Ознакомительная версия.
– Пойдем покушаем, – так же спокойно сказала она, не делая попытки взять его за руку. Отвернулась, сделала несколько шагов. Чувствовала, что он идет за ней. Потом они пошли рука об руку. У ближайшего бистро остановилась:
– Сюда?
Он мотнул головой, отказываясь.
– Почему? – удивилась она.
– Лучше на улице. – Это были его первые слова.
– На улице могут увидеть. Документов у тебя нет?
Он кивнул.
– Вот видишь. Идем в бистро. Я возьму тебе пива. Ты еще любишь пиво?
Она поняла, что вопрос был глупый, когда Ариф принялся пожирать все, что было на столе. Чего она только не заказывала – а он все ел, не останавливаясь, даже не глядя, что ест. Ел так, что ей было страшно и стыдно перед другими посетителями. Она купила ему вторую кружку пива, себе – газированной воды. Стульев не было, они стояли за высоким столиком, и ноги у нее болели. Было шумно, тесно, говорить невозможно. Вторую кружку пива он пил медленней, не допил, поставил на стол. Девушка заметила, что он клюет носом. «Разморило… – поняла она. – Взять его сейчас и отвезти к Мухамеду. Он слабый. Я справлюсь». Но в тот же миг поняла, что не сможет этого сделать. Не могла сказать почему, но не было сил притронуться к этому отощавшему, заморенному существу. Она поймала его настороженный взгляд, кивнула:
– Идем?
– Куда?
– Здесь говорить нельзя. Ты ведь хотел со мной поговорить?
Ариф не возразил, отцепился от столика, нетвердой походкой пошел к выходу. Оказавшись на улице, внезапно сделал несколько шагов в сторону.
– Постой, – негромко окликнула его Фатиха.
Он остановился.
– Почему ты боишься?
Ариф остался стоять, тогда она сама подошла к нему, взяла наконец за руку. Рука была очень горячая, хрупкая, бесплотная. Ее пронзила жалость, она прошептала:
– До чего же ты дошел!
Он не сопротивлялся, когда сестра вела его за собой – сама не зная куда. Наконец увидела впереди бульвар, слабо освещенный фонарями, скамейку в тени деревьев.
– Сядем? – предложила она.
Он покорно пошел. Они сели, не глядя друг на друга, Ариф сразу закурил, потом опомнился – предложил сигарету ей. Она вытащила ее кончиками пальцев, но курить не стала – держала в руке, терзала, разминала, пока не превратила в прах. Стряхнула с юбки табак, спросила:
– Давно за мной ходишь?
– Со вчерашнего дня.
– Я чувствовала! Только когда я вчера брала машину, ты за мной не следил.
– У меня нет денег на машину.
Она искоса посмотрела на него, брат вздрогнул, как от холода, хотя вечер был душный.
– Где ты жил все это время?
– Не спрашивай.
– Ты меня боишься?
Он не ответил. Фатиха продолжала:
– Если боишься, зачем за мной следишь? Зачем подошел?
– Я больше не мог, – последовал ответ. – У меня денег нет, несколько дней не ел…
– Что ж, сам устроил себе такую жизнь, – резко ответила она. Теперь Фатиха не боялась, что он убежит – чувствовала, что брат расслабился, отяжелел после еды, пива и сигарет.
– Фатиха… – тихо попросил он. – Ты не могла бы дать мне немного денег?
– Нет.
– Но почему? – Как напомнили ей эти слова прежнего Арифа! Вот так он всю жизнь приставал к ней, пока не получал, чего хотел. Она баловала его, потому что считала самым умным, начитанным, самым добрым. Ей нравились его стихи. Но теперь он канючил, как нищий:
– У тебя есть деньги! Фатиха! Тебе ничего не стоит, я немного прошу. Хотя бы долларов сто, двести…
– Лучше я сожгу свои деньги, чем отдам их тебе! Это слишком долго тянется. Тебе надо выходить. – Ее трясло одновременно от жалости и злости: – Я-то думала, ты пришел, чтобы спасти жену и сына! А ты просишь денег, чтобы снова спрятаться?! Ведь знаешь, что еще несколько дней – и они погибнут! Никаких денег.
Ариф сделал движение, чтобы вскочить, но она быстро перехватила его руку, резко дернула к себе – так сильно, что причинила ему боль:
– Никуда ты не пойдешь!
– Ты… С ними заодно, да? – страдальчески прошептал он.
– Да!
– Фатиха… Ты же ненавидела это! Ты же всегда была со мной! Говорила, что мне нельзя никого убивать…
– Я переменила взгляды. Из-за тебя уже убили трех женщин и одного ребенка. Ты это знаешь? Не говори, что не знаешь! Если выследил меня, значит, знаешь все!
Он молчал, только его рука дрожала в ее ладони. Потом сказал:
– Я не могу выйти.
– Да почему?!
– Не могу, и все.
– Ты сам понимаешь, что убьют всех, всех! Ну что ты упрямишься?! Хочешь остаться чистым? Не получится, уже не получилось! Ты весь в крови! Чего ты добился! Я тебя не узнаю! – Она шептала это ему в лицо, горячо и убежденно. – Пойдем, прошу тебя! Я же добра тебе хочу! Зачем ты убиваешь жену и сына? Зачем убили тех людей?
– Я думал, они не станут этого делать… – пробормотал он. – Это дикость.
– Ты сам одичал! А они ради тебя не станут менять ничего! Дурак ты, дурак! Правильно говорила твоя мать, что ты приносишь несчастье! Ты нас всех опозорил, людей погубил! Думал, не станут этого делать? А зачем от них прятался? Если они такие хорошие, разве они заставили бы тебя убивать? Все ты врешь! Все ты знал, потому прятался целый год!
– Фатиха, ты должна дать денег, – настойчиво повторил он.
– Ничего не дам.
– Я тебя умоляю!
– Не умоляй. Я не хочу умирать. Ты хотя бы подумал, что после Лены и Самира убьют меня? Считать умеешь? Я дам денег, ты снова исчезнешь, и что меня тогда ждет? О чем ты просишь? Ты человек, в конце концов, или нет?!
– А ты?… – тихо выдавил он.
– Речь не обо мне! Я тебе скажу – теперь мне кажется, что ты хуже всех! Понял? Хуже Мухамеда, хуже Абдуллы, Ибрагима. Ты знаешь Ибрагима? Он убил всех этих девушек. Это подло, Ариф, очень подло – заводить любовниц и делать им детей, только чтобы их убили. Так не поступают! Я презираю тебя! – Сестра задохнулась от ярости, велела себе успокоиться, помолчала. Потом добавила: – Если ты сейчас пойдешь со мной, тебе ничего не грозит.
– Откуда ты знаешь…
– Тебя примут, как родного! Думаешь, им приятно убивать?
– Это звери.
– А ты кто такой?! Мой брат – Ариф?! Нет, я тебя не знаю! Ты сам – зверь, зверь!
– Я ухожу. – Он встал, и Фатиха не успела удержать его. Вскочила, крикнула:
– Не смей! Ты не должен!.. – И вдруг расплакалась – по щекам побежали горячие слезы, слезы злости, усталости, бессильного гнева. Теперь она умоляла: – Не уходи! Я тоже хочу жить!
– Дай денег, Фатиха, – тихо попросил он. – Дай мне денег! Я подумаю.
– Ты проешь деньги, и все равно придется выйти… – рыдала она. – Только мы будем уже мертвы! Тебя никто не встретит, у тебя не будет сына, не будет сестры и жены не будет… Хоть мать пожалей…
– Я проклинаю мать за то, что она меня родила, – ответил тот, отходя еще дальше. – Не надо меня уговаривать. Лучше дай денег. Дай пожить хотя бы несколько дней, как человеку. У меня сил больше нет. Я тебе потом расскажу, как я жил. Я никогда не думал, что такое бывает. Фатиха, ты ничего не знаешь. Этот год всю мою жизнь зачеркнул. Я больше не такой, как раньше.
– Но ты придешь? – умоляла она, открывая сумочку и доставая кошелек. – Ариф, ради бога! Ты придешь?
Он увидел кошелек, и у него странно забегали глаза. Ей стало страшно, словно перед ней и в самом деле стоял зверь – опасный, непредсказуемый.
– Возьми… – Она протянула ему купюру.
Он схватил деньги, рассмотрел бумажку, поднял на сестру глаза:
– Этого мало.
– Ариф! Я не могу дать больше! Ты не должен прятаться! Я могу дать тебе денег только на один день! Как знать, может быть твою жену сейчас убивают! Дошло уже до нее! Я искала девочку по всему городу и ее нигде нет! Девочка была перед Леной, потом будет она, потом твой сын, я! Неужели ты не понимаешь – это не пустые звуки, это живые люди…
– Добавь, – попросил он, засовывая бумажку в карман. – Я напьюсь, переночую в нормальной постели. Меня пустят в одном месте, если я заплачу за ночь. Если сейчас пойду с тобой – меня там скрутят и я окажусь в тюрьме. Если бы ты знала, как давно я не ел горячей еды! Тебе этого не объяснишь!
Она, скрепя сердце, добавила, сколько он просил.
– Но один день, Ариф… Не больше!
Он схватил деньги и быстро пошел прочь по бульвару, не оборачиваясь, исчезая в тени деревьев. Фатиха стояла, зажав в руке кошелек, смотрела ему вслед, и ей казалось, что он уносит в кармане ее жизнь.
…– Как зовут твою подругу? – Этот вопрос задал ей Мухамед, когда Фатиха мыла на кухне посуду, оставшуюся от позднего ужина. Они были на кухне одни, мужчины с ребенком смотрели телевизор в гостиной, Лена заперлась в ванной, там шумела вода. Фатиха обернулась, недоуменно посмотрела на Мухамеда. Он улыбался:
– Твою подругу, у которой магазин в Бибирево. Я ее знаю?
Сердце у нее упало, но она тоже выдавила улыбку, ответила:
– Не знаешь. Мы дружили, когда я училась в Москве.
– А как ее имя?
– Познакомиться хочешь? – Фатиха все еще улыбалась. – Она тебе не понравится.
– Она русская?
– Да. Ее зовут Света. А что ты так ею заинтересовался? От кого узнал?
Ознакомительная версия.
