На юге красноречие с бокалом в руке не только хорошо укоренившаяся традиция, это еще способ произвести впечатление. Поэтому тосты были один длиннее другого, пожелания благ хозяину перемежались притчами, в общем, шло привычное застолье. Тосты сопровождались звяканьем вилок и ножей о тарелки, разговорами и смехом. Поскольку длинные речи касались лишь Хачатура, окружающим было неинтересно, хотя многие слушали из вежливости и громко аплодировали. Хачик же все выслушивал внимательно, одобрительно кивал и благодарил. Украдкой поглядывал на часы. Стрелки подползали к половине одиннадцатого. Дамы приглашали его потанцевать – отказывался. Сидя на стуле, сжимал ногами кейс, ничего не ел и почти не пил. Да какой, к черту, тут аппетит, когда нутро дребезжало на все лады!
Артему позвонили на мобильник. Переговорив, он взглянул на Руслана и сделал легкий, утвердительный кивок, затем улыбнулся. Руслан понял, что операция завершена, поднял рюмку и с удовольствием выпил. В это время Петя Шкалик взял микрофон:
– Прошу тишины! Граждане, угомонитесь! (С трудом воцарилась тишина.) Тебе, Хачатур Каренович, сегодня пожелали много всего, будем надеяться, что все сбудется. А я дарю... Раз, два, три!
По трапу с визгом, размахивая алыми юбками в блестках, влетела дюжина ярких девиц, которые выстроились в линию у эстрады. Аплодисменты и залихватский свист встретили канкан. Девушки в черных чулках с подвязками плясали лихо. Завели и гостей, те подпрыгивали на местах, а одна смелая дама ринулась в гущу худеньких девушек. Вдруг они разбежались по палубе, увлекая всех в пляс, вытаскивая на площадку перед эстрадой даже тех, кто никогда не танцевал ни на одном банкете, считая эту забаву несолидной. Танцевали все, кроме ментов. Эти повскакали с мест, переговаривались через аппараты и протискивались сквозь толпу, ближе к Хачатуру Кареновичу.
Внезапно палубу встряхнуло! На носу прогремел взрыв. С криками толпа повалилась, увлекая тех, кто еще держался на ногах. Свалился со стула и Хачатур Каренович. Взвыла сирена, предупреждая о ЧП. Ничего еще не понимая, люди поднимались, чуя носом дым, а вскоре заметили и пожар на носу, куда спешно бежали матросы с огнетушителями. Началась паника. От взрыва упал трап. То ли он был плохо закреплен, то ли какой диверсант сбросил его, но отступать было некуда. А пирс буквально в двух шагах, и на него не встать – высоко.
Хачатур Каренович поднимался на ноги, вдруг на него упала танцовщица, накрыв его юбкой. Он запутался в тонкой ткани, а когда высвободился, оглядел пол... кейса не было! Хачатур закричал, как от стрелы, попавшей в него, но крик потонул в таком шуме. Хачик ползал по полу, отталкивая гостей, которые поднимались. К нему подскочили Руслан и Артем, помогли встать, он был явно не в себе.
– Что с вами? – спросил Артем.
– Кэйс... – пролепетал Хачатур. – Кэйс пропаль! Всэх задержите! Всэх! Он где-то здэсь... вор здэсь!
– Что в кейсе? – поинтересовался Руслан.
– Миллион! – Хачатур схватился за голову. – Миллион долларов.
– Успокойтесь, найдем, – вдалбливал ему Руслан, так как Хачик стал серым и, казалось, не соображал. – Трап упал, еще ни один человек не сошел на берег.
– Господа! – раздался голос капитана в динамике. – Просим сохранять спокойствие. Ситуация контролируется, пожар локализован, трап поднимают. Просьба всем отойти от борта, куда подается трап. Повторяю...
Матросы теснили народ, в панике рвущийся к выходу. Помогали сдерживать гостей милиционеры в штатском, народу-то много, человек двести. Никого не подпускали к борту, к которому особенно рьяно рвались женщины. Артем и Руслан отдавали распоряжения своим людям, бегая от одного к другому. Милиционеры, осмотрев всех гостей, доложили, что ни у кого нет в руках кейса. Следовало проверить каждого при спуске. Наконец на трап пустили перепуганных гостей.
И все же один человек покинул судно раньше всех – Дудин. В момент общей суматохи к нему подбежала девушка из балета, вытащила из-под юбки кейс и отдала. Когда ее подружка намеренно упала на Хачика, накрыв того юбкой, девушка схватила кейс, спрятала его в широких оборках и помчалась в условленное место, где ждал Дудин, оплативший услугу накануне. Он спустился по веревке, подготовленной заранее, за борт и нервно оглядел воду. Лодки не было. Раздумывать некогда. Дудин прыгнул в воду, доплыл до пирса, обогнув катер, благополучно выбрался и спокойно пошел к выходу из порта. Навстречу спешили охранники и дежурные пожарные. Их не удивил мокрый человек, при таких взрывоопасных ситуациях каждый спасается как умеет.
– Господи! Дудин! – встрепенулась Лия в машине у въезда в порт.
– Твой муж? – очнулся от дремы Каракуль и вытянул шею, присматриваясь к человеку, торопливо открывающему автомобиль.
– Я не знаю этого человека, – сказала Лия, сжавшись, словно хотела спрятаться, хотя заметить ее Дудин не мог.
– Ты же сказала: «Дудин», – удивился Каракуль.
– Потом, сейчас это не важно. Смотри, вон Сева.
Действительно, с территории порта бежал к ним Сева. Машина с Дудиным резко сорвалась с места и умчалась в город.
Самвел открыл дверь, сначала изучил двор и верхушку забора. Уши Самвела ловили ночные шорохи, однако, кроме шуршания виноградника над головой, других шумов не поймали, а глаза не заметили чужаков. Он переступил порог, постоял с минуту, затем вынес ведро. Нужда придавила, а ведро, куда сливал помои и использовал как туалет, оказалось полное. До выхода на дело осталось полчаса, а терпеть не стало мочи. Самвел торопливо понес ведро к уборной во дворе, держа его как можно дальше от себя, чтобы не испачкаться. Заодно справив нужду, он схватил пустое ведро и бегом достиг флигеля...
Внезапно на его пути встал огромный, черный, сливающийся с ночными тенями зверь. У Самвела зашумело в голове от притока крови и скачущего в панике сердца. Зверь предупреждающе зарычал, он был страшен, особенно глаза на большой морде с огромной пастью, из которой торчали ослепительной белизны клыки. Промелькнуло в голове, что, возможно, стоять перед убийцей со стволом в руке было бы куда менее опасно, нежели перед ужасным псом, неизвестно откуда взявшимся. Человеку можно заговорить зубы, можно вымолить у него пощаду, у пса никогда. Самвел узнал Раджа, понял, что пес пришел к нему. Дог рассматривал его с хладнокровным спокойствием, слегка наклоняя голову то на один бок, то на другой. Дог примеривался.
Самвел вспомнил кладбище, погоню, клыки на ноге и спине, адскую боль и вовсе потерялся. Неужели собака способна к переживаниям до такой степени, что нашла убийцу своего хозяина? Неужели у зверя есть память? Это казалось невозможным, невероятным. Но дог стоял в метре от него, всего лишь в метре. Рука Самвела медленно потянулась к карману брюк, где лежал пистолет. Губы, вялые губы прошептали:
– Хорошая собачка... хорошая...
Радж оскалился. Еще раз зарычав, слегка присел, тело его напряглось...
Измученные ужасом люди спускались по трапу, едва держась на ногах. Матросы, милиционеры и работники порта всех провожали к машинам. Прибывшие на «Скорых» врачи оказывали медицинскую помощь тем, кто пострадал в давке или был в состоянии стресса.
Хачатур Каренович глядел, словно в пустоту, на палубу, напоминавшую последствия смерча. Столы и стулья были перевернуты, разбитые тарелки и еда валялись по всей палубе, и в душе Хачатура царил мрак. Артем с Русланом находились неподалеку, не мешали переживаниям Хачика, лишь наблюдали за последними гостями, торопившимися покинуть судно. Но вот и они ступили на трап. Кейса с миллионом никто не унес. Это же не кирпич, его не спрячешь за пазухой. Артем и Руслан подошли к убитому горем Хачатуру, одновременно к ним приблизился матрос, протягивая конверт:
– Просили передать лично вам, Хачатур Каренович.
Неровная толщина конверта подсказала, что именно там лежит. Хачатур Каренович будто воскрес, лицо его просияло, глаза затуманились, как при оргазме. И это происходило с человеком, умеющим владеть собой! Он протянул руку к заветному конверту... Артем перехватил пакет, вскрыл, в нем лежали две дискеты.
– Кто передал? – спросил у матроса. – Вы запомнили в лицо?
– Девушка отдала, – ответил тот. – Танцевала здесь. Лица не запомнил, они все накрашенные – одинаковые.
– Это не вам, – вырвались из уст Хачатура требовательные нотки, он потянулся к конверту.
– Я знаю, – сказал Артем, положив конверт в карман. – Не переживайте, позже вернем, а сегодня хотелось бы поговорить.
– Я устал. Отдайте дискеты, я поеду домой. – Хачатур использовал просительную интонацию! Но следователь и не думал выполнять просьбу. – Я буду жаловаться!
– Очень прошу вас, Хачатур Каренович, уделить мне немного времени. – Артем остался глух к угрозе. – Поверьте, у меня есть для вас кое-что любопытное.
Хачатур сверкнул гневно глазами, а поделать ничего не мог, оставалось подчиниться. Он догадался о переменах в отношении к нему еще на банкете, чему способствовали некоторые детали. К примеру, городское начальство обдавало холодом весь вечер. А слиняли с судна после взрыва в первых рядах, не сказав слова сочувствия. Все покинули Хачика, ссылаясь на нервную перегрузку. В этом-то и усмотрел изменения в политике Хачатур Каренович, изменения, о которых он не подозревал до сегодняшнего вечера, а в чем они – не догадывался. Без этих изменений следователь Артем Игоревич не позволил бы себе диктовать ему.
