Ключи покойника - Михаил Александрович Кудрявцев

Мы поздоровались, и Клаус, возвращая мне ключи от квартиры, сказал:

– Сейчас все в порядке. Когда мы приехали, вас там ждали. Их было двое. Они сидели в машине недалеко от подъезда и наблюдали. Нам пришлось под надуманным предлогом передать их в полицию. Какое-то время с ними будут разбираться, так что сейчас все спокойно.

– Это были чеченцы? – спросил я.

– Возможно. Однако полиция сообщила, что у них австрийские паспорта. Сейчас, как мне сказал Франц, вы планируете поехать домой. Как долго вы собираетесь там пробыть?

– До трех или четырех часов дня. Потом я хочу сходить куда-нибудь пообедать и на обратном пути, возможно, зайти в магазин.

– Я так понимаю, что это все в центре города? На машине вы никуда не собираетесь ехать? – продолжил Клаус.

– Нет. Сегодня – точно нет.

– Хорошо. Франц говорил вам про специальную кнопку на рации? Если что-то случится, сразу нажимайте ее. Если же вам что-то потребуется либо надо будет сообщить информацию, просто скажите нам по рации. Мы будем всегда в зоне доступа. Так же я обеспечу сопровождение вас в подъезде до квартиры. Если вы подъедете раньше, очень прошу не входить в дом, пока я не буду рядом. Более ни о чем не беспокойтесь, – учтиво сообщил мой новый телохранитель.

– Все понятно. Спасибо. Сейчас мы закажем такси и поедем домой, – произнес я и, повернувшись к Францу, попрощался с ним.

Мы разместились на балконе. Я открыл бутылку холодного шампанского, наполнил им фужеры на ножках, искусно сделанных из двух сплетенных между собой стеклянных трубочек, и позвонил Галине.

– Куда ты пропал? С тобой все хорошо? – прокричала в телефон женщина.

– Ну, по-разному. Однако сейчас я в Вене, у себя дома.

– Слава богу! Я так сильно за тебя переживала! Я постоянно тебе звонила, но у тебя не работал телефон.

– Я почти всегда был на связи по WhatsApp. Ты мне туда ни разу не писала и не позвонила. Ладно, это неважно. Груз у меня. Что мне с ним делать? – сухо сказал я.

– Ты забрал? Все получилось?

– Да.

– И какие у тебя теперь планы?

– Это был мой вопрос к тебе. Ты мне скажи. Это теперь мои деньги или я должен поделиться с кем-то? Или – вернуть их тебе?

Возникла пауза.

– Ты понимаешь, – сказала Галина очень медленно, – эти деньги принадлежат моему другу. Было бы очень неправильно присвоить их. Несомненно, ты заслужил приличный гонорар за свою работу, но, конечно, итоговое решение принимать только тебе. Однако я хотела бы тебе дать совет: встреться с ним лично и обсуди насчет денег.

– Ты же мне тогда говорила, что именно я смогу получить все средства в управление. Ты помнишь? Это было на Тверской, когда мы пили шампанское на разделительной полосе.

– Конечно, я помню, мой любимый банкир, – голос у нее опять приобрел обычное мелодичное звучание, – тем не менее я прошу тебя с ним увидеться.

– Хорошо. Ты будешь на этой встрече?

– Нет, мой дорогой. У меня очень много дел в Москве. Я ему сейчас позвоню, дам номер твоего телефона, и он сам выйдет на связь.

– Я никуда не поеду из Вены. Скажи ему, чтобы он приезжал сюда.

– Конечно. Он сам приедет. Сейчас он в Лондоне, насколько я знаю.

– Кто он? Я его знаю? Он конечный владелец этого актива?

– В нашу первую с тобой встречу, тогда в ресторане, я говорила про этого человека. На него работал Савинов. Не уверена, что ты знаешь его лично, но, несомненно, о нем слышал. Да, это его деньги. Он уже несколько лет невъездной в Россию, так как тут на него открыто несколько серьезных уголовных дел, решение по которым принимается только в Кремле. В основном он живет в Израиле. Савинов тогда по требованию Конторы не отдал ему деньги, которые ты сейчас нашел. Его фамилия Раппопорт.

Эту фамилию я, несомненно, знал. В конце девяностых годов и в начале нулевых она звучала в передачах всех федеральных каналов телевидения и не сходила с первых полос основных газет. Раппопорт был владельцем нескольких горнорудных предприятий и банков. Также ему принадлежали кораблестроительные верфи и пара грузовых портов. Несколько лет назад он попал в какой-то политический скандал, был обвинен в убийстве нескольких человек и бежал из России. С тех пор о нем никто и ничего не слышал.

– Понятно, – сказал я. – В общем, я в Вене. Все у меня, и я готов с ним встретиться и обсудить. Пусть звонит в любое время.

– Конечно. Я все сейчас организую.

– Слушай, а куда ты пропала тогда в Сан-Ремо?

– Я подумала, что не буду тебя утруждать и сама прекрасно доберусь до аэропорта. А решила уехать, не попрощавшись, потому что ты бы не согласился меня отпустить одну.

– Ясно. Ладно, жду звонка твоего шефа! Пока, – сказал я и положил трубку.

Мы сделали еще один маленький удачный шажок. Я буду встречаться с Раппопортом, а он очень похож на конечного бенефициара, и это, вероятнее всего, действительно его деньги. Просто прекрасно.

Мы подняли бокалы, радостно чокнулись и выпили залпом до дна.

– Я его знаю, – сказал Дмитрий, – отец с ним много лет работал, а потом, после того как у Раппопорта начались проблемы, они разошлись, и я его больше не видел. Это его деньги?

– Да, его. Теперь он приедет сюда, и, надеюсь, все быстро закончится.

– Он неплохой и интеллигентный с виду человек. Правда, отец его всегда немного побаивался и не любил его обсуждать со мной и мамой. Он с ним работал очень долго, с конца девяностых, но никогда не приглашал к нам домой, и мы ни разу не были у него. Отец всегда старался держаться от него на расстоянии и не переходить грань сугубо деловых отношений.

– Как же хорошо дома! Ужасно устал за последние несколько недель.

– Ты намного лучше выглядишь. Лицо стало почти ровным, симметричным и даже слегка симпатичным, – улыбаясь, сказал Дмитрий.

– Ха, да уж! Чувствую я себя лучше, хотя внутренний порез на щеке полностью не затянулся.

Я встал, вошел с балкона внутрь квартиры, поднялся на второй этаж по белой деревянной лестнице, зашел в спальню, открыл шкаф и достал из сейфа черную пластиковую коробку, в которой лежал пистолет и две заряженные обоймы к нему с семнадцатью патронами калибра 9×19 мм.

– Держи! – вернувшись обратно на балкон, сказал я и протянул оружие Дмитрию.

– О! Это же Glock 17, да и еще с лазерным