— Так ведь ты правила знаешь, — протянул Пуллмэн. — Мы убираем крупного игрока вроде тебя — получаем несколько очков. Набираешь очки — продолжаешь игру. А там, глядишь, уже на самом верху сидишь — приказы раздаешь.
Сильвестри засмеялся, положив на колено левую ладонь.
— Можешь убить меня, — сказал он, — а потом еще десять таких, как я. Да хоть двадцать убей — все равно ни хрена у тебя не выйдет. Такую дешевую вонючку, как ты, к боссу на пушечный выстрел не подпустят. Разве что он к тебе сам подойдет — отдать последние почести, когда в гробу. лежать будешь. Скорее папа римский боссом станет, чем ты.
— Может, оно и так, — проговорил Пуллмэн. — Скоро сам выясню. Зато в расход тебя пушу именно я.
— Не ты, так кто–нибудь другой, — проговорил Фрэнк Сильвестри.
Он поднял глаза на темно–синее, как океан, небо, усеянное звездами. Со стадиона донесся дружный рев. Отразившись от пустых машин, он унесся в ночную темноту Куинса.
— Вроде выигрывают, — заметил Сильвестри. — Хорошо, когда уходишь победителем.
Рок Пуллмэн расставил пошире ноги и трижды выстрелил Фрэнку Сильвестри в голову. Отступив на шаг, Пуллмэн понаблюдал, как тело старика завалилось вправо, а лицо уткнулось в переднее колесо. Киллер перешагнул через труп, на ходу засунув горячий пистолет за пояс грязных коричневых джинсов, и побежал через парковку. Он нашел Тони Коллинза опирающимся на капот новенького седана. Одна нога сбоку была залита кровью.
— До машины дойдешь? — спросил Пуллмэн, рассматривая рану. — Дай–ка я тебе помогу.
— А далеко до машины? — спросил Коллинз, лицо которого было покрыто капельками пота.
— Чуть больше мили, — сообщил Пуллмэн. — Если выйти через ворота с этой стороны и перелезть через бетонный разделитель, а потом рвануть прямиком к бульвару, то можно сэкономить время. И тебе опять–таки меньше мучиться.
— Тогда пошли, — согласился Коллинз. — Чем скорее отсюда смоемся, тем скорее я смогу показать кому–нибудь ногу. Может, даже найти врача, который согласится вытащить пулю.
— Знаю я одного такого — у него клиника в Джамайке[25], — сказал Пуллмэн. — Где–то у меня его визитка есть. Позвоню ему. Глядишь, выручит.
— А он настоящий доктор? — засомневался Коллинз, захромав рядом с Пуллмэном по направлению к открытым воротам, выходящим на Большое Центральное шоссе. — Или из индусов, у которых дипломы нарисованные?
— А тебе–то не один хрен, где он учился? — прорычал Пуллмэн, в голосе которого зазвучал неподдельный гнев. — Главное, чтоб эту пулю долбаную вытащил.
Они миновали ряд темных машин. На их пути обозначился круг света, лившегося сверху из мощного фонаря. Позади сиял огнями и бесновался стадион. За Коллинзом тянулась дорожка из капель крови. Он мягко ступал на раненую ногу, но боль от засевшей в ноге пули ножом пронзала все его тело, которое тряслось в ознобе, несмотря на душную ночную жару. Пуллмэн усердно тащил его за собой — не из чувства глубокой привязанности, а просто зная, что кто–то из зрителей, ушедших с игры пораньше, наверняка слышал выстрелы и сообщил о них стадионной службе безопасности.
Им оставалось каких–нибудь двадцать шагов до сетчатой ограды, в которой были настежь распахнуты ворота, когда в поле зрения оказалась машина без опознавательных знаков.
Она была аккуратно припаркована у дорожной обочины. Рядом стоял какой–то человек.
— А это еще что за хрен? — удивился Коллинз, прищурившись, чтобы лучше разглядеть стоявшего.
— Для копов вроде рановато, — рассудил Пуллмэн. — Они обычно появляются, только когда толпа набежит. И приезжают чаще всего в черно–белых машинах. Может, какой–то придурок дружка дожидается? Сейчас подойдем поближе, разберемся.
— Держи на всякий случай ствол наготове, — посоветовал Коллинз. — Мы уже один раз рискнули сегодня, завалив крупную шишку. Во второй лучше не рисковать.
— Может, и этого прибить на всякий случай? — задумался Пуллмэн. — Кто его разберет, что он за птица — прохожий или кто похуже? Шлепнем его, машину заберем и покатим отсюда с ветерком.
— Машина у нас уже имеется, — хрипло просипел Коллинз, лицо которого было белым как мел. — Нам бы до нее только добраться.
— Если ковылять с такой скоростью, как ты, то, глядишь, доберемся как раз к началу завтрашней игры, — с насмешкой произнес Пуллмэн. — Пока дойдем, сюда копов набежит целая туча. И им не нужно будет вызывать на помощь Бэтмена с Робином, чтобы найти тебя по кровавому следу.
— То, что мы завалили того старого пердуна, нашим боссам, может, и понравится, — сказал Коллинз. — Не знаю, точно ли понравится, но такая возможность есть. А если этот чувак, которого ты собрался прихлопнуть на всякий случай, окажется просто лохом гражданским, они точно в восторге не будут. Лишние хлопоты им ни к чему. И ни одного из нас за это по головке не погладят.
— Ну, тогда заткнись и молись, чтобы он не оказался копом, — проговорил Пуллмэн. — Только это нас может спасти. Или стой на месте, пока не истечешь кровью до смерти. Твоя жизнь — тебе и решать.
Теперь от незнакомца их отделяли шагов шесть. Можно было уже разглядеть черты его лица. Он стоял за машиной, положив обе руки на крышу и устремив взгляд в сторону медленно плетущейся пары. С того момента, когда они его впервые заметили, человек не сдвинулся с места.
— Вы не могли бы нам помочь? — крикнул ему Пуллмэн. — Минутки у вас не найдется? А то дружок мой с эскалатора свалился и повредил ногу. Кровь вовсю хлещет. Боюсь, тут без нескольких швов не обойтись.
— На стадионе есть пункт оказания первой помощи, — ответил Ло Манто. — Зашли бы сразу туда. Сберегли бы вашему дружку пару пинт крови.
— Да мы об этом как–то даже не подумали. — Голос Коллинза предательски дал «петуха». — Думал, дойду до машины, доеду до больницы… Поначалу не очень–то и болело, а сейчас просто сил нет.
— Никогда не доводилось перебинтовывать раны, — сокрушенно сказал Ло Манто. — Во всяком случае, такие страшные, как у вас. Вот пули из людей вытаскивать несколько раз приходилось. В чем–то это, пожалуй, даже полегче будет.
— Но не так легко, как всаживать пули в кого–то, — заметил Пуллмэн.
— Все зависит от мастерства, — возразил Ло Манто. — Вот вам, кажется, хватило мастерства замочить старика, слишком зажившегося на свете. Но попадись вам кто–нибудь другой — оставил бы он от вас только мокрое место.
— Это ты, что ли? Ты это хочешь сказать? — спросил Пуллмэн.
— Я хочу сказать, что у тебя есть все шансы это выяснить, — ответил Ло Манто.
Рок Пуллмэн выхватил сзади из–за пояса свою «девятку» и направил на нахала. Коллинз уже держал ствол 38‑го калибра в правой руке. Боль в ноге была настолько сильна, что пальцы его сами собой скрючивались.
— Шел бы ты отсюда, — предложил Пуллмэн. — Нам только машина нужна. Послушай моего совета, если тебе жизнь дорога.
— Я только ради своей машины и живу, — произнес Ло Манто.
Пуллмэн выстрелил дважды, Коллинзу удалось сделать только один выстрел. Ло Манто мгновенно нырнул за свой седан и скрылся с глаз. На несколько долгих секунд в воздухе повисла тишина. Стрелки напряженно вглядывались в полумрак, стараясь различить цель.
— Может, испугался? — высказал предположение Коллинз. — Чесанул в чисто поле. Небось до главной улицы добежал уже.
— Что–то не похож он на пугливого, — возразил Пуллмэн. — Первым стал нарываться.
Коллинз внимательно посмотрел на машину. Из выхлопной трубы вылетал дымок — двигатель работал на холостых оборотах.
— Тачка сама в руки просится, — простонал он. — Так что делать будем? Стоять и дожидаться этого гада? Или садиться в тачку и смываться?
— Садись за руль, — велел Пуллмэн, нервно озираясь по сторонам. — А я тебя прикрою. Как услышишь, что зашумел кто–то, но не я, стреляй без раздумий.
Круглый увесистый булыжник, прилетевший откуда–то с левой стороны парковки, с глухим стуком ударил Тони Коллинзу в спину. От сильного удара и неожиданности стрелок рухнул на колени. Пистолет 38‑го калибра выскочил из руки и отлетел к переднему правому колесу. Пуллмэн инстинктивно крутанулся на месте и дважды пальнул в том направлении, откуда, как ему показалось, был брошен камень. Эхо выстрелов понеслось к шоссе. Сзади уже начала скапливаться толпа. Люди выходили со стадиона и направлялись к воротам. В проездах одна задругой появлялись полицейские машины, готовые регулировать автомобильный поток, который вот–вот потечет наружу.
— Хрен с ней, с тачкой, — прошипел Пуллмэн. — Ноги уносить надо. Через две–три минуты мы будем окружены.
— Не могу идти, — промямлил Коллинз. Он по–прежнему оцепенело стоял на коленях. — Нога вся в крови. Могу только на машине.
Пуллмэн посмотрел на раненого товарища. К ним быстро приближались переливающиеся огни, какая–то женщина завизжала. Визг долетел с того места, где они оставили Сильвестри.
— Ну и хрен с тобой, — заявил он Коллинзу и повернулся, чтобы в следующую секунду помчаться прочь со стадиона, а затем по переулку — к подъездной дороге.
