У тебя что, крыша поехала на фоне твоей работы или тебя сильно ударили по голове? И… а пистолет настоящий или игрушечный? А-а, подожди! Это, наверное, игра такая. Ты крутой детектив, а я типа преступник. Ты меня разоблачаешь, грозишь мне оружием, потом сковываешь наручниками, а потом… Только не бей меня, я знаю, драться ты умеешь. Но, Танюша, дорогая, ты бы меня хоть предупредила, а то прямо как-то неожиданно…
– Может, ты уже замолчишь?! Хватит придуриваться. Никакая это не игра, все по-настоящему! И пистолет у меня настоящий. И по голове меня действительно стукнули, связали по рукам и ногам и закрыли в темном подвале. Ничего не напоминает? Тебе освежить память? Забыл, как ты это сделал?.. И преступником ты оказался тоже настоящим, к сожалению…
Даже сквозь полумрак я видела его расширенные глаза и приоткрытый от удивления рот.
– В смысле? – одними губами проговорил он. – Татьяна, ты чего? Я вообще ничего не понимаю. Ты точно с ума сошла. Чтобы я напал на тебя?.. И… какое преступление? Ты в чем меня обвиняешь?
– В убийстве четырех человек и в похищении ребенка – девочки двенадцати лет, которую ты держал три дня взаперти без еды и воды, и при этом еще и издевался над ней. Мне очень жаль… но я раскусила тебя. И почему этим человеком, которого я искала с намерением его наказать, оказался именно ты?! Почему?! Господи!.. Такое могло случиться только со мной. А ведь я тебя… Ладно, в сторону сантименты и эмоции. В общем, мой дорогой, я знаю, что ты воспитывался в детском доме в городе Котельниково. Попал ты туда после того, как убили твою маму, когда тебе было девять лет. Знаю, что там ты встретил друзей – Марка и Григория, с которыми общаешься и по сей день и которых я прекрасно знаю. Также мне известно, что в свидетельстве о рождении ты записан как Сергеев Станислав Андреевич. И несколько лет назад, когда продал дом своей матери, ты сменил паспорт и стал Бахтуровым Эланом Амаровичем. Так же, видимо, поступил и твой друг Марк, который до этого был Михаилом… – я сделала паузу в своей пылкой речи и внимательно посмотрела на него: – Продолжать?
Его рот открылся еще сильнее, а лицо вытянулось, расширенные глаза вовсю смотрели на меня, однако ни злобы, ни ненависти я в них не видела, только изумление.
– Продолжай, – как и прежде, еле шевеля губами, ответил он.
– Продолжаю. Так вот… Также мне известно, что вы со своими друзьями дали название своей, так скажем, команде. Это название СТАН… Сергеев, Тимофеев, Антонов… Навсегда! А потом… потом ты решил отомстить тем, кто убил твою маму, потому что преступники остались безнаказанными. Первым из них погиб Болдырев Иван, которого нашли утонувшим в пруду. Тут, конечно, неизвестно, ты приложил к этому свою десницу мести или это случайность… А возможно, его смерть действительно была случайна, но именно это вдохновило тебя на месть, ты решил убить всех, кто был причастен к смерти твоей мамы… Сначала ты решил разобраться со старым следователем, который вел то дело и по какой-то причине не доказал вину тех негодяев. Смею даже предположить, что это за причина, но не об этом сейчас речь. Ты убил Коробова Матвея Васильевича, стукнув его по голове тупым предметом. Тело обнаружили в сарае на территории его дома. Потом ты почему-то взял затишье примерно на три года. Возможно, не мог найти тех, кому пытался отомстить, может, еще по какой причине… Но на этой неделе ты наконец осуществил задуманное. Ты задушил двух мужчин – Лескова Юрия и Шульгу Николая. Надо отметить, что одного из них ты, скорее всего, заприметил на художественной выставке и, воспользовавшись случаем, задушил его на задворках, где располагались выставочные корпуса. Так сказать, подвернулся удобный случай, и ты этим воспользовался. И самым примечательным остается то, что на месте преступления ты оставлял автограф. Знаешь какой? Ну конечно же, ты прекрасно об этом знаешь. СТАН. Только мне интересно: почему у двух убитых последних жертв ты сделал эту надпись именно на их телах, а автограф следователю оставил на кирпичной стене в сарае?
В свете мерцающего телевизора я видела его бледное лицо. С полминуты он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, а потом, еле шевеля губами, произнес:
– Господи… Это невозможно. Татьяна, можно я глотну виски?
– Глотни. Только осторожно. Без лишних движений.
Руку с пистолетом я уже опустила, держа ее около бедра. Если что, среагирую я быстро. И уж больно мне не хотелось в него стрелять, надеюсь, дело до этого не дойдет.
Дрожащими руками он схватил бутылку виски и сделал два жадных глотка прямо из горлышка. Поставил бутылку обратно на столик и посмотрел на меня осоловелыми глазами.
– Татьяна… Все, что ты мне рассказала, – это ужасно. Я даже и предположить не мог, что ты занимаешься этим делом, что копаешься в моем прошлом и что… Я вот не пойму, как так получилось, что ты стала заниматься именно этим делом? Кто тебя об этом попросил? Я помню, ты как-то вскользь проговорилась, что ищешь какую-то пропавшую девочку, но какое это имеет отношение ко мне и ко всему тому, что ты мне сейчас рассказала?
– С этой пропавшей девочки все и началось. Она оказалась внучкой некоего Коновалова Николая Осиповича. Знакомая фамилия, не правда ли? Мне вот интересно: чем насолил тебе завхоз – охранник детдома, что ты таким образом решил отомстить ему? К смерти твоей матери, как я понимаю, он отношения не имеет.
– Господи!.. Нет, нет и еще раз нет! Этого просто не может быть! Почему это случилось именно со мной? Татьяна… – он взялся за голову и взъерошил волосы. – Это не я! Поверь мне, все это сделал не я! Все, что ты рассказала – это правда, за исключением только того, что все это совершил я. Это не я, поверь мне!..
– Я так и знала, что ты сразу не признаешься. И, пожалуйста, сиди на месте, не совершай лишних движений, – я снова подняла пистолет и направила на него.
– Да убери ты этот чертов пистолет! – громко выкрикнул он. – Ты с ума, что ли, сошла! Да не боюсь я смерти, стреляй, если хочешь! Только знай, что я никого не убивал и не похищал! Да, все эти люди
