самом деле направилась к кабинету Неллички.
– Можно? – Я заглянула к ней без стука и порадовалась, когда та искренне и широко заулыбалась:
– Танечка! Вот уж не чаяла вас сегодня увидеть! Снова приехали в офис по делам? – Она не давала мне и слова вставить. – Как замечательно! Я сегодня безе принесла. Вы любите безе? Я очень люблю. Оно такое нежное и воздушное, что, кажется, от него совсем даже не поправляешься. А если и замечаешь на том месте, где должна быть талия, лишний килограммчик, так это только потому, что одежда неудачно подобрана!
Нелли привычно выкладывала кучу предложений в минуту, мешая третье с двадцать пятым, суетилась, готовя свой замечательный чай, выкладывала в вазочку удивительно аппетитные безешки, а я наслаждалась этой спокойной уютной атмосферой.
– Кстати, об одежде! – воскликнула Нелличка, привлекая мое внимание. – Татьяна, вам нравится моя блузка?
– Очень! – ничуть не покривила я душой.
Блузка на Нелли была и в самом деле замечательная. Стильно скроенная, с широкими рукавами, воротом-лодочкой, в ярких маках, она удивительно шла Нелли Юрьевне.
– Такой забавный случай сегодня случился, – продолжала тем временем женщина. – Я добираюсь на работу на маршрутке. Иногда, бывало, такого насмотришься, что не понимаешь, смеяться надо или плакать. Впрочем, я сейчас о другом. На одной из остановок в салон зашла молодая мама с маленькой дочкой. Девочка тут же устроилась рядом со мной и уставилась на меня прямо-таки влюбленным взглядом. Молчала-молчала, а потом говорит: «Тетя! Ты такая красивая! Как клумба!» Смеялась вся маршрутка, а мне, честно говоря, было слегка неловко. Не привыкла я привлекать к себе столько внимания!
Я рассмеялась:
– Девочка просто мастерски умеет говорить комплименты!
– Это уж точно! – хихикнула Нелли. – Подняла же настроение с самого утра. Хотя оно у меня со вчерашнего вечера такое смешливое.
– Случилось что-то хорошее? – чувствуя, как разъезжаются в улыбке губы, спросила я.
– Не то чтобы хорошее, – пожала плечами Нелличка. – Просто сосед повеселил. Выносила я, значит, мусор, вижу, стоит перед подъездом. А чтобы вы понимали, Танечка, Семен – человек привычки. Он всегда, в любое время года и в любую погоду курит исключительно на своем балконе. Мы с соседями верим ему больше, чем термометру за окном. Если на Семене шапка, значит, на улице очень холодно. Если панамка – очень жарко. Если дождевик… Ну, тут все понятно. И вдруг я вижу его у подъезда, а не на постоянном месте. Спрашиваю, все ли у него в порядке, на что он, горестно вздохнув, отвечает: «Не знал я горя, Юрьевна, пока под балконом ласточки гнездо не свили да птенцов не вывели. А теперь что же? Пищат, окаянные. И как мне курить в таких условиях? Да разве ж мне совесть позволит детей малых никотиновым дымом травить?» И так серьезно сокрушался, что я еле смех сдержала. Так же серьезно посоветовала совсем курить бросать. А вдруг и правда получится? Здоровее будет!
За такими незатейливыми историями время пролетало незаметно. Время от времени я поглядывала на дисплей телефона, ожидая звонка от Вадима Романовича.
Нелли Юрьевна периодически отвлекалась на работу, отвечая на телефонные звонки, что-то распечатывала, куда-то ненадолго отбегала. Я же терпеливо ждала, один раз, правда, уточнив:
– Нелли Юрьевна, скажите, только честно, я сильно отвлекаю вас от рабочего процесса?
– Ну что вы, Танечка! – возмущенно всплеснула руками Нелличка. – Как вам в голову могла прийти такая восхитительная ерунда?
И улыбнулась, сверкнув ямочками. И предложила еще кофе. Я поверила и снова расслабилась.
Когда же время приближалось к концу рабочего дня, наконец позвонил Вадим Романович.
Я схватила трубку после первого же гудка:
– Ну как?
– Взяли, – лаконично ответил Белых. – Желаете знать подробности?
– Жажду, я бы сказала! – С губ сорвался короткий смешок.
– Вы знаете кафешку в парке рядом с офисом?
– Знаю, я была там с Настей Саломахиной, – заверила я.
– В таком случае жду вас там.
Прежде чем мужчина успел сбросить звонок, я не удержалась от легкого подначивания:
– Как я вас узнаю?
– В правой руке я буду держать журнал «Огонек», – поддержал шутку Белых.
Я посмеялась, отключившись, рассказала об «Огоньке» вопросительно глядящей на меня Нелличке и отправилась удовлетворять грызущее меня любопытство.
– Вы были правы, – не стал ходить вокруг да около Вадим Романович.
– Это не новость, я всегда права, – хмыкнула я. – Но хотелось бы уточнить, в чем на этот раз.
– Круглов задержал Данилу Ратникова. Его отпечатки пальцев совпали с тем, что криминалисты нашли в автомобиле. В благодарность за помощь Круглов разрешил мне присутствовать при задержании, даже позволил послушать допрос.
– И не стыдно вам хвастаться? – с укором в голосе проговорила я.
– Не стыдно, – прищурился Белых.
– Что сказал Данила? Долго отпирался? – поинтересовалась я.
– Отнюдь. Он сразу признался. Круглов засчитал его слова за чистосердечное признание. Итак, Татьяна, вы оказались правы в определении мотива. Ратников действительно возненавидел так называемого друга своей семьи. Возненавидел жутко. Он давно мечтал отомстить Комарову. С тех самых пор, как его отец уволился из «МедТех». Правда, родители не посвящали Данилу в подробности этой ситуации, но он сам часть подслушал, часть додумал. И загорелся.
– С Саней тогда он случайно встретился? – не удержалась я от вопроса.
– Да, – серьезно кивнул Вадим Романович. – О Сане Данила отзывался достаточно тепло, и было похоже, что он искренне жалеет о своем поступке, но, узнав о готовящемся банкете именно для «МедТех», удержаться он просто не мог. Такая возможность могла больше никогда не выпасть, и Данила решил воспользоваться подвернувшимся шансом. Он даже посчитал, что в этом деле ему помогают звезды.
– Тоже мне астролог, – проворчала я, на что Белых лишь пожал плечами. – Как он так быстро сориентировался и раздобыл машину? Он рассказал? – задала я давно мучивший меня вопрос.
– В районе, где сейчас живет Саня, находилась та музыкальная школа, в которую ходили мальчишки. Этот закуток между домами был им хорошо известен. Именно там мальчишки учились курить. И Данила прекрасно помнил,
