Ознакомительная версия.
Убийца лежал на лестнице без перил между вторым и третьим этажами. Левая нога у него была явно повреждена, рука тоже. Оружия при нем не было.
– Ну привет, старина! – сказал Турецкий.
– Пошел ты!… – кривя губы от боли, огрызнулся киллер.
– Что это ты такой грубый? Это же ты в меня стрелял!
– Увидел тебя с автоматом, труханул, а ты всего лишь мозгляк с ежиком на башке, небось и стрелять не умеешь!
– Что, торопился убегать и сорвался? – стал допрашивать киллера «важняк».
– Сам видишь! – огрызнулся тот.
– Кто меня заказал?
– Прыткий какой!
– Не скажешь?
– Нет.
– Зря. Скажешь – тебя в больнице будут охранять как ценного свидетеля. Нет – обычный сержант будет возле твоей палаты дремать. И до суда не доживешь, – пригрозил Турецкий.
– Шантажируешь? – погрустнел киллер.
– Рисую реальное положение вещей.
– Потом нарисуешь. Сейчас «скорую помощь» вызывай.
– А ты не убежишь?
– Как? – улыбнулся через силу киллер.
Когда киллеру оказали первую медицинскую помощь и увезли в тюремную больницу, а следователю Турецкому залепили царапину на ухе пластырем, в кабинет к Турецкому решительно вошел Меркулов.
– Привет, Костя! Пришел навестить раненого?
– Да! – без улыбки заметил Меркулов. – Это немного веселее, чем прощаться с усопшим!
– Ну, Костя, что за упаднические настроения? Обычный трудовой режим… – улыбнулся Турецкий.
– Нет уж! Хватит! – хмыкнул Меркулов.
– Что – хватит? – не понял «важняк».
– Работать хватит! Володьку вынули из камеры?
– Да.
– Ну и где он теперь?
– Полагаю – девушки, фрукты, вино… – улыбнулся Турецкий.
Меркулов выпалил несколько непечатных выражений и только после этого перевел дух.
– Да, Константин Дмитриевич, не знал я, что вы можете так с подчиненными разговаривать!
Меркулов покачал головой.
– Саша, не хорохорься. Искал я Володю Яковлева, хотел собрать нас всех, как говорится, на семейно-дружескую пирушку по случаю избавления его из узилища. Дома его нет. На службе – тоже нет. Уже два дня пропадает где-то вместе с молодыми своими помощниками…
– Может, там и пропадают, где фрукты…
– Не надо, знаю я вас! Ты, кстати, не с ними заодно?
– Что ты! Знаешь ведь, я с Володей, после того, как его освободили, не виделся!
– Могли и созвониться, – ворчливо заметил Меркулов.
– Не созванивались, клянусь!
– Ладно, юный пионер! Вот что я решил: тебя я отправляю в отпуск после ранения, а дело это передаю следователю Могилинцу.
– Погоди, Костя…
– Молчать! – рявкнул с неожиданной силой Меркулов.
– Но…
– Никаких «но»! Если я потеряю тебя, с кем же я останусь в этом гадюшнике, а? С кем?
– Хорошо, Костя, уговорил. Так и быть, завтра напишу заявление…
– Сегодня. Сейчас. А я оформлю приказ об отпуске с сегодняшнего числа.
– Где это тут была моя ручка…
– Возьми мою.
Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, затем Турецкий послушно сел и сказал:
– Хоть убей меня, Костя! Пока дело не доведу до конца, ни в какой отпуск не пойду!
Когда в кабинет следственного изолятора ввели на допрос Ангелину Иванову, Турецкий отметил, что она выглядит хуже со времени последней встречи.
– Ну что, Ангелина Николаевна, сегодня в наших отношениях наступил решающий день, – сурово произнес Турецкий. – До этого дня время терпело. И вы давали следствию по кусочку информации об этом деле. Хватит крутить и играть в смертельную для вас игру. Где пленка? Или что с ней? На даче Шатохина ее не было. Вы даже расстались с фотографией, сделанной с этой пленки, и, надо сказать, таким образом помогли следствию, но время для себя вы не выиграли. Уверяю вас, если сегодня вы не скажете мне, где пленка, последствия для вас могут быть самые непредсказуемые. На сделку с вами я, конечно, никогда бы не пошел, но зла я вам более того, что с вами уже приключилось, не желаю. Итак, в последний раз взываю к вашему благоразумию, Ангелина Николаевна, представьте следствию видеокассету, которую скрытой камерой отснял ваш покойный муж в Германии.
– Вы можете сейчас сделать так, чтобы мы с вами вышли отсюда? – тихо спросила Ангелина.
– Этого не может сделать никто. В том числе и я, – отрезал следователь.
Ангелина подумала немного и наконец решилась:
– Хорошо, Александр Борисович, но без моего звонка вам кассету не отдадут. Я должна позвонить этой женщине. И договориться, чтобы она на встречу с вами привезла эту видеокассету. Как быть, ведь подследственным, насколько я знаю, звонить нельзя? – иронично улыбнулась Ангелина.
Турецкий моментально принял решение: дозвонился до Меркулова и через двадцать минут подследственной гражданке Ангелине Ивановой было разрешено в присутствии старшего следователя по особо важным делам Турецкого сделать звонок по сотовому телефону с целью помочь следствию по делу Юрия Иванова.
Через полчаса в сопровождении следственно-оперативной бригады Турецкий добрался до небольшого уютного трактира, расположенного недалеко от центра. Александр Борисович отметил про себя, что он и его помощники были почти единственными посетителями этого заведения. Никто не обращал ни на кого внимания. Но Турецкий не расслаблялся: еще немного саднило оцарапанное пулей киллера ухо…
Следователь развернул, как было условлено, газету «Московский комсомолец» и время от времени поглядывал на вход в трактир.
Наконец прекрасная незнакомка появилась, быстро подошла, села за столик Турецкого и сказала:
– Вы ждете меня?
– Да, я от Ангелины Николаевны, – кивнул «важняк». – Что-нибудь заказать?
– Бутылку шампанского и шоколад, – улыбнулась незнакомка, поставив перед собой на столик небольшую изящную сумочку. – Турецкий напрягся. Вот будет фокус, если вместо кассеты она выхватит из сумочки пистолетик. Он невольно насторожился и многозначительно взглянул на сидящего лицом к нему оперативника, выполняющего сейчас роль одного из его телохранителей.
Официант мигом исполнил заказ. Турецкий разлил шампанское по бокалам и выжидательно взглянул на незнакомку:
– За что выпьем, мадам?
Женщина усмехнулась, небрежным жестом расстегнула сумочку и положила перед Турецким видеокассету. Затем она взяла бокал и сказала:
– Вы с вашими друзьями выиграли эту партию, а деляги оказались в заднице. За это и выпьем. Я вас поздравляю с успехом!
– Еще одна такая фраза, мадам, и мне придется приобщить ваши слова к делу, как эту кассету, – улыбнулся Турецкий.
– Да Бог с вами! Я ничего больше не знаю! Просто констатировала факт. Потому что Ангелина, насколько мне известно, хотела передать эту штучку отнюдь не следователю, – засуетилась незнакомка.
– Сейчас мне некогда, – перебил ее Турецкий. – Но если в будущем мне захочется задать вам несколько вопросов, я надеюсь, вы мне в этом не откажете, – мягко сказал он и откланялся.
Дама так и осталась сидеть с поднятым бокалом. Когда Турецкий и несколько парней вышли из трактира, она хмыкнула и залпом выпила шампанское.
В отличие от Москвы Брест – город провинциальный, тихий, патриархальный. За век он пережил два потрясения, по его мощенным камнем улицам прокатились две мировые войны.
Яковлев за пару часов разобрался в немудреной сетке брестских улиц. Собственно, центров, так сказать, цивилизации было не так уж много: вокзал, погранпереходы, кафе «У Славы» – штаб местной мафии. Имелся еще и аэропорт, но обедневшие белорусы услугами «Аэрофлота» практически не пользовались, лишь мрачные и деловитые грузины и чеченцы, заказчики чартерных рейсов, небрежно соря деньгами, принимали-отправляли грузы.
Три «МАЗа», караван Ильяса Тураева, провожали до Можайска. Затем, на заправке, неторопливо, почти впритирку объезжая грузовики концерна «Кононг», прицепили к раме радиомаяк. И после этого спокойно сопровождали караван, не нарушая пределов видимости.
Как и предполагал Яковлев, неизвестные пока контрабандисты особо крупного пошиба использовали головастого Подколзина втемную. Парень пообещал помогать сыщикам всем чем можно. От слов перешел к делу, снабдив подполковника и его напарников целым арсеналом всяких штучек в лучших шпионских традициях. Кроме того, дал позывной своего шефа и прибор, которым его можно уловить, если тот появится в радиусе пяти километров. К сожалению, ни имени с фамилией, ни клички, ни даже описания внешности шефа Подколзин указать не смог. Он его просто никогда в жизни не видел. Деньги, инструкции и прочее он получал через человека с невыразительным лицом и спокойным, безжалостным взглядом.
В Брест муровцы приехали потому, что шеф Подколзина поручил ему отслеживать через свой более мощный радиомаяк караван Тураева, и еще потому, что он сам собирался быть в пограничном городе.
Караван Тураева остановился в хвосте полуторакилометровой очереди на грузовом погранпереходе Козловичи. Яковлев притормозил «девятку» за поворотом так, что их не было видно никому из очереди, но маяк работал исправно.
Ознакомительная версия.
