— Спасибо, — сказал я, но понял, что Генри Легион меня уже не слышит.
Кто-то постучал в дверь. Я поднял голову. Теперь, когда рабочий день закончился, пришла Би. Я чуть не поперхнулся — она вовсе не та, кого мне хотелось бы видеть. По крайней мере я так думал, пока она не сказала спокойно:
— Я просто хочу, чтобы ты знал, Дэвид, что сегодня я буду молиться и за тебя.
После разговора с Генри Легионом мне уже не казалось, что предложение помолиться вполне уместно и это именно то, что может помочь в нашей заварухе. И все же Би сказала это так успокаивающе, словно и впрямь все могло измениться к лучшему. Ее надежда меня почти успокоила, но… Но Генри Легиону было известно больше.
— Прости, что не заглянул к тебе, — пробормотал я. Не то чтобы я на самом деле сожалел об этом, мне просто стало стыдно. Но это не то, в чем можно просто так сознаться начальству. Я решил, что она и без того умеет прекрасно читать между строк.
— Если хочешь, — предложила Би, — завтра мы можем обсудить все подробнее. Почему бы тебе сейчас не отправиться домой и не попытаться отдохнуть? Тебе это не помешает. — Она помахала руками и улыбнулась. — Так моя мать прогоняла кур с веранды. Я уже столько лет не вспоминала об этом. Ступай домой.
— Спасибо, Би, — сказал я покорно и отправился домой.
Не помню, что я приготовил на ужин в тот вечер, да это и не важно. Я подумал, а не лучше ли сразу же залечь в постель, но решил, что если я это сделаю, то проснусь в три ночи и больше не усну. И поэтому я стал слоняться по квартире, не находя себе места.
Тишина в доме казалась очень громкой. Я пожалел, что у меня нет эфирника, чтобы можно было хоть чем-нибудь занять слух и, может быть, даже ум. Оставаться наедине с самим собой, испытывая сильное беспокойство, — тяжелое занятие. Я пытался заняться работой, но не мог заставить себя сосредоточиться на словах.
Завизжал телефон. Я должен был бы читать что-нибудь серьезное, например, статью о птице Гаруде или о Кецалькоатле. Но нет, я читал о приключениях тринадцати разведчиков, заброшенных в Германию во время Второй Магической войны. Я подбирался к самому захватывающему моменту — германцы пытаются засунуть их в яму с бурлящим универсальным алхимическим растворителем, оставшимся со времен Первой Магической. Но несмотря на все старания, я постоянно терял нить повествования.
Опять телефонный вопль. Я почти надеялся, что это очередной торговец; над предыдущим я вволю поиздевался, получив массу удовольствия. Слишком многое случилось со мной, и ни разу мне не удалось нанести ответный удар. Если паршивый торгаш выбрал именно этот момент, чтобы навязать мне свою дребедень, что ж, он сам напросился.
— Алло? — рявкнул я.
— Дэвид? — Даже телефонные бесы не могли сделать этот голос неузнаваемым. Вся моя ярость вмиг улетучилась. — Это Джуди.
— Милая, — прошептал я; услышав ее голос и поняв, что она жива, я словно охрип. Я заставил себя говорить громче: — С тобой все в порядке?
— Более или менее, — ответила Джуди, и все мои страхи ожили вновь. Она торопливо добавила: — Ни о чем не спрашивай, Дэвид. Они говорят, чтобы ты перестал лезть не в свое дело, иначе… — Я хотел дождаться того, что последует за этим «иначе», но она замолчала. Я боялся, что и сам могу найти ответ.
— Скажи им, что я сделаю все, что им нужно. — Я надеялся, что она правильно поймет меня: это вовсе не означало, что я буду сидеть сложа руки.
— Будь осторожен, Дэвид. Они не шутят, они… — Ей не дали договорить. Я услышал, как кто-то сказал:
— А ну, давай, пошла!
— Милая, я люблю тебя! — выкрикнул я. Ну вот, бросили трубку. Не думаю, что Джуди меня услышала.
Какое-то время я проклинал негодяев, похитивших мою любимую, потом заставил себя позвонить в отделение полиции Лонг-Бич. У Джонсона был выходной, так что я познакомился с еще одним достойным джентльменом по фамилии Скотт. Он выслушал меня и сказал:
— Спасибо за информацию, сэр. Мы сделаем все, что в наших силах.
Это означало — к сожалению, мне это было слишком хорошо известно, — что он не собирается делать вообще что-либо. Для них мои сведения всего лишь означают, что Джуди все еще в этом мире. Для меня же это значило гораздо больше, чем для них. Я обрел новую надежду.
Я набрал номер ФБР. Сол Клейн уже ушел домой, но парень, который взял трубку, был в курсе дела. Я спросил его:
— Вы не пришлете кого-нибудь, чтобы попытаться определить, откуда звонили? Сегодня это уже делала мисс Чанг. — Конечно, почему бы и нет? Попытка не пытка. Через полчаса к вам подъедет кто-нибудь из наших.
Стук в дверь раздался только минут через сорок пять, но меня это не удивило. Я летаю по шоссе святого Иакова каждый день и знаю, каково это. Я справился с замком левой рукой — в правой я сжимал свой Молниеразящий Жезл. После того, что случилось с Джуди, я стал пуганой вороной.
Невысокий худощавый мужчина, стоявший за дверью, отпрянул, едва увидев жезл в моей руке, и чуть не скатился кубарем с лестницы. И все же он быстро оправился.
— Я не вправе винить вас, сэр, — сказал он и показал удостоверение ФБР: Гораций Смидли, «младший аналитик-заклинатель» — из чего я сделал вывод, что в ФБР не менее дурацкие названия профессий. Я опустил жезл. Мой гость был совсем не похож на ФБРовца из светомагического представления, но на Горация Смидли вполне тянул.
Я проводил его к телефону. Смидли проделал тот же ритуал, что и Селия Чанг. У него получалось не так гладко, как у нее (в конце концов, он был всего лишь младшим аналитиком-заклинателем), но с работой он справился. Рот на печати Элидора опять перечислил десяток чисел.
— Это тот же самый номер, с которого они звонили утром! — воскликнул я.
— Неужели? Какая беспечность. — Смидли фыркнул, и я понял, что он не одобряет беспечность, кто бы ее ни проявлял, даже преступник, облегчающий свою поимку. — Я использую эту информацию.
— Что, по-вашему, это значит? — спросил я. — Они держат Джуди где-то неподалеку и пользуются этим телефоном, потому что им это удобно?
— Это наиболее вероятно, — сказал он (с Михаэлем Манштейном они были бы прекрасной парой). — Есть и другая возможность: они обдуманно перевозят ее на большое расстояние, чтобы ввести нас в заблуждение. Это возможно, но рискованно — любое дорожно-транспортное происшествие или нарушение правил, замеченное констеблем, приведут к провалу, казалось бы, неплохо продуманного плана.
Да, этот парень любил хорошую организацию как таковую — вне зависимости от целей и конкретных исполнителей. Меня такие люди всегда тревожат — именно они преизобиловали у предводителя германцев. Но, к счастью, Гораций Смидли на моей стороне, за что я ему весьма признателен. Я поблагодарил его за то, что он взял на себя труд приехать так поздно.
— Что вы, не стоит благодарности, я делал это с удовольствием, — ответил он, а потом, по-моему, несколько подпортил впечатление, добавив: — Впрочем, это мой долг.
Он спустился по лестнице, на сей раз по собственной инициативе, и отправился в Уэствуд.
А я… я запер дверь, почистил зубы и лег в постель. И провалился в пустоту. Не помню ничего до того, как на следующее утро будильник перепугал меня своим воплем.
А утро обещало быть напряженным. Это я понял сразу по пробуждении. Даже проспав всю ночь, я не чувствовал себя отдохнувшим; зато в окно я увидел, как северо-восточный ветер раскачивает ветви эвкалиптов вокруг дома — его называют ветер святой Анны. Как это невежливо — вы не находите? — невежливо называть ветер именем матери Пресвятой Девы. Ведь может сложиться впечатление, что это намек на ее ветреность.
Ветер крепчал, и мой ковер потряхивало, пока я добирался до скоростного шоссе. Пролетая мимо пустыря, я заметил демона пыли, крутящего и швыряющего в небо шары перекати-поле. Что-то много нынче развелось таких демонов. Я всегда говорил: нельзя урезать бюджет метеорологическим заклинателям. Когда-нибудь демоны объединятся и завалят пару-тройку зданий, а восстановление потребует больше средств, чем мы сейчас выгадываем от этой экономии.
Но какой политик думает о будущем? Ну хорошо, а я-то чего беспокоюсь? Раз уж на то пошло, мне вообще нет до этого никакого дела. Если разразится Третья Магическая, последнее, о чем я (да и все другие) буду беспокоиться, так это пыльные демоны.
Михаэль ждал меня на стоянке.
— Есть новости? — спросил он, когда я перебрался на его ковер.
— Они заставили Джуди позвонить мне вчера вечером. Они хотят, чтобы мы прекратили расследование всего, что связано с Девонширской свалкой, иначе…
Михаэль удивленно посмотрел на меня:
— И все же ты здесь.
Он свернул на Уилширскую дорогу, чтобы выбраться на шоссе святого Иакова, ведущее в долину.
— Да, я здесь. Я не верю, что, если мы прекратим расследование, они освободят Джуди. И к тому же… по мере того как мы углубляемся в расследование, дело становится все серьезнее и серьезнее, Боже правый, я рассуждаю, как Генри Легион. Спасение мира важнее спасения человека.
