В этот момент зазвонил телефон, и, когда Блэки ответил, взволнованный голос спросил, у него ли находится Танг Вэй.
Блэки передал ему трубку и наблюдал за выражением лица репортера, в то время как он слушал звучавшую в трубке взволнованную речь.
— Сейчас приеду, — ответил Танг Вэй. — Новое событие, — сказал он Блэки. — Невеста слуги пришла в управление для допроса. Когда выходила, она была сбита машиной и умерла.
Глаза Блэки стали грустными.
— А водитель машины?
— Не остановился. Полиция разыскивает его. Я должен вернуться в редакцию.
Когда он вышел, Блэки закурил сигарету и задумчиво уставился в пространство. Он сидел не двигаясь, когда вошел официант, чтобы унести грязную посуду. Блэки нетерпеливым движением приказал ему удалиться. Его мысли были чересчур важными, чтобы их прерывали.
2
Юный вьетнамец стоял, прислонившись к дереву, и разглядывал поток машин, двигавшихся по улице, что вела ко дворцу Док Лэп. На нем был черный пиджак в полоску, который он заказал себе по фотографии, взятой из американской газеты. Это была карикатурная переделка изображенного на фотографии фасона: огромные накладные плечи, суживающиеся книзу, достигающие колен борта. Он также носил черные брюки трубочкой, грязную белую рубаху, узенький галстук, на голове у него была мексиканская соломенная шляпа.
Юноша был известен по кличке Ю-Ю. Никто никогда не слышал и не интересовался его настоящим именем. Его звали Ю-Ю, потому что у него в руках всегда были удивительные вращающиеся игрушки. Он мастерил их из дерева и без конца вращал их с помощью привязанной к ним бечевки, вызывая восторг своих товарищей и соседских ребятишек.
Ю-Ю был худой, придурковатый, неряшливый парень. Он зарабатывал несколько пиастров, выполняя кое-какую работу у Блэки Ли. Когда такой работы не находилось, он добывал свои случайные доходы, очищая карманы и вымогая деньги у тех мальчишек-рикш, которым он оказывал покровительство.
Он раскручивал волчок, полуприкрыв от слепящего полуденного солнца свои большие черные глаза, когда к нему подбежал грязный оборвыш и тихо сказал, что его спрашивает Блэки.
Ю-Ю взглянул на малыша, вытянул руку и схватил его за нос худыми костлявыми пальцами. От грязных ногтей на носу осталась полукруглая ссадина. Мальчик вскрикнул от боли и бросился прочь, плача и держась за нос. Ю-Ю помахал рикше и велел отвезти его в Парадиз-клуб.
Там Блэки приказал ему немедленно отправиться к квартире Нхан Ли Квон и ожидать ее на улице. Куда бы она ни пошла, он должен следовать за ней, не привлекая к себе внимания девушки. Блэки дал ему сорок пиастров. Вручая деньги, он сказал, что к вечеру надеется получить подробный отчет.
Ю-Ю взял деньги, небрежно кивнул головой и побежал по лестнице, что-то напевая сквозь зубы.
Вскоре, после двух часов, Нхан вышла из квартиры, не подозревая, что за ней плетется Ю-Ю. Пройдя немного по улице, она вошла в табачную лавку, где купила блок сигарет «Лаки Страйк».
Ю-Ю последовал за ней на автобусную станцию. Здесь она купила газету и села в автобус Сайгон — Фудаумот. Он сел сзади и начал играть своим волчком, сидящие вокруг него крестьяне с восторгом наблюдали за вращающейся деревянной катушкой.
У лакокрасочной фабрики автобус остановился, Нхан вышла. Она прошла рядом с Ю-Ю, но не обратила на него внимания. Он шел за ней. Спрятавшись в тени дерева, он видел, как она поспешно спускалась по пыльной улице и остановилась у маленького деревянного домика, стены которого были покрыты розовыми и фиолетовыми цветами. Он наблюдал, как она тихо постучала и вошла, прикрыв за собой дверь.
Он закурил, опустился на корточки, опершись спиной о дерево, и начал раскручивать вертушку на всю длину шнурка, другой конец которого был привязан к запястью его грязной руки.
Нхан взбежала по лестнице и кинулась в объятия Джеффа. Он крепко поцеловал ее, затем взял зажатую у нее под мышкой газету, прошел в свою комнату и, подойдя к окну, просмотрел заголовки. Не найдя ничего, он быстро перевернул страницу, почувствовал удовлетворенность. Отложив газету, он подумал, что пока еще не следовало бы ожидать новостей. Ну что ж, по крайней мере, это означает, что следствие по его делу еще не началось. На душе стало спокойнее.
Он взглянул на Нхан. Она сняла свою конусообразную шляпу и, стоя перед висящим на стене зеркалом, поправляла прическу. Ее красивое, как у куколки, лицо возбудило его. Он подошел к ней, поднял ее и посадил на колени. Джефф почувствовал, как она вздрогнула и напряглась, когда он дотронулся до нее. Это его удивило.
— Что с тобой? Я не сделал тебе больно?
Она покачала головой.
— Ничего. Ты не сделал мне больно. — Она взяла его руку. — Я волнуюсь. К Блэки приходила полиция.
Сердце Джеффа забилось.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
Сев поудобнее у него на коленях, она рассказала о визите Блэки и что он ей сказал. Джефф слушал, лицо стало жестким, в глазах появилось беспокойство.
«Итак, охота за мной все-таки началась, — подумал он с горечью. — Следовало бы догадаться, что к этому времени уже будет обнаружен труп Хоума».
— Он не выдаст тебя? — спросил Джефф.
Она постаралась сдержать нервную дрожь.
— Не знаю.
— Надо ему довериться. Кроме него, я не знаю никого, на кого можно было бы положиться. Он знает, что здесь живет твой дедушка?
— Не думаю. Я никогда не говорила ему.
— Придется с ним связаться. Я должен буду где-нибудь с ним встретиться. Где это можно будет сделать, Нхан? Не в Сайгоне. Это было бы слишком рискованно, но недалеко отсюда. Чтобы можно было дойти.
— Ты мог бы взять дедушкин велосипед, — сказала она.
Он не мог представить, чтобы у такого старика, как ее дедушка, был велосипед.
— Чудесно. Итак, где мы можем встретиться? — сказал он обрадованно.
Нхан задумалась.
— Недалеко отсюда есть старый покинутый храм. Там можно встретиться. — И она подробно описала ему этот храм и где он находится.
— Прекрасно. Теперь слушай: ты скажешь ему, что говорила со мной. Я хочу с ним увидеться. Скажи ему, что я буду ждать его в храме сегодня в час ночи.
Нхан кивнула.
— Как мама и дядя? — спросил он.
— Все в порядке. — Ей было больше невмоготу сидеть на его твердых коленях. Спина горела после дядиных побоев. Она соскользнула с коленей и присела перед ним на корточки, в глазах отразилось страдание. — Я поговорила с ними. Они все поняли.
«Ну что же, пока все в порядке», — подумал Джефф, но все-таки его не оставляло беспокойство. Если бы он только знал, можно ли доверять жирному китайцу или нет!
Он оглядел Нхан и вдруг осознал, насколько она красива. Беспокойство в глазах, маленькое, красиво очерченное лицо. В сердце кольнуло. Он ощутил непреодолимую потребность любить. Джефф встал, направился к двери, задвинул засов.
— Иди сюда, — попросил он и сел на кровать.
Она неохотно подошла к нему и встала у него между коленей, пока он раздевал ее; ему всегда нравилось ее раздевать.
Когда обнажилось тело, он поднял ее. Рука нащупала на бедре затвердевший рубец. Испугавшись, он опустил ее на кровать и повернул кверху спиной. На золотистой коже темнели иссиня-лиловые кровоподтеки. Кровь бросилась в голову.
Страсть исчезла. Он почувствовал странное ощущение, которое никогда не испытывал прежде. Его охватил бешеный гнев, заставивший содрогаться все тело. В припадке ослепляющей ярости он неожиданно почувствовал любовь к лежавшей перед ним девушке: ничего подобного прежде он не ощущал. У него появилось убийственное желание схватить человека, причинившего ей такую боль, и разорвать его в клочья.
— Кто это сделал? — прохрипел он.
Нхан заплакала, зарылась, словно стыдясь, в подушку лицом.
Он не мог вынести вида обезображенной кровоподтеками кожи. Осторожно он прикрыл ее голубой накидкой, подошел к окну, трясущимися руками зажег сигарету.
— Кто сделал это? — спросил он, с трудом придавая голосу более доброе выражение.
— Это ничего, — прорыдала Нхан. — Иди сюда, Стив. Пожалуйста. Это ничего.
«Я потерял рассудок, когда втянул ее в эту историю, — подумал он. — Я — вонючий самовлюбленный подонок».
Он швырнул в открытое окно сигарету, не подозревая, что в этот момент его увидел сидящий в тени напротив дома и забавляющийся своей игрушкой Ю-Ю.
Джефф приблизился к Нхан, обнял ее. Он крепко прижал ее к себе, погрузил пальцы в ее волосы. В конце концов она перестала плакать и прильнула к нему. Она призналась, что ее побил дядя.
— Это был его долг, — сказала она. — Теперь он сможет солгать полиции. Лучшего способа нет.
Джефф почувствовал себя скверно. Он понял, что всегда относился к ней как к красивой игрушке. Он забавлялся ею, когда ему это нравилось, и бросал ее, когда она надоедала ему. Только сейчас он понял глубину ее чувств, и ему стало стыдно за самого себя.
