– Она не хочет слышать о врачах. Скажу честно и только вам: даже рожать не хочет, считает, что после всего кошмара родит неполноценного ребенка.
– Ну, если Ева будет продолжать жить в режиме депрессии, то ее опасения не напрасны.
– У нее тяга к одиночеству, – продолжил жаловаться Даниил Олегович, будто Кристина обязана вылечить жену. – А нельзя ли ее дней на десять отправить в санаторий? Нет-нет, недалеко, у нас же есть санатории, правда, это за пределами города.
– Полагаю, сложностей здесь не будет. Можно мне поговорить с Евой наедине?
– Конечно, конечно, – поднял ладони Даниил Олегович, отступая.
Он предложил Тимофею с Зурабом выпить и закусить прямо во дворе, а она вошла в дом. Да, Ева выглядела запущенной, неухоженной, распустехой. Казалось, она за все эти дни ни разу не расчесалась. Увидев Кристину, Ева из положения лежа лениво спустила ноги на пол, села и закуталась в плед.
– Здравствуй, Ева, – приветливо сказала Кристина, мало того, она излучала доброжелательность. Хотя не в ее правилах становиться на дружескую ногу с потерпевшими, но случай исключительный, хотелось помочь бедной девочке.
– Добрый вечер, – уныло отозвалась та.
– Голубушка, что ж ты делаешь? – присаживаясь в кресло, пожурила ее Кристина. – Уныние это большой грех. Пожалей мужа, он сам не свой, а ведь ему пришлось туго. Представь, что чувствовал Даниил Олегович, когда тебя и Лелю похитители обещали убить?
– Хорошо.
– Что – хорошо?
– Я постараюсь не огорчать Нила.
– Вот и молодец, – улыбнулась Кристина. – Ева, ты в состоянии говорить со мной на ту же тему?
– А что еще? – вскинула на нее безжизненные глазки Ева.
– Я специально попросила твоего мужа не присутствовать при нашем разговоре, думаю, ему не все следует знать, правильно?
– Правильно, – напряглась Ева. – А что ему не следует знать?
– Например, как Эдгар склонял тебя к интимным отношениям. – Ева опустила плечи и голову, кажется, собиралась разреветься. – Ну-ну, не стоит слезы лить по этому поводу.
– Кто вам сказал?
– Во-первых, Леля, я вытянула из нее. Во-вторых, твой тюремщик Семен, которого ты ранила.
– Если б вы знали, как мне тошно от всего… – Слава богу, она не ревела. Кристина соплей не переносит, утешать не умеет. – Никогда не думала, что человека, которого когда-то любила, возненавижу. Но что было делать? Он назло мне хотел забрать Лельку, а потом… потом издевался надо мной, требовал, чтоб я призналась, как мне с ним хорошо… И я лгала. Если Нил узнает…
– Он не узнает, – заверила Кристина. – А почему ты не сказала, что тебя брали к Фриде Арнольдовне?
– И это вы знаете?! – Плаксивое выражение на лице Евы сменилось на ужас. – Что мне за это будет? Я же получаюсь сообщница…
– Свидетельница, – поправила ее Кристина. – Ты же не убивала. Прекрати всего бояться, Ева, иначе твои страхи перерастут в манию, тогда тобой займутся психиатры. Поверь, психбольница еще никого не делала здоровым.
– Правда, свидетельница? – залепетала дрожащим от радости голосом Ева. – Я думала, меня и за Эдгара, и за второго, а тут еще Фрида… Значит, нет?
– Нет! – повысила голос Кристина. – Как это происходило?
– Думаете, я помню? Меня попросили… Эдгар приказал, чтоб я сказала Фриде, будто по срочному делу к ней приехала. А потом… когда они повалили ее на пол, у меня закружилась голова. Кто-то держал меня, но я плохо помню… После всего мы выбежали, меня затолкали в машину и отвезли в подвал. Я чуть с ума не сошла там. А через некоторое время туда втолкнули Лелю. Честно говоря, я обрадовалась, что не одна там. Знаю, это нехорошо… но… Присутствие Лельки помогло взять себя в руки.
– Кто сейчас мешает сделать то же самое?
Кристина засиделась, посему поднялась и подошла к стене с фотографиями. М-да, счастливая жизнь текла в этом доме до похищения.
– Не знаю… – Ева снова вернулась к своему прежнему состоянию упадка. – Все как-то не так теперь.
– Глупости. От тебя зависит, будет так, как было, или нет. Думай о ребенке. Да! Ева, скажи, что ты взяла у Эдгара после выстрела?
– Что взяла?
– Ты обыскала его, Леля говорила, будто взяла телефон…
– Ах, да! Телефон. Я совсем забыла.
– Принеси мне его.
Ева подхватилась и побежала наверх, Кристина продолжила рассматривать фотографии. Пару минут спустя Ева протянула ей телефон:
– Вот.
– Я заберу его.
– Берите.
– Скажи, больше ты ничего не скрываешь?
– В каком смысле?
– В прямом. Если тебе еще что-то известно, то, будь добра, расскажи сейчас. – Она заметила, что Ева смутилась, а это точный знак: есть информация, которую она не хочет говорить. – Ева.
– Да? – встрепенулась та. Нет, не научилась скрывать.
– Почему ты смутилась?
– Разве?
– Выкладывай все, что тебе известно или наводит на подозрительные мысли.
– Не могу… не хочу ошибиться.
– Ева! – строго повторила ее имя Кристина. – Я разберусь, где ошибка, а где истина. Говори.
– Мужу позвонил Роман… От Нила я узнала, это было вчера, что ему не хватало до требуемой суммы восьми миллионов рублей. Он обратился к Роману, тот поставил условия: даст деньги, если отец продаст основное предприятие ему.
– Даниил Олегович продал?
– Да. Сегодня завершили сделку, а деньги Нил получил раньше. Понимаете, Нил теперь фактически не у дел, переживает. Но не это главное. Роман мне когда-то сказал, будто ему приснился вещий сон, что отец разорился. Получается, сон в руку, на деле он разорил Нила. Или я не права?
Кристина перевела взгляд на фотографию, где Даниил Олегович и Ева в снегу, улыбнулась:
– Замечательный снимок. Я росла в Пензе, там часто снегопады, безумно скучаю по лыжам и санкам. – Однако она угадала, что Ева не все выложила. – Еще какие у тебя сомнения или подозрения?
– Только умоляю, Нилу ни слова, ведь я могла неправильно понять…
– Ева, я ничего никому не говорю, пока не проверю.
– Однажды, когда Эдгар забрал меня наверх… в общем, его позвал один из сообщников… Валек его зовут. Отвратительное имя, да? Подробно, о чем они говорили, я не слышала, но имя… Валек два раза произнес имя: Роман. После этого они сразу переходили на шепот, как я ни напрягала слух, ничего не расслышала. Может, они имели в виду, что Роман ищет сестру и меня, а? Не мог же он… быть с ними? Или мог? Нет-нет… просто я стала мнительной… А как вы думаете?
– Посмотрим, – уклончиво ответила Кристина, вскоре попрощалась и вышла во двор, где мужчины неплохо проводили время.
Глава 27
Поздно. Во дворе тишина, ни детей, ни жильцов, которые обычно теплыми вечерами выходят поговорить о том о сем. Дверцы машины распахнули, мальчики курили, Кристина сидела боком, положив голову на спинку кресла. Думу думали, думали долго, ибо было над чем пораскинуть мозгами.
– Чего сидим, как на похоронах? – нарушил идеальную тишину Зураб. – Эта версия у нас бродила с самого начала.
– Давай, давай, подогревай мадаму, она прямо сейчас помчится задерживать Романа.
– А ты против? – пошел в конфликт Зураб.
– Я всегда против скоропалительных решений, выводов и действий. Имя Романа преступники на самом деле могли упомянуть в связи с его неосторожными поисками сестры.
– А почему Эдгар и Валек после его имени переходили на шепот? – спорил Зураб. – И мотив у него есть. Кристина, ты почему молчишь?
– Думаю, – вздохнула она. – Существенных улик нет, только слова Евы.
– Считаешь, этого мало? – обалдел Зураб.
– Недостаточно, чтобы предъявить ему обвинение.
Тимофей зааплодировал:
– Браво! Ты поддаешься перевоспитанию, в чем вижу свою заслугу, я благотворно на тебя влияю.
– Тимка, сейчас как стукну, – шутливо пригрозила она, выпрямилась. – Давайте, мальчики, поиграем в игру? Я выдвигаю косвенные улики, Тимофей находит контрдоводы.
– А я? – спросил Зураб.
– Выступишь в роли арбитра. Только уговор: ты абстрагируйся от личных впечатлений, представь, будто не знаешь Романа или знаешь поверхностно. Твоя задача постараться объективно оценить, кто из нас более прав. Итак, первое: Роман решил уничтожить конкурента, то есть своего отца.
