Ознакомительная версия.
– Ну да, мы сестры, и что с того? Разве это запрещено? Оля, сядь, не мешайся под ногами, – она приподняла и легко усадила девочку за стол. – Сейчас разогрею суп.
– А я не буду, – со слезами в голосе возразила та.
– Будешь, зараза!
Но эти слова прозвучали ласково, так что никому не показались угрозой.
– Сожрешь и еще спасибо скажешь, – Людмила продолжала хлопотать у плиты, не глядя на гостей. – Вы уж извините, но у меня короткий перерыв. Только-только, чтобы ребенка покормить. Разве этот урод что-нибудь сделает?!
Она обернулась к мужу и уничтожающе взглянула на пустые пивные бутылки. Тот усмехнулся:
– Сама же вчера разрешила.
– То было вчера, а сегодня… Если пить каждый день, то неизвестно, до чего мы дойдем. В доме денег не бывает, еще девчонка на шею навязалась, должен думать, как жить дальше!
– Сама и думай.
– Чтоб тебя! – Женщина энергично перемешала закипающий в кастрюле суп. – Короче, так. Оля живет у меня потому, что больше ей деваться некуда. Тут ей будет неплохо. Райской жизни не обещаю, но что сами будем есть – то и ей дадим. Есть еще вопросы?
– Постой, – очнулась от оцепенения Елена Юрьевна. – Почему я ничего не знала?
– О чем?
– О том, что вы сестры?!
Та помахала суповой ложкой:
– А я что – докладываться вам обязана? Много на себя берете. Да, сестры, родные, но мы всегда не ладили. Чего это я должна всем отчитываться, как общаюсь с родной сестрой? Она вся такая умная, я для нее – дура. Ну и пусть буду дура, ну и пусть стерва – она меня по-другому не называла. Олька, жри!
И перед девочкой оказалась полная тарелка. Вторая с грохотом опустилась перед присмиревшим супругом. Тот посмотрел на жену, тяжело вздохнул и потянулся за пивом.
– Выпьешь – получишь!
Людмила, опять вставшая к плите, казалось, видела спиной.
– Да я немножко…
– Чтоб тебя, – та все не оборачивалась и обращалась уже ко всем. – Ну, чего ради вы сюда явились? Что вы в душу лезете? У меня сестру убили, хотела бы я знать, кто этот гад! У меня тут сирота живет, думаете – мы богачи, чтобы ее содержать? Жри, дрянь!
Она резко обернулась к девочке:
– Жри, пока дают!
Оля больше не плакала. Она положила ложку и с ненавистью посмотрела на тетку.
– Вот зараза – вся в мать! – ярилась Людмила. – Ну что вы расселись – катитесь отсюда!
– Да ты понимаешь, что это из милиции, – встала Елена Юрьевна. – Он хочет…
– А мне плевать, – хладнокровно ответила та. – У меня других дел полно. Мне детей надо воспитывать, и еще работать, и еще хозяйство вести, думаете – легко?!
– Вот именно, – поддержал супруг, под шумок наливший себе пива.
– Да ты не строй из себя святую мученицу!.. – задыхалась Елена Юрьевна. – Ты, дрянь, подлезла к Наташке, чтобы она с тобой деньгами поделилась, сама сказала, что твой ребенок от Ильи, а теперь ни при чем?!
Ответом была мертвая тишина. Людмила медленно положила ложку и выпрямилась над плитой. Ее лицо утратило всякое выражение. Еще более удивительной была реакция мужа. Тот будто окаменел.
– Что тут творится? – поинтересовался следователь. Но ему никто не ответил.
Елена Юрьевна прижала к себе девочку. Оля смотрела на взрослых невидящими глазами.
– Это неправда, – каким-то мертвым голосом выговорила Людмила, очнувшись от транса. – Саша, не верь, это неправда.
– Значит, так и есть, – тот медленно поднялся из-за стола. Его массивная фигура разом заполнила крохотную кухню, как будто вытеснив оттуда свет и воздух. – Я всегда это знал. Ну, Люда…
Он говорил очень тихо и спокойно, но это производило куда более угрожающее впечатление, чем если бы он кричал. Жена отшатнулась.
– Не верь, это вранье, – уже совсем тихо выговорила она.
– Как – вранье? – возмутилась Елена Юрьевна. – Разве не ты говорила Наташе, что родила ребенка от Ильи? Разве не говорила, что твой муж обо всем знает? Разве…
– Ну все, – тем же страшным голосом выговорил супруг Людмилы. – Сейчас я буду тебя убивать.
И попытался сдержать обещание, невзирая на присутствие посторонних, но ему помешали. Следователь перехватил нож, который внезапно оказался у того в руке, и выбил на пол. Людмила монотонно визжала, прижавшись к стене. Елена Юрьевна отступала в коридор, заслоняя собой ребенка.
– Не верь им! – плакала женщина. – Они все выдумали!
– Так я и знал! – кричал мужчина, которому в этот момент выкручивали руки. – А ты мне врала, что сын – мой! Ты же с ним жила, стерва! Он же – от него!
Елена Юрьевна не выдержала и выбежала на улицу. Только там она обнаружила, что девочка все еще крепко держит ее руку. Женщина окончательно растерялась. Она не знала, что с нею делать.
– У тебя есть еще родня?
– Нету, – серьезно ответила Оля.
– А где же ты будешь жить?
– У тебя, – и девочка решительно потянула ее за собой. – Я есть хочу.
И ошеломленная воительница покорно пошла за ребенком, который отлично знал дорогу. По пути она обдумывала, как объяснит это явление Жене, но беспокоилась напрасно. И Женя, и ее сын исчезли бесследно. Дверь стояла отворенной настежь, на столе лежали недоеденные бутерброды, и в кухне все еще оглушительно пахло табаком. Этот запах Женя оставляла после себя повсюду.
* * *
– Убирайся! – с ненавистью кричала женщина. – Ненавижу тебя, ненавижу!
Дети жались за ее спиной. Старший сын с серьезным видом держал за плечо младшего, который плакал и не понимал, почему обижают папу.
– Явился, осчастливил! – со слезами кричала Женя, раскрывая шкаф и швыряя на пол одежду. – Забирай свое рванье! Я-то думала, опомнился, будем жить, как люди, купим квартиру, устроимся… А ты другую завел? Просто прятался у меня!
– Погоди, – растерянно говорил мужчина, уворачиваясь от тряпок, летевших ему в лицо. – Ты выдумываешь…
– Познакомилась я с твоей мамашей – спасибо! – Женя швырнула очередную партию одежды. – Не нужно мне такой свекрови! Никакой не нужно! Чтобы мне диктовали, как я должна жить, с кем, да пошли вы все!
И, упав ничком на кровать, разрыдалась. Ее старший сын молча собрал с пола вещи, запихал их в объемистую сумку и с непроницаемым лицом протянул Дмитрию:
– Уходите.
– Женя, – умоляюще обратился к нему тот, – я же всегда хорошо к тебе относился!
– Идите отсюда.
– Да, пусть уходит к своей беременной невесте! – прокричала мать, не поднимая головы. – Не понимаю, как я все это вынесла, почему ночевала там, как я могла сына оставить с тобой, подонок! Хотела посмотреть, что вы за люди – посмотрела! Спасибо!
– Женечка, – мягко проговорил Дмитрий. Он все еще не мог поверить, что разрыв окончателен. – Мы с тобой столько ссорились, столько мирились, Зачем ты все усложняешь? Нет у меня никакой невесты.
– Твоя мать говорит, что есть!
– Моя мать, – он с улыбкой присел на край постели. Дети посторонились. – Я ей все наврал, чтобы она сподвиглась купить квартиру. Для нас с тобой.
Женщина подняла опухшее от слез лицо:
– Для нас? Ври больше! Что ж ты раньше об этом не подумал? Куда пропал? У кого жил?
– Женечка, я все это сделал ради тебя. Мне хочется нормальной жизни, семьи.
– Тогда зачем спал с Анькой? – Ее лицо исказилось, и она снова уткнулась в подушку. – А с библиотекаршей? Молчишь? Думал, никто ничего не знает?
Дмитрий взглянул на детей и сделал им знак выйти. Но младший не понял жеста, а старший даже не подумал двинуться с места. Дети стояли, как свидетели обвинения, и оба смотрели на сожителя матери с одинаковой неприязнью. Даже младший.
– Убирайся туда, где жил все это время, – твердила Женя. – Иди к своей невесте! Только не думай, что тебе удастся выйти сухим из воды! Тебя уже ищут! Твои фотографии требуют! Теперь я понимаю, почему ты ко мне явился! Негде было спрятаться?!
– Женя, ты сходишь с ума, – твердо ответил он. – Мне незачем прятаться.
– А кто убил библиотекаршу?
Дмитрий нахмурился:
– Если ты всерьез так думаешь, то мне действительно нужно уходить. С сумасшедшими мне не по пути.
– Это я-то сумасшедшая? – закричала та, резко садясь на постели и швырнув в любовника подушкой. – Сумасшедшая?! Можно сойти с ума после всего, что я перенесла с тобой!
– Хочешь убедиться, что неправа? – Дмитрий, очень бледный, отложил подушку в сторону, встал и отпихнул сумку ногой. – Пойдем.
– Куда это? – Женя растерянно пригладила встрепанные черные волосы.
– В милицию.
– Зачем? – Она вдруг притихла. Она впервые заметила, что в комнате находятся дети и слышат каждое слово. – Идите на кухню, нечего тут ошиваться. Готовь уроки, Женька, – обратилась она к старшему. А ты, Дима, чтобы немедленно помыл рожу – смотреть противно.
– Идем, – тянул ее любовник. – Ты сама услышишь, что я ни в чем не виноват.
Женщина теряла уверенность с каждым его словом. Она смотрела на него беспомощно – совсем как в прежние времена, когда верила ему безусловно и не пыталась обсуждать его поступки.
Ознакомительная версия.
