радио вмиг разнесутся в общественном пространстве.
Мир интернета, ускорившийся в сотню раз по сравнению с тем, что было десять лет назад, за нее сделает всю грязную работу и поставит крест на их жизнях.
Ёнён ждала этого момента одиннадцать лет. Ночью она не могла уснуть; недавно к ней вернулась память за прошедшие годы, но вместе с памятью вернулась и боль.
Одиннадцать лет, проведенные в тюрьме, конечно, несравнимы со скорбью от потери сестры, но все это время, прожитое в заключении с непрерывными сомнениями и вопросами, сильно подорвало ее внутреннее состояние. Все, произошедшее тогда, было неправильно, сейчас же пришло время восстановить справедливость.
Хангю был здоров и ловок, гораздо крепче, чем она предполагала. Стоило ей всего на мгновение отвлечься на телефон, как Хангю стремглав подбежал к ней. Ёнён могла бы подставить нож к горлу ребенка и полоснуть им, но она была неспособна на такое.
Пока Ёнён замешкалась, Хангю наотмашь ударил ее по лицу. От такого удара она завалилась на бок, и Хангю попытался выхватить нож у нее из рук. Ёнён с трудом увернулась, а Хангю быстро достал из кармана свой складной нож.
Прежде чем Ёнён смогла встать на ноги, Хангю взмахнул лезвием перед ней. Уворачиваясь от его удара, она уронила фотографию сестры, но поднять ее не смогла. Ёнён не успевала встать на ноги, пытаясь избежать ударов ножом, катаясь по полу крыши. Свой нож она выронила. Хангю был настолько быстр, что не оставлял ей шанса подняться.
– Посмела тронуть моего сына?! Ты пожалеешь об этом, я сделаю тебя инвалидом на всю жизнь.
Самолюбие Хангю было задето, но гнев застилал глаза даже сильнее, чем желание защитить ребенка.
Ёнён ползала по крыше, уворачиваясь от ударов, обрушившихся на нее. Она остерегалась двигаться резко, боясь потерять равновесие и упасть, когда будет вставать.
Рьяно махавший ножом Хангю усмехнулся, видя потуги Ёнён:
– Все твердят одно и то же? Что я убил Ким Сугён? Да, это так.
Ёнён привстала на локтях, наблюдая снизу вверх за Хангю, который прекратил крутить нож в руках и заговорил с ней. Нельзя терять бдительность ни на секунду. Как только появится возможность, надо постараться проскользнуть мимо него к двери.
– Допустим, это так. Все считают, что Каюн такая же невинная жертва? Не смеши меня. Одиннадцать лет назад первым, кто предложил убить Ким Сугён, была именно она. Знала? Не зная этого, ты посмела мстить мне?
Ёнён уставилась на Хангю, потеряв дар речи.
– Все они насмехались над тобой. Тогда Каюн в первый раз залетела от меня и боялась, что твоя сестра об этом узнает. Она не хотела этого ребенка и, конечно, боялась слухов. Мне пришлось сильно помучиться из-за этого. Я даже выделил ей на аборт свои накопленные деньги. Слышишь меня? Исполнил план – я, но идея была – Каюн. Ясно тебе, идиотка?
В этот момент Ёнён увидела истинное лицо Хангю. Она поняла, от рук какого человека погибла сестра, и испугалась, что сейчас ее ждет то же самое. От этих мыслей внутри все закипело от возмущения.
– Тебе интересно, почему я это рассказываю? Ты сегодня умрешь здесь. Такую больную, как ты, ничего не стоит убить и закопать. Никто и не хватится.
Хангю снова замахнулся ножом. Уворачиваясь от него, Ёнён прокатилась по полу. Все ее тело было в грязи и пыли; то тут, то там появлялись новые раны, но она не чувствовала боли.
Внезапно Хангю отбросил нож в сторону и, схватив Ёнён за шиворот, приподнял ее.
– Такое ничтожество, как ты… как вообще посмела!
Посмела?
– Что значит посмела? – прошипела Ёнён.
Хангю никак не ожидал, что она будет огрызаться в ответ. Его лицо еще сильнее перекосило от гнева. Он откинул одну руку назад: на краю все так же лежал его сын.
– Ну что, тебя скинуть с крыши, так же как и твою сестру?
Именно в этот момент сильнейшая ярость охватила Ёнён. Она дышала, как дикое животное. Ей стало горько на душе: лучше б ее сестра действительно совершила самоубийство. По крайней мере, это было бы самостоятельным решением, и Сугён не умерла бы с таким ужасом в глазах.
Именно в этот момент Ёнён достала из кармана канцелярский нож. Задетый лезвием по щеке, Хангю вскрикнул от боли и ослабил хватку. Но до того как она успела встать на ноги, он снова начал неистово избивать ее. Ёнён не могла подняться под градом кулаков. Закрыв голову двумя руками, она беспомощно принимала бесконечные удары, пытаясь отодвинуться назад.
С этого места они должны были попадать в угол обзора установленной камеры. К сожалению, теперь и ее лицо попадало в кадр, но ей уже было все равно.
После того как несколько ударов прилетело по голове, Ёнён почувствовала, что теряет сознание; она упала на пол с широко раскинутыми руками и ногами. Голова кружилась, казалось, ее сейчас стошнит. Из горла вырвался кашель, и Ёнён закрыла глаза. Сил больше не осталось.
– Ынгю! – Хангю позвал сына и отошел от нее.
Ёнён повернула голову и, прищурив глаза, посмотрела на него. Ей было противно видеть, как он с болью в глазах склонился над сыном. Ей хотелось изрезать ножом его лицо. Глаза Ёнён расширились. Хангю, сев на колени, обнимал сына, а возле его ботинка лежала фотография сестры. Ёнён должна забрать снимок. Она не могла оставить фото сестры рядом с убийцей.
Увидев, что Хангю собирается встать и его нога уже направилась в сторону фотографии, Ёнён заставила себя подняться.
Но вдруг произошло нечто неожиданное. Хангю, наступив на фотографию, поскользнулся и потерял равновесие. На всю округу раздался его крик. Хангю с нечеловеческим усилием закинул сына на крышу, а сам рухнул вниз.
Ёнён поползла к краю крыши. Ей хотелось добраться туда как можно быстрее, но один глаз опух, она почти ничего не видела, к тому же все тело болело. Добравшись до края, она услышала слабый стон Хангю. Ёнён опустилась на колени и вытянула шею: каким-то чудом ухватившись одной рукой за край парапета, Хангю висел, стараясь удержаться. Другой рукой он тоже пытался зацепиться, но у него не получалось, он боялся сильнее раскачаться. Увидев Ёнён, он жалостливо воскликнул:
– Помоги!.. Спаси меня!
Ёнён равнодушно посмотрела на него.
– Я искренне извинялся тогда… Пожалуйста, спаси. Молю! И перед Сугён… – Хангю умолял, с трудом произнося каждое слово.
Ёнён задумалась. Лучше бы Сугён закончила жизнь самоубийством… Лучше бы так…
Она оторвала несколько пальцев Хангю от крыши. Теперь только два пальца удерживали его, и рука
