И он приуныл. Еще одна серьезная ошибка: деньги. Не забрал их прошлый раз из тайника, под полом лежат в старом доме. Видать, папаша не отдал, караулит на совесть. Почему не забрал деньги?! Это уже не ошибка, это попросту глупость, достойная идиота. Дом с живой тишиной действует на Павла как ловушка, попадая в него, он внутренне сжимается, спешит поскорее убраться и не может четко соображать. Гарпун и не мечтал его сбыть, хотя частные усадьбы в городе дорогие, не мог при всем желании продать его. Во-первых, дом принадлежит отцу, а он не числится в мертвецах. Допустим, можно было бы при помощи взяток сделать дом своим, но одна мысль останавливала: новые хозяева начинают перестройку и находят труп под полом кухни. Павел бросил эту мысль – продать дом. Но деньги... они нужны, без них «и ни туды, и ни сюды».
Теперь Гарпун думал, какие существуют осложнения, чтобы не попасть уже в реальную ловушку – ментовскую. Паспорт в руках ниггера, значит, адрес знают. По приезде в город Павел неосторожно поступил, явившись в дом, но деваться было некуда в том смысле, что опять же нужны были деньги. В «краю непуганых идиотов» он не жалел бабок, ибо только бабки делают баранов послушным стадом, Гарпун и платил всем за будущие дела, так сказать, аванс выдавал, не много платил, но многим. К тому же бабки там добывали сообща, здесь же хранятся его личные сбережения, которые он заработал, и в тот раз пришел за ними. Вторая причина – почему он не боялся появиться в доме – просчитал, что дом уже обследовали, соседей опросили, а соседи сказали: здесь Гарелин давно не живет. Когда он уходил последний раз из дома, чувствовал, что уходит навсегда и... не забрал все деньги. Но тогда все сошло, а сейчас как быть, вдруг в доме засада? Ведь он выступил открыто, обнаружив себя. И это есть его ошибка.
Гарпун любит дергать судьбу за нос, теперь она его дергает. Ошибки, ошибки одна за другой. Надо что-то придумать. Что? Как пробраться в дом и забрать бабки? Бомбу им «подсунуть»? А что, если в прямом смысле?.. Расчет прост: менты обязаны проверить, есть ли бомба в доме. Начнется суматоха, ниггер попытается слинять, не желая взлететь на воздух вместе с соседями, его будут охранять, усиленно охранять во время переезда, думая, что Гарпун поблизости и целится в ниггера из снайперской винтовки с какой-нибудь крыши, так? А Павел в это время будет далеко, вытащит бабки из тайника и смоется. Если у дома Павла и есть засада, то малая. Не может же город бросить все силы на поимку одного Гарпуна! Рискованно, но стоит попробовать. Все же риск огромный. Но и бабок там много, а без них... На худой конец пожертвует Петюном, отдаст его на растерзание ментам, а сам смоется навсегда. Впрочем, годика через два-три он обязательно организует сюда гастрольную поездку и расквитается с ниггером.
– Гони, Петюн, к моей хибаре, заберем бабки, – приказал Гарпун, сообщив по телефону какому-то Боре, что в доме бомба.
В ночное время улицы частного сектора пусты. За два квартала Гарпун велел бросить машину, не вынимать ключ и держать открытыми дверцы. Напротив дома Гарпуна, слегка наискосок, росли кустарники, прячась за ними, он и Петюн наблюдали за домом с полчаса. Тихо.
– Значится, так, – зашептал Гарпун, – иди в дом. Вот ключ...
– Не, а че я? Вдруг нас ждут там?
– Держи пушку, – Гарпун снял с предохранителя и протянул небольшой пистолет. – Я пойду следом. Если там есть кто, стреляй, пушка заряжена холостыми, понял? Но стреляй обязательно, так я узнаю, что там сидят сморчки. Дослушай, баран! – прошипел Гарпун, когда Петюн с ужасом в глазах приготовился возражать. – Выстрелами ты их выбьешь из настроя, я тем временем подоспею и... дальше мое дело. Заберем бабки и свалим, понял? Дуй.
– Не, ну а че я? – У Петюна ноги приросли к земле.
– Да потому что я тебя, козла, обязательно выручу, мне нет резона, чтоб ты к ним в лапы попал. А ты, Петушок, меня выручать не станешь, у тебя очко сужается слишком быстро. Иди, не тяни время. У нас даже на бензин бабок нету, поиздержались.
Петюн нехотя, оглядываясь на Гарпуна, поплелся к дому, рассуждая про себя, что Гарпун делал слишком много дурацких трат. На одну Вальку потратил – машину можно было купить. Ему и квартиру сними на три месяца с роскошной обстановкой, перед Валькой рисануться думал, а понадобилось времени всего ничего, чтоб из нее выудить адресок. Каждый день ей веники дарил, в ресторанах кормил, бабки только швырял на ветер. А у самого дом и квартира. Шел Петюн к забору, оглядывался...
А Гарпун ухмылялся. Эх, и доверчивый Петушок! Он, без сомнения, со страху палить начнет, если менты появятся, а пульки-то не холостые, боевые. И ключик Гарпун дал ему не тот, чтоб повозился Петушок у двери подольше. По логике, сморчки, едва увидев Петюна, должны сразу же схватить его, Гарпун и поглядит, сколько сморчков залегло в засаде, ведь на Петюна они наверняка выскочат все до одного. Двое – уложит обоих, больше – по обстоятельствам будет смотреть.
Петюн уже долго возился с замком. Гарпун подкрался к забору, стараясь держаться в плотной тени, заглянул в щели, изучая двор.
Фонари бросали слабый, рассеянный свет... Менты должны бы давно выскочить, а не выскакивают... Значит, чисто? Но Гарпун не торопился ступить во двор, прислушивался к ночному дыханию не только ухом, но и порами кожи.
Долго, долго Петюн открывает замок. Где менты, где ж они?
Петюн двинул назад, споткнулся, грязно выругался, прошел середину двора, приблизился к забору, позвал громким шепотом:
– Гарпун!
Гарпун молчал, сосредоточившись на темных углах двора и гущах листвы. «Ну, выпрыгивайте, сморчки!» – приказывал он мысленно. Нет, все спокойно.
– Гарпун! – Голова Петюна показалась над забором, а Гарпун притаился немного поодаль. – Не могу открыть замок... Гарпун, иди сюда! Ключ не вертится.
Слишком много прошло времени, у ментов тямы не хватит выжидать так долго. Гарпун поднялся, с той же осторожностью оглядывая двор:
– Здесь я, не ори.
– Нет никого, чего ты прячешься? Ключ, говорю...
– Заглохни! Иду.
Шел Гарпун, напрягая слух и зрение по сторонам. Взобрался на крыльцо, отпер замок. Вокруг сонная тишина...
В доме действовал он со сверхскоростью. Отодрав половицы, достал коробку, рассовал пачки с баксами по карманам. Закрывая дверь, произнес в радостном возбуждении:
– Ну, Петушок, теперь вперед. Ментяры, козлы, я б на их месте...
– Ты, падаль, никогда не будешь на моем месте.
В затылки обоих уперлись два холодных дула пистолета. Их оказалось четверо, и все как на ладони. «Ерунда», – подумал Гарпун. Он выключил из сознания больную ногу, теперь не почувствует ее, даже если по ней пилой пройдутся. Молниеносно он сбил с ног мента сзади, не взглянув на него, только чувствуя по теплу, куда надо бить. Почти одновременно, с небольшим разрывом, он ударил ногой того, кто стоял впереди на ступеньке ниже, Петюну скомандовал:
– Стреляй! Стреляй! – и побежал к забору, за ним рванул мент.
Парализованного страхом Петюна схватили со спины, он издавал звуки, похожие на вой, вырывался, забыв, что в руке держит пистолет. «Стреляй» – это команда распугать, холостые же... И Петюн с прорвавшимся криком нажимал на курок, нажимал, не целясь, просто пугал. Мент упал, Гарпун замер на заборе, через который он перемахивал... Тут сбили с ног Петюна, больно скрутили руки, так больно, что захрустели суставы. Он завопил отчаянно:
– А! Не надо! Меня заставляли! Это не я! Это он! Больно!
Петюну врезали по роже, после чего перевернули лицом вниз, из носа потекла струйка. Сильная рука вцепилась ему в волосы у корней, приподняла голову, тянула назад, аж дышать стало нечем, а в ухо прошипели:
– Я щас тебя так отделаю, родная мама не узнает. Колись, падла, а то пристрелю при попытке к бегству! Чистосердечное признание таким козлам...
Петюн ничего не соображал, только то, что хочет жить, страшно хочет жить. Он громко зарыдал:
– Все скажу, все. Это не я, это он... Отпустите! Больно! А!..
Артур спал чутко, поэтому сразу очнулся, заслышав посторонние шорохи в комнате. В полутьме к постели крался Боря. Артур приподнялся:
– Ты чего?
– Взяли! Обоих!.. – прошептал тот.
– Тсс!.. Выйдем.
Добравшись на цыпочках до кухни, Артур включил свет. Оба, стоя в трусах, жмурились от света, Боря же скороговоркой выпалил:
– Только что звонил Иваныч, взяли Гарпуна и этого... второго... белобрысого. Иваныч туда поехал. И я еду.
– Ночью? До утра подожди.
– Не, там мои ребята.
– Тогда я с тобой. Одеваемся?
Артур пробрался в комнату, на ощупь отыскал вещи и выскользнул. Даша спала как убитая. В коридоре поджидал Боря, уже одетый, когда он успел? И нетерпеливо подгонял Артура, когда тот одевался, поражаясь медлительности.
У ограды стояли машины, в соседних домах горел свет, над заборами торчали сонные головы. Некоторые добросердечные соседи ругали милицию, сочувствовали Павлику Гарелину, ведь такой парень хороший, что ни попросишь – все сделает, добрый. Милиционеры курили и не обращали внимания на соседей. Как только Артур остановил джип, Боря выпрыгнул из него с неожиданной прытью и ринулся во двор к Ивану, издавая рычащие звуки: