Ознакомительная версия.
Он быстренько просмотрел сервис и конечно же ничего не нашел. Громко выругался: раненой ладони было не по нраву стучать по клавиатуре, жгучая боль распространялась до самого плеча, что имело свои плюсы — не позволяло ему погрузиться в дремоту или несущественные раздумья.
Шевели мозгами, Теодор, торопил он себя, «Тревога» — нет, но ведь существуют и другие подобные места. Стал искать. В TVP это называлось «Твоя информация», в Радио-Зет — «Инфотелефон», но и то и другое ничего не дало. А существуют ли какие-нибудь информационные блоги, подумал он и приуныл от одной мысли, что придется погрузиться в пучину «Твиттера» и «Фейсбука». Заглянул еще раз на канал TVN24, у которого также была сеть осведомителей — сервис назывался «Контакт-24». Был он организован лучше остальных, любой пользователь мог там вести свой блог, редакция просматривала записи, самые интересные попадали на главную страницу, их даже использовали на телевидении, что специально оговаривалось. В свою очередь, новости сервиса соответствующим образом отмечались тэгами и указывалось, информация каких пользователей легла в основу сюжета.
Принимая во внимание именно этот факт, он начал читать все связанные с его делом новостные сюжеты, начиная с самого старого — об обнаружении тела Будниковой. В Сандомеже на рассвете, бла-бла-бла, исторический город, труп под стенами Старого города, загадка, достойная отца Матеуша, бла-бла-бла. Их было много — тех, кто приложил руку к рождению этого хаотического текста. Sando69, KasiaFch, OlaMil, CivitasRegni, Sandomiria…
Твою мать!
Одним из упомянутых был пользователь с ником пеката.
Шацкий щелкнул, вошел на его страницу. Десять записей, все касались сандомежских убийств. Возле каждой стояла пометка, что ее использовали как в «Контакте-24», так и в телепрограмме. Короткие, написанные сухим, доступным языком, они несли в себе самую существенную информацию.
Первая запись от 15 апреля звучала так: «В Старом городе, в Сандомеже, у здания синагоги найдено обнаженное тело зверски убитой женщины с перерезанным в нескольких местах горлом».
Впиваясь взглядом в экран, прокурор Теодор Шацкий почувствовал, как сердце начинает бешено колотиться, — еще минута, и он позовет сестричку, а та, по всей видимости, удивится, ведь датчик под рубашкой на своем месте. Его реакция была вызвана не столько содержанием записи и даже не ником автора, сколько временем публикации.
Он хорошо помнил, когда позвонила Мищик и попросила его как можно скорее явиться на Еврейскую. Клара тянула в постель, а до этого он стоял возле окна и наблюдал, как занимающийся рассвет разгоняет темноту и в ней проступают первые очертания предметов — признаки наступающего дня. Да и Мышинский почти также описал момент, когда обнаружил мертвое тело. Даже с поправкой на туман все это происходило, когда только-только стало светать.
Он проверил. 15 апреля 2009 года солнце в Сандомеже взошло в 4.39.
Запись в «Контакте 24» появилась 15 апреля в 4.45. Это означало, что ее автором был либо убийца, либо один из тех, кто изначально участвует в следствии. Или и то и другое. Еще вчера он пришел к убеждению, что знает убийцу, что им должен быть кто-то, с кем он сотрудничает, с кем ежедневно пьет кофе, просматривает документы и планирует, что нужно сделать на следующий день. Но хотя он и принимал во внимание такой вариант, подтверждение гипотезы вызвало у него отчаянное сердцебиение.
Необходима информация от Мышинского, надо позвонить Кузнецову. Но прежде всего нужны выписки из архивов. Позарез.
4
Очаровательная сотрудница келецкого филиала Института национальной памяти, один к одному мини-мишлен[149], округлости на округлостях, но ни одной лишней, подкатила доверху заваленную документами тележку, дружелюбно улыбнулась и принялась выгружать папки на стол. Папкам, казалось, конца не будет.
— Вы уверены, что всё это для меня?
— Процессы «проклятых солдат» в сандомежском повяте, 1944–1951 годы, так?
— Абсолютно точно.
— Тогда наверняка это всё для вас.
— Простите, я хотел только убедиться.
Она бросила на него леденящий взгляд.
— Послушайте, я здесь работаю семь лет, на этих «проклятых» сделала диплом, кандидатскую и докторскую, накропала десятка полтора статей и две книжки. И как раз эти папки я могу снять с полки с завязанными глазами.
Ему вспомнился скабрезный, хотя и страшно уморительный анекдот про завязанные глаза, и он улыбнулся своими.
— И предупреждаю, если начнете мне тут травить про завязанные глаза, забираю папки, вас отсюда выпроваживает охрана, а в следующий раз вам придется прислать сюда своего полномочного представителя. На вашу шовинистскую, сексистскую кодлу никакая научная степень не действует, и надо кием лупить по морде и яйцам, чтобы вколотить хоть чуточку культуры в вашу пустую башку. Однако чем я еще могу вам помочь?
Он лишь покачал головой, боясь себя выдать. Теперь он отдал бы все на свете за номер ее телефона — так действовал на него подобный темперамент. Ассистентка гневно взглянула на него, развернулась и зашагала прочь, демонстративно покачивая бедрами.
— Секундочку! Я бы еще хотел…
— Бог свидетель: если речь пойдет о номере телефона или подобных вещах…
— Наоборот. Речь пойдет о ваших знаниях.
Он вытащил из записной книжки листочек с интересующими его фамилиями и протянул бумажку этой молодой представительнице слабого пола.
— Будникова, девичья фамилия Шушкевич, Шиллер, — читала она вслух, потом на мгновенье прервалась и подозрительно посмотрела на него. — Вильчур, Мищик, Соберай, девичья фамилия Шотт.
— Вам что-нибудь говорят эти фамилии?
— Не все.
— Но хотя бы некоторые?
— Естественно. Неужто мне и в самом деле нужно сделать себе на лбу наколку с научными степенями или срезать титьки, чтобы кто-либо из вас, великих мужей-историков, отнесся ко мне серьезно?
— Было бы непоправимой потерей…
Она взглянула на него, как мясник на тушу.
— …обезобразить лоб, за коим скрывается столь проницательный, аналитический ум.
5
— Вы еще на проводе, пан комиссар?
— Да.
— Прошу прощения, что это так долго продолжалось, пришлось все проверить в отделе информатики.
— Понял.
— Так вот, каждое сообщение пользователя пеката было послано с IP-адреса, являющегося SMS-шлюзом[150] сети Orange[151].
— То есть кто-то пользовался интернетом с флешкой?
— Не думаю, поскольку сообщения высылались с браузера Skyfire[152], использующего операционную систему Symbian.
— Что означает…
— Это означает, что кто-то делал снимки телефоном Nokia, с телефона же соединялся с «Контактом», в телефоне писал текст и с телефона его высылал.
— Понял. Дадите мне эти номера, чтоб я их проверил в Orange?
— Конечно.
— Олег, не в службу, а в дружбу, ты же ведь знаешь, как оно бывает. Последний раз, клянусь.
— У тебя два раза на неделе последний раз! Ты что, не можешь хоть раз, один-единственный раз сделать всё по-человечески? Прислать заявку с печатью и ждать ответа. Чтоб у меня было подтверждение, какое угодно, чтоб в управлении могли сказать: о да, комиссар Олег Кузнецов из полиции на Вильчьей тоже присылает нам официальные заявки.
— Ну, знаешь! Родственнику и такие слова!
— Какие же мы родственники?
— А кто свояченица двоюродной сестры моей жены?
— И ты это называешь родственниками?
— Ну хорошо, появилось у тебя уже что-нибудь на мониторе?
— Самому не верится, что я это делаю. Ладно, слушай… все было выслано с номера 798 689 459, это телефон с картой предоплаты, куплен 24 марта где-то в Кельцах, только не в салоне, точных данных у меня нет. Номер редко регистрировался в сети, всегда с приемопередающей станции номер 2328 в Сандомеже, которая находится… минутку… на водонапорной башне на Школьной. Владелец пользуется телефоном Nokia Е51, это популярная модель, купить можно где угодно.
6
Он остался верным своему решению, отказавшись от болеутоляющих, но по пути из больницы в прокуратуру велел таксисту остановиться возле магазина «Кабанос» и запасся небольшой бутылочкой «Джека Дэниэлса». Чем не болеутоляющее? Чем не расслабляющее? Да и с дозировкой не ошибешься, не то что с кетоналом. В кабинете он первым делом налил в кружку и почти залпом опрокинул припахивающий гарью виски[153]. О-о-о! В этом он нуждался несравнимо больше, чем в отдыхе за казенный счет в сандомежской больнице.
Шацкий вытащил из сейфа папку с документами (его «глок» временно находился в камере хранения полицейского участка) и разложил их перед собой на письменном столе. Он был убежден, что где-то в них прячется ответ на вопрос, кто убил трех человек, кто вот уже две недели водит его за нос и кто чуть было не угробил его в этих чертовых подземельях. Нелегко было изгнать из сознания вчерашние картины, и это, решил он, очень хорошо, поскольку только вчерашняя драма не была срежиссирована специально для прокурора Теодора Шацкого.
Ознакомительная версия.
